Геннадий Евтушенко - Грехи наши тяжкие

Таня быстро взобралась на него, затормошила и зацеловала. Потом пристроилась рядом и с серьёзным видом заявила:

– Заодно и язык выучу.

Операция по выбору преподавателя английского для Тани прошла блестяще. Сначала Татьяна несколько раз заикнулась дома, что для современного молодого специалиста знание иностранного языка является жизненной необходимостью. При этом она, конечно, заметила, что в институте хорошенько изучить его невозможно. Нужны дополнительные занятия. Потом ненавязчиво подвела маму к тому, что на очередных посиделках Юрьевых с Сидоровыми Лена завела об этом разговор и спросила Алексея, не может ли он подыскать хорошего преподавателя для занятий с Татьяной. Лёшка не успел и рот открыть, как в разговор вмешалась Лиза.

– Да что его искать? Вам что, Лёша не подходит?

Все посмотрели на Алексея. Он вроде бы засмущался, пожал плечами, сказал неуверенно:

– Да для Танюшки… Я, конечно, могу. Но надо посмотреть мой график, что там со временем получается…

Тут все загалдели:

– Какой график, что получается! Нормально получается, не каждый же день заниматься! Притом после обеда. Уж для кого-кого, а для Тани время найдёшь.

Вроде уговорили.

– Но, – сказал Лёшка, – вряд ли я смогу чаще, чем раза два в неделю.

Таня с серьёзным видом, пожав плечами, заверила:

– Так этого достаточно.

В глазах её светились искорки смеха, но кроме Лёшки, никто их не заметил. А Таня вздохнула и добавила:

– Ну если очень надо будет, можно и в выходные дополнительно разок позаниматься. – И к Лёше: – Можно?

Никто, естественно, и на этот раз не заметил озорной двусмысленности фразы. А Алексей, важно кивнув, подтвердил:

– Если надо будет, то, конечно, можно дополнительно и в выходные поработать. – Не удержался и добавил: – И не один раз.

Так у них началась новая жизнь. Они успевали и любовью позаниматься, и английским. Теперь Лёшка и Таня проводили много времени вместе, и как-то по-новому сблизились. Татьяна рассказывала Алексею о своих делах, институте, друзьях. Делилась впечатлениями о кинофильмах и книгах. Лёшка тоже рассказывал ей кое-что о своей работе. Так и бежало время. Между прочим, Татьяна оказалась способной ученицей, делала успехи в освоении английского и не упускала случая продемонстрировать свои знания. Вроде бы всё складывалось прекрасно. Но спустя некоторое время забралась тревога в душу Алексея. «Не может быть всё так складно, так хорошо, – думал он. – Что-то должно случиться!» И случилось.

Однажды, прибежав из ванной комнаты, Татьяна не юркнула ему под бочок, как обычно, а, закутавшись в простыню, села в уголок кровати, помолчала немного, потом тихим таким, вкрадчивым голосом начала:

– Я тебе одну вещь должна сказать, только ты не волнуйся.

Хорошенькое начало! У него сразу сердце заколотилось. «Вот оно. Началось», – понял он и ничего не ответил.

– Ну что же ты молчишь, – забеспокоилась она.

Алексей пожал плечами.

– Так ты же ещё не сказала ничего.

И вот тут-то он и понял. Как вспышкой озарило. Успел только подумать: «Ещё бы "Эврика" крикнуть». А вслух сказал то, о чём так неожиданно догадался:

– Замуж выходишь?

Она поразилась. Растерянно спросила:

– А ты… Ты откуда знаешь? Я даже папе с мамой ещё не говорила! Откуда ты знаешь?

Он горько усмехнулся.

– Знаешь… Не знаю я. Нутром чую.

Лёшка глубоко вздохнул, внимательно посмотрел на неё.

– Так точно? Замуж?

Татьяна перебралась из своего закутка к нему подмышку. Погладила по голове, потёрлась губами о его щёку. Тихонько сказала:

– Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. Понимаешь? Сначала с тобой, потом уж родителям скажу. Но если ты будешь против, я ему откажу. Понимаешь?

Он печально покачал головой.

– Что ж тут понимать? – Помолчал. – Давай повременим немного. – И, увидев, как изменилась она в лице, поспешно добавил: – Нет, не с замужеством. Что ты! Просто помолчим пару минут. Дай же мне с мыслями собраться!

Она прижалась к нему, погладила его грудь, повозила носиком по губам, промурлыкала:

– Я знала… Я знала…

Он вскинул брови.

– Что ты знала?

– Что ты меня любишь. Вот что я знала!

Но минут пять они, молча-таки, полежали.

Потом Лёшка, собравшись с силами, сказал.

– Вот ты удивилась, что я вроде бы знал о замужестве. Не знал я, конечно. Но раз не уехали мы с тобой, значит, вопрос замужества сам собой возникал. Тут дело только во времени было. Поэтому и не сомневался я, что это случится, и ждал, и готовился… И боялся. Разве к этому подготовишься? Замужество… Нормальный ход. Естественный жизненный процесс. Я переживал только об одном: кем он будет, твой избранник. Вот о чём я переживал и переживаю. Хочется, чтобы был в первую очередь порядочный человек, чтобы любил тебя по-настоящему. Это самое главное. В остальном ты сама разберёшься. За ханыгу какого-нибудь не пойдёшь. В этом плане я спокоен. Ну а так… Ты ж не требуешь, чтобы я с Лизой развёлся. А я что ж… Такая наша судьба, сами выбирали. Только помни, в любом случае помни: я очень люблю тебя и буду любить всю жизнь.

Таня прижалась к нему, погладила, нежно провела ладошкой по волосам, груди. Вздохнула и сказала:

– Я знала, что ты поймёшь. Только всё равно говорить об этом страшно было. Я готовилась. Готовилась-готовилась, а ты – бац – и сам сказал! Я просто обалдела! Ну да ладно. А он хороший, Олегом зовут. Вот увидишь, он тебе понравится. – Она приподнялась, опёршись на локоть. – И не думай, что это брак чисто по расчёту. – Задумалась, потом продолжила: – Но, и не по любви, конечно. Люблю я только тебя! Веришь?

Он согласно прикрыл веки.

– Конечно, веришь. А к нему у меня не любовь, но он мне нравится. Вот никто из моих знакомых мне так никогда не нравился. А Олег нравится. Он порядочный и умный. Правда, немного педант, всё у него по распорядку, по плану, по полочкам разложено… Но это ведь не самые плохие качества, верно? – Она вздохнула. – Конечно, положа руку на сердце, и расчёт у меня кое-какой имеется. Если совсем честно – есть расчёт! Ну что ж поделаешь! Ребята говорят, у него большое будущее. Так что, из-за этого я должна ему отказать? И потом, он любит меня. Признался недавно. Я поверила. Понимаешь? Поверила. А я? Я тебе сказала, что он мне нравится. – Таня задумалась. Потом добавила: – Я верю, что у нас получится.

Она легла на спину рядом с Лёшкой, закинув руки за голову. Потом вскочила вдруг, с тревогой глянув ему в глаза.

– Только ты не думай. У нас ничего не было! Понимаешь, ничего! У меня есть только ты… – Помолчала немного, потом добавила усмехнувшись: – Целовались, конечно. Это было. Но не так, чтобы… – Засмеялась. – Он робкий очень… Но был бы не робкий, я бы и не далась! Веришь?

Он верил.

Потом всё пошло, как и должно было пойти. У Юрьевых он познакомился с Олегом. Вскоре сыграли свадьбу. Молодые уехали в свадебное путешествие, а возвратившись, переехали в собственную квартиру – свадебный подарок от обоих родителей. Спустя некоторое время возобновились и «занятия» английским. Татьяна оставалась такой же страстной и неутомимой, как прежде. Алексей таял от любви к ней. Но каждый раз, когда он обнимал Таню, какая-то смутная тоска одолевала его, змейкой заползала в душу. Алексею казалось, что это объятие – последнее. Он так сжимал её, что Таня тихонько постанывала, а чуть освободившись, шептала:

– Ты же меня задушишь, медведь.

Но он чувствовал, что ей такие объятия нравятся, что её слова только своеобразный комплимент. И он снова принимался обнимать её. Если по каким-либо причинам им приходилось пропускать занятия, Таня звонила ему и лукаво напоминала, что пропущенное время надо наверстать и позаниматься в другой день. Его это радовало. Может быть, это было самое счастливое его время.

Солнышко уже встало и пригревало землю. Алексей погладил траву, сорвал несколько полевых цветов, местами украшавших зелёную гладь травы, подумал: «А кому их теперь дарить? Кому… Теперь только Лизе… Лизе. – В голову пришла мысль, что за всё время его близости с Таней у Лизы никогда не возникало подозрений, что с мужем что-то не так. – Всё-таки очень осторожные мы были, – подумал он. – Ни разу не дали повода усомниться в чистоте наших отношений. Ни Лизе, ни Олегу. Да и Толька с Леной ни о чём не догадывались. Лиза… Такая чувствительная, такая тонкая, а не почуяла… Уверена во мне, на тысячу процентов уверена. – Он усмехнулся. – Как Толька в Лене. Такие дела… Такая жизнь. Оказывается, на тысячу процентов ни в ком нельзя быть уверенным. А странно: всё это время я любил Лизу, по-настоящему любил. А вот в постели с Танюшкой никогда её не вспоминал. И угрызения совести почему-то не мучили. Да и Таня Олега своего не вспоминала. И не говорили они никогда ни о Лизе, ни об Олеге. А Лена? Она не знала или догадывалась о чём-то, но молчала? Почему она мне позвонила?

Ведь последнее время они с Юрьевыми почти не общались, даже не знали, что Таня с Олегом в Америку уезжают. А тут взяла вдруг и ночью позвонила. Приезжай проститься! Могла бы и накануне позвонить. И не мне, а Лизе. Да, дела… Как же это получилось, что и он с Толькой почти перестал общаться? Как получилось – очень даже просто получилось! – Он горько усмехнулся. – Просто! Совсем даже не просто. Я тогда чуть с ума не сошёл! Вот такое было просто!».