Евгений Сивков - Школа Богов

Где-то поблизости раздался гулкий взрыв. Я инстинктивно пригнулся, и как раз вовремя. В метре над моей головой пролетел здоровенный лавовый шар, чуть не опалив мне волосы. Он перелетел через трещину и с шипением вонзился в сугроб.

Я медленно попятился к пропасти, прикрываясь от чудовищной жары чемоданом. И тут я уловил где-то справа новые звуки. Боже мой! Вертолёт! Чудесная красная игрушка. Совсем близко. За штурвалом сидит странный седобородый пилот. Винтокрылая машина проносится мимо меня в крутом вираже. А вот и Дед Мороз с пропеллером! Вернись же ко мне, милый Карлсон, я жить хочу!

Нет, сегодня я точно не помру. Чмоки-чмоки подождут. Добрый волшебник в красном (ну и ладно, что не в голубом) вертолёте вернулся. Вот и лестница сброшена. Ай, какой молодец, как аккуратно держит машину. Зажав ручку портфеля в зубах, я поднимаюсь вверх. Вы скажете, что в экстремальной ситуации я мог бы и выкинуть обожжённый чемоданчик куда подальше. Нет, настоящий консультант так не поступит. Он мне дорог как память и ещё когда-нибудь пригодится.

И вот я наконец-то в безопасности. Странный пилот коротко кивает в сторону свободного кресла, я сажусь рядом с ним. Ещё один кивок – я снова понял и напялил на запорошённую вулканическим пеплом голову наушники. Автоматически смотрю вниз. Впечатляющее зрелище: гигантская стена огненной лавы ползёт вниз по склону, к небу поднимаются столбы пара от тающих на глазах пластов снега. А чуть ниже по склону – плотный белый покров, сверкающий на солнце так, что глазам больно. Подобно фейерверкам проносятся куски лавы. И всё это на фоне роскошной панорамы близлежащих сопок. «Лазарь Гаврилович, – раздалось в наушниках. Я понял, как зовут моего пилота. – Мы вас официально предупреждаем. Вам грозит уголовная ответственность за угон воздушного судна». Опаньки! Я в задумчивости поскрёб обнажённую грудь и вздрогнул от острой боли. Всё-таки ожогов избежать не удалось. Спасибо, верный друг портфель, без тебя я бы точно поджарился. А мой Карлсон не так прост. Возможно, я становлюсь соучастником весёленького правонарушения. Ну и ладно. В тюрьме тоже люди живут. Это вам не сгореть в огне вулкана, не разбиться в каменной пропасти.

«Как живёшь-дышишь, мил человек?» – поинтересовался мой необычный спаситель.

«Всё нормально, пациент скорее жив, чем мёртв. А вот вас, кажется, внизу уже в международный розыск объявили», – бодренько отвечаю. «На, прикройся, – он снял с себя куртку и бросил мне на колени, оставшись в белом свитере. – Чем могу. Тут наверху прохладно». «Лучше простыть, чем изжариться», – пробурчал я, надевая куртку. Снова заговорили наушники: «Лазарь Гаврилович, мы поставили в известность военных. Здесь – пограничная зона, несанкционированные полёты строго пресекаются. Не доводите до греха, возвращайтесь на базу».

Ещё этого не хватало! Нас что, могут сбить? Стоило ради этого улетать со склона вулкана.

От этих печальных размышлений меня отвлекло новое обстоятельство. Ровный звук двигателя стал периодически прерываться подозрительным чиханьем. Как будто кто-то прямо над нашими головами взрывал гигантские петарды. Видимо, вулканический пепел или куски лавы попали в двигатель. Плавное последовательное движение летательной машины прерывалось резкими рывками. В салоне вертолёта повисла пугающая тишина. Седобородый пилот резко потянул штурвал на себя. Пока лопасти по инерции вращались – машина подчинялась воле пилота, благодаря этому движению мы смогли миновать склон надвигавшейся на нас сопки. Но неизбежное должно было случиться. Я упёрся ногами в пол и приготовился к стремительному падению.

Внезапно всё вокруг погрузилось во тьму, процесс движения стал неощутим. Моё тело словно утратило вес. Наверное, так чувствуют себя космонавты в невесомости. Я протёр глаза – мрак не рассеялся. Я понял, что время и пространство вокруг нас претерпели странные изменения. Мы словно очутились в каком-то пузыре, где время текло по-другому, где процессы движения подчинялись иным законам.

И тут в полной темноте я начал замечать некоторые движения. Как будто на чёрном фоне двигались ещё более чёрные фигуры. Чёрный и ещё чернее. Ничего подобного в своей жизни я раньше не ощущал. Эти фигуры парили вокруг нас в плавном танце. Иногда их движения ускорялись, иногда замедлялись, подчиняясь какому-то чарующему, неземному ритму.

«Что это – ад или рай?», – пронеслось в моём сознании.

Я тут же получил ответ на этот вопрос. Одна из фигур приблизилась почти вплотную к моему лицу. На чёрном фоне внезапно зажглись глаза. Пронзительно голубые, бездонные, невыразимо ласковые и в то же время печальные. Меня охватила приятная тёплая дрожь. Обожжённые части тела перестали болеть.

«Нет, ад таким быть не может, – решил я. – Может быть, это и не рай, но что-то очень на него похожее».

«Он ещё не готов», – раздался низкий грудной голос. – Я понял, что эту фразу произнесла обладательница чудесных глаз. В том, что это была женщина, я ни секунды не сомневался. К кому были обращены эти слова, было не понятно. Я просто не мог повернуть голову, мой взгляд был прикован к черному абрису, на котором светились волшебные глаза. Девушка сказала ещё что-то, на этот раз смысла фразы я не разобрал, но думать об этом было некогда. Время и пространство внезапно вернулись в своё прежнее состояние. Мы вновь оказались в кабине вертолёта при ярком свете закатного солнца. Словно переместились из рая в ад. Натужный рёв двигателя, грохот вулканического извержения, летящие снаружи куски пепла. Дед судорожно тянул на себя штурвал, но это, видимо, не помогло. Вертолёт стремительно падал вниз, в разверзшееся под нами глубокое ущелье.

Лазарь Гаврилович отпустил бесполезный штурвал, спокойно достал из кармана брюк мобильник, глянул на его экран.

«Вот чёрт, 32 пропущенных вызова. Внучка звонила», – пробормотал седобородый пилот терпящей крушение винтокрылой машины.

Без малого тридцать пять лет Дэвид Мак Клири работал смотрителем в одном из Национальных парков Австралии, расположенном на отрогах Голубых гор. Такая жизнь его вполне устраивала. Одинокий бывший морской пехотинец устроился на эту работу после увольнения из армии. Когда-то он мечтал о семье, но потом одиночество стало его любимым состоянием, хотя сам себя он одиноким не считал.

Работа заменила ему всех и вся. Со временем она стала его семьей, другом и единомышленником. Дэвид стал лучшим в своем деле, он выучил названия всех растений, каждой тропинки, каждого насекомого и животного на его подведомственной территории.

Любой профессор с университетским образованием мог позавидовать этому биологу-самоучке. Обращался он к деревьям только на «вы» и часто подолгу задерживался на объезде, разговаривая со своими любимцами, как с близкими людьми, точно как главный герой популярного в России фильма «Калина красная».

Излюбленным местом смотрителя стал один из самых глухих уголков парка. Добраться туда было очень трудно, но именно здесь, в этой глуши, Дэвиду особенно нравилось.

Ему казалось, что вокруг него сказочный лес, а деревья – это волшебники, способные исполнить любые его желания. Когда-то он показал это место своему товарищу – тезке Дэвиду Ноблу – большому любителю горного туризма, и они решили вместе полазать по окрестностям, где было много интересных для альпиниста маршрутов. И с того дня жизнь обоих Дэвидов круто изменилась. Случилось это в 1994 году.

Друзья спустились в один из каньонов, глубина которого была по их подсчетам около 500 метров. Сделали остановку на двухстах и тут, на берегу небольшой речушки, заметили очень необычные деревья. Светлые папоротникообразные листья, плотные и восковидные, цветом от зеленовато-лимонного у молодых деревьев до оливково-жёлтого у взрослых. Коричневая губчатая кора напоминала кипящий шоколадный крем. Самые высокие деревья поднимались до 35 метров. Ничего подобного ученые раньше не встречали. Они поняли – перед ними уникальные экземпляры возможно очень древнего представителя флоры. Так оно и получилось.

Потом выяснилось, что это растение является одним из самых древних на Земле, оно было распространено ещё в юрский период, а в наше время считалось вымершим миллионы лет назад. До сих пор в Интернете встречается информация, что этому дереву 150 миллионов лет, что не совсем верно, так как загадочный реликт является всего лишь родственником древнего предка растения Агатиса юрского, действительно росшего на Земле 150 миллионов лет назад.

В тот день исследователи обнаружили несколько десятков деревьев. Открытие было колоссальным. Дэвид Мак Клири решил, что для такого ученого, как Нобл, который к тому же был сотрудником Управления национальными парками и заповедниками Нового Южного Уэльса, гораздо важнее стать открывателем доисторического реликта, и сам скромно остался в тени.