Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти

– Я не одна, – робко возразила Анастасия.

– Все равно приходите, отметим премьеру, – настаивал артист.

Услышав о приглашении Христофорова, Ванька поддержал идею и стал уговаривать Софью с Анастасией, которые находились в сомнении. В конце концов они согласились.

Бронислав Петрович встретил молодых людей уже без бороды и с полусмытым гримом, отчего его лицо выглядело несколько комично.

– О, да вас целая делегация! – несколько натянуто улыбнулся актер, не подавая виду, что разочарован присутствием симпатичного мужчины.

– А знаете, молодые люди, поедем-ка ко мне домой, там и отметим премьеру, – обратился он больше к Анастасии, чем ко всем остальным.

– Да мне уже домой скоро надо, – засмущалась Анастасия.

– А мы недолго, всего по бокалу шампанского, – настаивал Бронислав Петрович. – Там все готово, я еще утром прислуге дал указания.

– Я, как ты, – ответила на вопросительный взгляд подруги Софья.

– Да чего там, девушки, съездим на часок, – поддержал Христофорова Ванька Зарецкий.

Через пять минут вся компания уже сидела в закрепленном за ведущим певцом театра легковом автомобиле, который быстро подвез их к дому Христофорова на Фонтанке. В просторной трехкомнатной квартире певца все было убрано и блестело чистотой. Огромное венецианское зеркало в гостиной и предметы старинного интерьера поражали роскошью и красотой. Пока гости, словно в музее, осматривали квартиру, Бронислав Петрович принял душ и, переодевшись в костюм, пригласил всех к накрытому прислугой столу. Здесь было на что посмотреть. Салатик с обильно политым подсолнечным маслом винегретом стоял в центре круглого стола, притягивая к себе голодные взгляды молодых людей, и прежде всего Софьи, которая, кроме четвертинки хлеба с чаем, сегодня ничего не ела. От винегрета в разные стороны, словно солнечные лучики, расходились тарелочки с сельдью, посыпанной кружочками лука, с кабачковой икрой, тонкой колбасной нарезкой и даже с бутербродами с черной икрой. Дополняли это великолепие бутылка советского шампанского и армянского коньяка.

– Как красиво! – вырвалось у Насти.

– Даже есть страшно, – растерянным эхом подтвердила Софья.

– Остатки былой роскоши, – отмахнулся Христофоров, наполняя рюмки.

После тостов за премьеру, за хозяина и за дам начались танцы. Анастасия, приглашенная Христофоровым, закружилась в крепких руках мужчины под музыку вальса, но вдруг почувствовала, что ее нестерпимо тошнит.

– Мне нужно к умывальнику, – попросила она Бронислава Петровича.

– Я вас провожу. – Христофоров повел ее в ванную комнату, отметив про себя, что Софья и ее кавалер уединились в его кабинете.

– Можете принять душ, если хотите, вот и полотенце, – предложил гостеприимный хозяин, оставляя Настю одну в ванной комнате.

Девушка умылась холодной водой, но ей не помогало. Закрыв дверь на крючок, она, чтобы прийти в себя, сбросила одежду и встала под ледяную струю.

«Больше не буду столько пить», – успела подумать Настя и услышала звук распахивающейся двери. На пороге ванной стоял Христофоров.

– Не заходите, я не одетая, – просипела, потеряв от страха голос, Анастасия, пытаясь, присев, загородиться руками от пронизывающего взгляда мужчины.

– Ну, что ты, девочка, я же люблю тебя, не бойся, – похотливо улыбнулся Христофоров и, взяв полотенце, протянул к ней руки. – Давай я тебя оботру, ты же закоченела.

– Уйдите, а то я буду кричать, – отмахнулась от него девушка.

– Твоя подруга с молодым человеком уже давно любятся, а ты артачишься, – распалялся при виде девичьего тела Бронислав Петрович. – Думаешь, я такой стол накрыл и тебя с твоими дружками кормил просто так?

Перейдя от слов к действию, мужчина обхватил сидящую в ванне девушку и стал ее вытаскивать. Анастасию обдало запахом мужского пота. С новой силой к горлу подступил рвотный позыв, заставивший забыть о происходящем.

– Ах ты тварь! – услышала она визг Христофорова, почувствовав, что он ее отпустил. Ничего не понимая, она схватила одежду и выбежала в кухню. Накинув платье на голое тело, прошмыгнула мимо злополучной ванной, в которой, продолжая материться, смывал с себя ее рвоту неудавшийся соблазнитель.

– Софья, я ухожу! – уже в дверях крикнула Настя и тут же поспешила вниз по ступенькам, поскорее на свежий воздух.

Через пять минут ее нагнали Софья и ее молодой человек. Узнав, что произошло, Ванька стал порываться вернуться и набить морду «бекасу», как он назвал Христофорова. Настя попросила не делать этого. И Софья, видя, что все обошлось, тоже попросила не связываться с известным в городе человеком, от которого незамедлительно последуют большие неприятности. Цыган нехотя согласился, пообещав разобраться с «бусыгой». Ванька испытывал такие чувства, словно обидели его девушку.

– Надо же, а ведь такой приличный с виду человек – интеллигент, певец, – недоумевала Софья, все еще переживая за подругу. – Уму непостижимо!

– Жалко, харч такой не уберегла, – то ли пошутил, то ли сказал серьезно Цыган.

– Неудобно все-таки вышло, – сконфузилась Настя, – ну он тоже хорош… – Настя рассказала о словах Христофорова о том, что он далеко не так бескорыстно решил их угостить.

– Так ты ему все и вернула, что съела, – засмеялась Софья, решив шуткой поддержать подругу.

Настя не выдержала и тоже засмеялась вслед за Софьей и ее другом. Домой она добралась поздно. Тихонько пробралась в свою комнату и легла в уже разобранную постель.

– Ты где шатаешься столько времени после театра? – привстала на соседней кровати тетя Мария.

Анастасия не отвечала. Да и что она могла сказать?

– Надо будет отцу рассказать про твои похождения, а то твоя мать слишком много тебе разрешает, – не дождавшись ответа, пригрозила напоследок сестра Настиного отца.

«Не дай бог, в семье обо всем узнают!» – испугалась Настя, прося помощи у Господа Бога и давая Ему обещание не вести себя так опрометчиво в будущем.

Ранним утром капитан Петраков с группой оперативников приехал на Бадаевские склады. Вооруженный охранник, увидев сотрудников НКВД, моментально связался с начальником, который проводил Алексея Матвеевича до здания центрального продуктового склада, в котором находился заместитель убитого Павлухова. Другие милиционеры, во главе с капитаном Солудевым, направились в кабинет убитого, чтобы провести обыск. Извещенный охраной о прибытии оперативника, заместитель начальника складов Михаил Давидович Гуревич вышел ему навстречу. Поверх костюма на нем был темно-синий рабочий халат, который словно скрывал значимость этого человека, ставшего после смерти начальника лицом, распоряжавшимся основным продуктовым запасом осажденного города. Петраков про себя отметил, что халат явно не его размера, и наблюдение сразу лишило капитана доверия к человеку, пытавшемуся произвести хорошее впечатление на сотрудника НКВД, надев чужую рабочую одежду. В небольшом, но уютном кабинете Гуревича Петракову бросился в глаза поднос с двумя стаканами горячего чая и четырьмя бутербродами с сыром, стоявший на рабочем столе.

– Пожалуйста, товарищ капитан, не отказывайтесь, подкрепимся чайком, а то день впереди долгий, – предложил складской работник.

– Ну, если только чайку… – отказался от соблазнительных бутербродов Петраков, собрав свою волю в кулак.

– Мы все тут, когда узнали о случившемся, были просто в панике, – проглатывая первый бутерброд, поведал Михаил Давидович о реакции коллектива на убийство руководителя. – Но потом я призвал всех мобилизоваться, ведь сейчас не то время, нужно, наоборот, стать более ответственными и требовательными к себе.

Чай был крепкий и сладкий, капитан давно не пил такого. Он не особо вслушивался в болтовню Гуревича, потому что вкусный чай заставил его вспомнить о семье. «Взять бы два предложенных бутерброда да разрезать пополам. Как раз детям и жене», – бродили в голове оперативника грустные мысли.

– А ведь какой был принципиальный руководитель! Я уж не говорю о нем как о коммунисте. Истинный пример для нас, – продолжал нахваливать мертвого начальника его заместитель, отправляя в рот последний бутерброд.

– Я, собственно, хотел выяснить о продуктовом наборе, который вчера получал у вас водитель Павлухова, – поставил на стол пустой стакан Петраков.

Гуревич закашлялся. Явно был сильно озадачен и обдумывал ответ.

– Меня интересует список и вес продуктов, – помог ему работник милиции.

– Да, конечно, у меня все учтено. – Михаил Давидович открыл ящик стола и достал накладную. – Вот, как положено: мною выдано, водителем Павлухова получено, подписи на местах.

– Не понял… – пробежал глазами бланк Петраков. – Почему не указано, какие продукты отпускались, а написан только общий вес?

«Двадцать!» – моментально зафиксировал в голове Алексей Матвеевич десятикилограммовую разницу.

– Так ведь это из продрезерва исполкома и горкома партии, – выдавил из себя Гуревич.