Юлия Лешко - Ангел в темноте

– Совет да любовь, – выговорила я наконец. Потом, посовещавшись с собой пару секунд, добавила:

– А знаешь, мой дорогой, по-моему, на свете есть только две женщины, которым ты действительно нужен такой, какой есть, – это твоя мама и дочь. Так что не строй иллюзий.

Оглохнув от собственного свистящего шепота, я и не услышала, что в трубке раздаются короткие гудки. Интересно, давно? Отбой. Есть в этом что-то символичное…

Женька приехала как всегда экспромтом. Невеселый питерский февраль, пронизывающий ветер с Финского залива… Выпили по рюмочке по случаю недавно оформленного развода. Маленькое солнышко бегало между нами, как могло, встревало в разговор. Хорошо, что ничего не понимало.

– Как это вас развели? Женька такая маленькая…

– А ему срочно надо. Он женится, выезжает в Канаду на ПМЖ.

– Ух ты! Эк его занесло…

– Новая жена бизнес-вумен, оч-чень решительная дама.

– А ты дала согласие на его выезд?

– Да с дорогой душой! Алименты мне его, сама понимаешь, погоды не делают. К Женьке он, по-моему, абсолютно равнодушен. Зато врать девчонке не надо. «Папа за границей» – и все ясно. Разве нет?

– Дама в возрасте, надо полагать?

– Не так чтоб очень. Лет на одиннадцать его старше. Свекровь говорит, что она отлично выглядит… В общем, я так понимаю, нашел себе «секунда мадре»…

– Что-что?

– Ах, да, ты же не смотришь сериалы. «Вторая мама», значит. То, что ему нужно.

Помолчали.

– А ты себе что-нибудь думаешь насчет личной жизни?

– Женька, это мое основное занятие.

– Нет, правда, тебе ж не двести лет, в самом деле!

– Брось, Женя. Я же не Козьма Прутков. Я хочу быть счастливой, но этого мало.

– Да я в жизни не поверю, что такая женщина никому не нужна! Посмотри по сторонам внимательно! И отходи, оттаивай…

– Не сезон, – хмуро отшутилась я, но разве от Женьки отобьешься!..

– Зайду-ка я к тебе в офис, гляну наметанным глазом, нет ли достойных?

Шутки шутками, а в офис она и правда заявилась. Пришлось представить ее коллегам. С ума сойти, она не нашла ничего лучшего, как стать клиентом нашего банка!

К счастью, с языками у Женьки всегда была напряженка, иначе месье Рошфор, заведующий департаментом, и вовсе ошалел бы от изящной, как француженка, Женьки. Я сдержанно переводила их воркотню, пока месье Рошфор не предложил Женьке перейти к делу.

– Все, говори «эскузе муа, мерси, адье» и пошли к выходу, – шепнула я ей. Но куда там!

– Авек плезир, – улыбнулась не мне вконец разрезвившаяся Женька, и Рошфор повел ее к русскоговорящему клерку.

– Кошмар, – с непроницаемым выражением лица бесновалась я. – Авантюристка, кривляка, мотовка…

– Подожди, – смеялась вечером Женька, – на мои 300 долларов лет через десять проценты нарастут. Я вот про них забуду, а потом как найду. И вообще, ты себе не представляешь, как приятно сознавать, что у тебя есть валютный счет в «Лионском кредите».

А потом добавила:

– А глаз-то и правда не на кого положить.

– Кстати, это у нас вообще не поощряется, еще и с работы можно вылететь.

– Да ну?

– Запросто.

– Значит, нужно искать в других местах. Надо же, у меня на работе мужиков – кишмя кишит, а тут у вас… Ты в театре давно была?

– Жень, не смеши меня. Это ты давно не была в театре. Самые интеллигентные люди, которые ходят в театр, – это актеры. Иностранцев я в расчет не беру… И вообще, Женька, хватит. Ты еще в ресторан мне предложи сходить…

– Не самая плохая идея, если задуматься.

– О, нет! Даже если я с кавалером, в ресторане я себя всегда чувствую десертом!

– Аська, если ты десерт, то лимонный.

– Я тебя тоже очень люблю. Вы с моей мамой как сговорились: «лимон, лимон».

– Ладно, киви.

Женька сделала мечтательное выражение лица и произнесла с таинственной интонацией:

– Анна, ты знаешь, как посвящают в буддийских монахов маленьких мальчиков?

– Евгения, я не маленький буддийский монах.

– Я от природы наблюдательна. Их запускают в большую темную комнату с завязанными глазами и говорят: выход есть.

Разве я могла объяснить моей милой подруге, что из мало освещенной комнаты, в которой я поселилась, есть много выходов. Дело лишь в том, что я не хочу ее покидать.

Назавтра я провожала ее на поезд. Тема моего вселенского одиночества так взволновала мою хорошую Женьку, что она не могла удержаться от еще одного напутствия:

– Как хочешь, Ася, но любовника завести надо. У тебя глаза, как у сфинкса. Не потому, что загадочные, а потому, что ему восемьсот лет.

Я не могу ей врать, не научилась.

– Женя, у меня любовника нет, но я люблю. И зачем я ей это сказала?

И в этот момент проводница заглянула в купе и профессиональным голосом сказала:

– Провожающие, покиньте вагон…

Хорошо, что нет времени для объяснений. Хорошо, что Женька не спросила, кого же это я люблю…

Вот только почему она так грустно улыбнулась мне на прощанье из окна вагона?

Повседневность – это лучшее средство от неразделенной любви. Повседневность как необходимость производить какие-то обязательные, по возможности максимально приближенные к быту действия. Конечно, это рецепт годится не для всех. Но у нас, Тельцов, самой природой ориентированных на созидание, получается переключаться. Это, кажется, называется сублимацией: кто-то пишет стихи, кто-то вышивает, кто-то закармливает близких выпечкой. Одна моя подруга стирает. Да, что-то в этом есть: загрузить машину, задать программу, с облегчением услышать успокаивающее урчание. Потом – девятьсот оборотов барабана, и можно доставать чистое белье. Развешивать его, вдыхать запах свежести и понимать – все меняется к лучшему. Еще немного – и от любви не останется даже следа, только легкий аромат.

Я углубилась в переводы. Замечательно помогало отвлекаться от мыслей о двоих мужчинах – моем «будущем бывшем» муже и о Сереже, конечно. Денежки мне платили небольшие, но довольно регулярные: заказчики просто передавали меня по цепочке. Спасибо им – это было очень вовремя во всех отношениях.

Я переводила какие-то технические инструкции, выполняла сессионные задания для заочников, а однажды мне попался увлекательный научный труд на тему воспитания детей в неполных семьях. Английские педагоги детально исследовали психологию девочки, растущей в отсутствие отца. Несмотря на то, что речь шла об английских реалиях и менталитете, прогнозы меня не порадовали. Но обратной дороги, похоже, не было.

Саша время от времени возникал в разговорах с друзьями. Сережа, разумеется, тоже шел ровным фоном наших бесед с Женькой. И так уж получалось, что избавиться – в мыслях, конечно, – от обоих главных мужчин моей жизни я никак не могла.

И я все думала, все анализировала, все искала ответы, все задавала сама себе риторические вопросы…

Как-то раз, кажется, целую вечность назад, я увязалась за Сашей: посмотреть на «потешные бои», увидеть, что же представляет собой его увлечение, воплощенное в жизнь? Не раскрашенные оловянные солдатики, неподвижно стоящие по разным сторонам кукольных редутов, а молодые мужчины, программисты и системотехники, менеджеры и банкиры, наряженные в форму солдат 1812 года, вполне всерьез бегающие друг за другом по полю со штыками наперевес. Я не позволила себе ни единой нотки иронии, когда просилась «в поход». Просто сказала: «Возьми меня с собой, мне очень интересно». И получила ответ, от которого зашлась в долгом хихиканье: «Современников не пускаем». Я, значит, современница, а вы кто – классики, что ли?

Ладно, потом как-то нашли компромисс: у Джозефины (жены одного из Сашиных друзей) можно попросить дамский наряд в стиле Наташи Ростовой, только не на балу, а на охоте… Джозефина (в просторечии – Наташа Карасева) в ту пору ждала ребенка, и хотя завышенная талия и объемный складчатый лиф наряда могли скрыть ее интересное положение от посторонних глаз, женщина предпочитала о баталиях и «викториях» мужа узнавать в пересказе.

Я примерила Наташино платье и окончательно поняла, что никогда не смогу разделить увлечение моего мужа.

Из зеркала на меня глядела типичная «современница», нацепившая маскарадный костюм и шляпу «каретой». Я прошлась по комнате, пошуршала подолом по паркету, но ничто не всколыхнулось в моей непроходимо «современной» душе – даже в качестве игры мне это не понравилось.

Однако когда мы прибыли на место, я была поражена обилием женских персонажей в этой игре: там были дамы, маркитантки и даже одна гусар-девица. Гусар-девица была, вероятно, очень состоятельна: у нее была своя лошадь.

Какое-то время мы наблюдали за баталией, потом она закончилась безоговорочной победой «наших» (хотя бывало и иначе: историческую правду члены клуба «реконструировали» на совесть!), и все направились на «бивуак».

Реконструировать скромную походную трапезу русских солдат, к счастью, никто не догадался, и все дружно занялись приготовлением шашлыков… Впрочем, как знать: а может, и герои 1812 года так же накалывали на кончики своих сабель мясо, жарили его на углях, а потом запивали красным сухим вином?