Владимир Орлов - Усы (сборник)

Что и говорить, злачное, колоритное было местечко! Притягивал отчего-то этот низкий мрачноватый подвал. И пиво в автоматах было хорошее. То, что запах туалета привольно гулял, вроде бы и ничего, старались не замечать. Зато нравы – обнажались, как голая грудь из-под рубахи расстегнутой. Закуска была, однако, дороговатая, и каждый старался со своей приходить. И бутылку водки или портвейна с собой приносили. Из-за пустой такой бутылки, помню, две бабы остервенело подрались: кружками били по голове, чаше, правда, промахивались, а разнять их даже и не пытались.

«Тебя там знали все… – завистливо я говорю. – Всегда пускали без очереди». «А то… – усмехнулся Орлов, он же Данилов. – А «Жигули» на углу Нового Арбата? Дорого, конечно, зато все остальное…».

«Да, первый пивной ресторан в Москве. Часами в любую погоду стояли – хоть в дождь проливной, хоть в мороз, лишь бы попасть. А недавно я заглянул – сидят человек пять или шесть, поперек себя шире, с затылками бритыми, и у всех под мышкой слева что-то топорщится. А цены…».

Да, нет теперь и «Жигулей». Хоть слезы лей. Да только прошлое, сколько ни плачь о нем, сколько ни поминай, все одно – не вернуть. Да и надо ли? Пусть проживает в воспоминаниях.

«А пиво, однако, и здесь ничего, – замечает Данилов, опуская кружку на покрытый скатертью стол. Читает на картонной подставке: – «Степан Разин». Из Петербурга».

Третий заход. Пивной бар в кафе «Выставочное» на ВДНХ.

За стойкой, как дрессировщица на манеже, грациозно движется молодая особа с белокурой, роскошной гривой. Я давно за ее выступлениями наблюдаю. Ее зовут Люда, и мужички к ней часто подходят просто так, чтобы получше ее разглядеть. Всякие другие попытки завоевать ее внимание, увы, бесполезны: проверено.

Любимое занятие Люды – решать кроссворды. Глядя на меня внимательно, возможно, даже и испытующе, спрашивает: «Любовная связь супругов на стороне?». Я выдерживаю этот тонизирующий взгляд и с вызовом ей отвечаю: «Адюльтер». Она подсчитывает карандашом клетки в строчке кроссворда и объявляет многозначительно: «Подходит». Но это только слова: Люда 17 лет замужем и ни разу мужу не изменяла. И даже не собирается. А пиво из ее рук трезвенно охлаждает и кажется особенно вкусным. Люда наливает в кружку всегда под рисочку.

Публика – одна молодежь. В основном бритоголовая. И очень шумная. Хотя, бывает, забредет и семейка приезжая перекусить, гости столицы. Пельмени здесь готовят вкуснейшие.

Все хорошо бы, да музыка уж очень гремит. Нормальному человеку долго не выдержать. Этим, кстати, грешат и многие другие места московского общепита: люди приходят общнуться, а им по ушам мешалкой…

А пиво, меж тем, как напиток коварный, незаметно вершило подрывное, тайное дело. Кто не знает: пьешь-пьешь в свое удовольствие, а потом как взовьешься! И никакая сила не удержит на месте! А после – ничего, опять жизнь в радость. Вот и меня, и даже Данилова в туалет потянуло. А там – праздник! Причем в самой непосредственной близости от мужских и женских кабинок… То ли день рождения у туалетной работницы, то ли получка. По три рубля от всякого сюда входящего туалетная нимфа принимала левой рукой, а в правой держала вилку с нанизанной копченой колбаской. Когда левая освобождалась, она брала двумя перстами тонконогую рюмочку.

Компания была небольшая, но шумная, а туалет – препоганый: кабинки даже без дверей.

Данилова, видно, вконец прижало, и он стремглав проскочил мимо кордона, пообещав заплатить на обратном пути. В ответ ему милостиво кивнули.

Четвертый заход. Пивная «Волга» на Малой Якиманке, дом 24/8. У входа – тяжелый якорь с массивной цепью. Говорят, на нее особо буйных временами сажают. Внутри – уютная теснота. Всего четыре стола на шесть мест каждый. За стойкой в это время священнодействует Олечка. Я ее про себя Золушкой называю, потому что как только наступает половина девятого, она срывается с места и исчезает.

«Ну-ка, ну-ка… – потянул Данилов меня за рукав. – Чую запах какой-то… Постой… Спецслужбой пахнет. Присядем и оглядимся».

«Ну ты, брат, даешь! – удивился я. – Эта пивнушка – любимейшее место офицеров ФСБ и налоговой полиции! Еще и артисты любят сюда захаживать. И как только ты угадал…».

«Погоди. Вот этот, – он указал взглядом на крепко сбитого мужчину со скромным лицом Джеймса Бонда и мгновенно обезоруживающей улыбкой молодого Никулина, – вот этот только что вернулся с опасного боевого задания».

«Нет, – говорю я уверенно. – Он прямо из бани сюда».

«А ты откуда знаешь?» – теперь удивился Данилов.

«А мы вместе в баню ходим. По четвергам».

Оля-фея поманила меня хитренько пальчиком и многозначительно отворила дверь стойки.

«Пойдем-ка, я чего тебе покажу», – позвал я Данилова. И мы оба проскользнули за стойку.

На двери секретного, только для своих работников и пользующегося особым доверием туалета табличка: «Зав. отделом кадров. Прием по личным вопросам с 16–18». Рядом – другая дверь: «Партком». Сбоку пришит кнопками портрет вождя всех народов в белоснежном парадном мундире. Тут же развернуто алое знамя СССР с гербами всех союзных республик. Подлинное.

«Стой!! – вдруг закричал кто-то страшнейше у нас за спиной. – Кто такие?!» Данилов мгновенно исчез, а я вздрогнул, пробитый шрапнелью мороза по коже.

«А, это ты…» – сказал умиротворенно бородатый детина с хищным разбойничьим взглядом. Мой знакомый, актер Олег. Тот самый, что в фильме «Белое солнце пустыни» в сцене захвата баркаса кричит: «Абдулла, таможня дает добро!».

Данилов, успокоившись, рядом возник. «Пойдем, гусей покормим», – говорю я ему. «Кого?!» – поперхнулся Данилов, отпивая пиво из кружки, Олегом предложенной. «И кроликов».

На тайном, закрытом дворике, видимо, для отдохновения работников спецслужб содержится небольшой зоопарк. Чтобы они могли непосредственно пообщаться с живой природой. Животные, однако, погладить себя не дали, а гуси изготовились явно к атаке, и мы поспешили ретироваться. «Куда вы?» – успела Оля спросить, но мы уже позорно бежали, сопровождаемые победным гусиным гоготом.

Пятый заход. Пивная-закусочная в Камергерском переулке.

Сидим мы с альтистом Даниловым, воплотившимся в реального своего создателя Владимира Викторовича Орлова, в уголочке, за двухместным столиком, и никто нам говорить не мешает. Орлов каждый день, уже который год, заходит сюда. И всегда в определенное время. Поработает, попишет чего ему замышляется и сюда, пропустить пару кружек.

Здесь подают «Афанасий»: всегда свежее вкусное пиво.

О чем говорили? О старых друзьях – о тех, кого нет уже, и о тех, с кем просто долго не виделись. Наши сведения дополняли друг друга. Спросил его, как возник замысел написать совершенно необычный роман «Альтист Данилов». Случайно, вроде бы. В лесу, кажется. А может, и в городе. Словно волна какая нашла. Сел и рассказ написал «Что-то зазвенело». И шестна-дцать лет не мог его напечатать. И вообще его лет семь не печатали и за границу не выпускали: какая-то сволочь, видно, стукнула.

«А что сейчас?» – спросил я его. Недавно в «Юности» вышел его новый роман «Шеврикука», а сейчас он пишет роман «57-я солонка». «А почему – 57-я?». «А я и сам не знаю. Там ты есть», – хитровато он улыбнулся. Ну, думаю, не ждать ничего хорошего. Наверняка каким-нибудь домовым выведет.

Мы вдоволь попили пива, а потом попрощались, и он двинул домой. Немного ссутулившись, пошел быстрыми, мелкими шажками прострачивать родной Газетный переулок.

1998

Однажды в жизни мне повезло. Подобно одному из чеховских героев, а также некоему О. Бендеру, разыскиваемому безутешной вдовой, я попал на страницы.

И не в скупые строки газетной хроники, а на страницы большого художественного полотна, романа и – что теперь скромничать – может, вместе с ним и в историю отечественной литературы.

Если не лень, откройте роман Владимира Орлова «Альтист Данилов», и в конце сорок второй страницы обнаружите, что музыкант в земной жизни и демон в девяти слоях (правда, не совсем настоящий, а на договоре) срочно ищет семьсот рублей, чтобы вернуть их Добкиным. В свое время Данилов якобы одалживал эту сумму на приобретение альта знаменитого мастера Альбани.

Суть, разумеется, не в том, что ни на земле, а точнее, в пивном автомате на Королева, 5, где, кстати, сам Данилов бывал не по нужде, а разве что из любопытства, ни тем более в одном из тех космических слоев, где демон парил в свободное от музыки время, денег я ему не одалживал, а если и случалось – то не такую сумму: таких денег не водилось, выверни карманы хоть у всех обитателей автомата одновременно. Просто Орлову было лень тратить свою фантазию на придумывание фамилий своим героям или подобно большинству писателей брать их из телефонной книги. А потому и хлебосольные Муравлевы, и Кудасов со своим фантастическим чутьем на даровое угощение, и румяный злодей Ростовцев, и хитрый домовой Валентин Сергеевич, и еще полтора-два десятка героев, важных и пятистепенных вроде меня, носили в рукописи свои подлинные имена, фамилии, а кое-кто даже и адреса, по которым проживали согласно прописке или так, по причине семейных сложностей.