Надежда Воронова - Предназначенная поездка (сборник)

Берег казался крутым и неприступным. Тамара с Ириной было засомневались – как же мы заберёмся? Но Ольга не размышляла и решительно бросилась на штурм. Это было зрелище! В длинной, изрядно потёртой шубке и в кроссовках, проваливаясь в снег выше колена, хватаясь за ветки прибрежных кустов, она азартно преодолевала подъём. Тамара, кряхтя и охая, последовала примеру подруги. Ирине было легче – путь уже проторён, но всё равно усилий понадобилось немало.

И вот они наверху.

Прикоснувшись к святыне (крест оказался старым-старым, покрытым сухим мхом), паломницы огляделись.

С этого берега хорошо просматривалась панорама монастыря. Картина была не целостной, вызывала ощущение раздёрганности, дисгармонии: монастырские здания, построенные в разное время, в разном стиле, и окрашены были в разные цвета. Церковь, колокольня, сестринский корпус и трапезная празднично-мандаринового цвета выглядели новенькими; гостиница из силикатного кирпича серого цвета – постарше; грязно-коричневый настоятельский корпус и сенохранилище, похожее на ангар из потемневших досок, выглядели старейшими, угрюмыми; а светлая, из свежеструганых бревен банька – веселой, будто обещающей перемены к лучшему.

Ирина хотела было поделиться с подругами своими впечатлениями об увиденном, но Ольга, а следом за ней и Тамара уже спускались к реке.

Обратный путь по своим следам показался легче и короче – они бежали, окрылённые победой, – не спасовали перед трудностями, совершили задуманное.

Перед глазами Ирины всё еще стояла панорама монастыря. Как чётко может быть выражено в цвете течение времени, – подумалось ей, но развивать эту мысль не стала.

В келье паломниц топилась печь. Лязгнув заслонкой, Тамара подложила несколько поленьев, и равномерный гул в чреве печки сменился бодрым потрескиванием. Неожиданно для себя Ирина на какое-то мгновение окунулась в детство, в то время, когда она училась в интернате, а на выходные приезжала домой. Тогда у них с мамой уже была своя комната и в ней – высокая, круглая «голландская» печка. Зимним вечером мама приносила в комнату несколько охапок дров и складывала их возле печки. А наутро Ирину будил этот характерный звук, звяканье металла о металл. Сквозь сон она слышала, как мама, стараясь не шуметь, растапливала печку; и не спешила проснуться окончательно, продлевая ощущение блаженства, блаженства – проснуться ДОМА!

Немного отдохнув, трудницы вернулись к прерванной работе. Возле колокольни лежала внушительных размеров груда поленьев. Женщины принялись за работу. Дрова складывали в дальний тёмный угол под лестницей. Было не очень удобно. Пытаясь приноровиться, женщины то перекидывали поленья поближе ко входу, а потом передавали их друг другу, меняясь местами, то носили охапками прямо к поленнице.

Устали! Но передохнуть они захотели на верхней открытой площадке колокольни. Сделав несколько витков по крутой винтовой лестнице с полуразрушенными ступенями, паломницы упёрлись в темноту. Пришлось возвращаться. Было обидно, что подъём не удался.

В это время мимо колокольни проходил мужчина. Ольга рванулась к нему, в её голосе звучала надежда:

– Вы не знаете, где включается свет?

– Знаю, – ответил он и стал спешно подниматься по лестнице. Женщины едва успевали за ним. Мужчина щёлкнул выключателем, и тусклая лампочка осветила часть помещения без окон, но с дверью наверху, к которой вела деревянная лестница.

– Вам туда, – подтвердил мужчина. – Не заперто… Уходя, не забудьте выключить свет! – сухо предупредил он и убежал.

Тамара легко приподняла крышку люка. После пыльного, душного нутра колокольни паломницы очутились на открытой площадке, продуваемой сыроватым ветром. Отдышавшись, они осмотрелись: по периметру площадка была огорожена металлическими перилами, в углу – доски, строительные козлы. На ближайшей к церкви стороне перил висели четыре небольшие, разные по размеру колокола.

Ольге всегда нравилось, что церковные колокола отличаются друг от друга. А сейчас эти колокола можно разглядеть, потрогать, и она не удержалась – тихонько звякнула в самый маленький, как бы оправдываясь произнесла, ни к кому не обращаясь:

– Так и подмывает позвонить.

С колокольни хорошо просматривались берега замерзшей реки, далеко за рекой темнел лес, а справа четко вырисовывался железнодорожный мост. Подворье монастыря выглядело каким-то безжизненным, безлюдным, только возле квасоварни мужчины что-то разгружали из тракторного прицепа, но ни единого звука не доносилось.

– А мне вообще безумно хочется устроить настоящий перезвон, – призналась Ирина. – Разбудить это мёртвенно-спящее безмолвие… Лето позвать! Летом всё выглядело бы иначе, можно было бы увидеть много людей, работающих в саду и на огороде; и стадо коров, пасущихся возле картофельного поля.

Удовлетворившись осмотром, трудницы спустились вниз, где их уже поджидала солидная куча поленьев, выросшая трудами молодого человека.

– Вы что, не только развозите поленья, но и сами их колете? – спросила Ирина.

– И колю, и вожу сам! Тяжело! Чувствую себя плохо, с сердцем что-то, – ответил он, на вид вполне здоровый, и неожиданно было услышать от него такое.

Ольга привычно отозвалась на жалобы больного и стала расспрашивать подробнее о симптомах. Они с Юрием отошли в сторонку, а потом и вообще куда-то исчезли.

Тамара и Ирина, тихо переговариваясь, убрали уже почти все дрова, когда появилась Ольга.

– Ну, рекомендовала курс лечения?! – приветствовала подругу Тамара.

– Похоже, у него стенокардия, – проговорила та, принимаясь за работу.

Когда трудницы закончили убирать дрова, день почти угас. Им захотелось просто пройтись по дороге, расчищенной трактором. Дорога привела к птичнику. В проеме дверей стояло несколько мужчин в рабочей одежде, среди них священник. Женщины издали поздоровались, и Ольга обратилась к нему:

– Батюшка, отец Николай с острова Залит рекомендовал мне заказать в монастыре водосвятный молебен. Не могли бы вы его отслужить сегодня или завтра?

Священник почему-то недовольным, назидательным тоном проговорил:

– Сегодня службы нет. Службы бывают в субботу и в воскресенье. Я не могу нарушать режим монастыря. Сегодня я тружусь на птичнике, – и с нарастающим раздражением продолжил: – А таких матушек, как вы, я не видывал… В монастыре много работы – и доски грузить, и посуду в трапезной помыть… – Резко замолчав, как будто кончился запал, он произнёс: – Извините, я работать пойду.

Паломницы опешили. Они догадались, что священник видел их на колокольне. Но что тут преступного? Ну, потратили они полчаса или даже меньше того на знакомство с колокольней – интересно же! Что уж такие строгости?

Ольга, делая вид, что ничего не произошло, заметила подругам:

– Обычное дело. Что вы так переживаете?

– Похоже, он обвинил нас в тунеядстве, – отвечала Тамара, полушутя схватившись за «натруженную» поясницу. – Мне-то кажется, что мы очень хорошо поработали, столько сделали! Он что, не видел, что мы работали?

– Может, и не видел, – пробурчала Ирина.

– Или видимость работы предпочтительней результатов?! – серьёзно добавила Тамара.

– Увы! – подтвердила Ольга. – Я уже не раз сталкивалась с этим.

– К тому же, – попыталась проанализировать речь священника Ирина, – разве он не должен был отслужить молебен? И ведь не за бесплатно!

– Конечно же, не за бесплатно, – подтвердила Ольга. – И вообще монастырь не умеет зарабатывать деньги, – вдруг понесло её. – Ведь многие приезжают не столько ради самого монастыря, сколько ради источника, веря и надеясь, что его вода исцелит их. А если бы ещё и молебны служили, то народ бы валом валил.

– А мне рассказывали, – заговорила Ирина, – что первой настоятельнице монастыря предлагали разливать воду в бутылки и продавать. Но она ни за что не шла на это, говоря: «Ну как я могу продавать то, что даровано Господом! Сегодня начнёшь разливать, а завтра вода уйдет, её просто не будет, и всё!»… И действительно, уже после смерти настоятельницы был такой случай: «новые» русские покупали землю, на которой расположен источник, почти все документы были оформлены, оставалось подписать их директору совхоза. Накануне он лёг спать, а наутро не проснулся, умер. Покупатели решили завершить сделку. Пришли к источнику и видят: вода идёт грязная, мутная. Несколько раз они приходили в надежде, что вода очистится, но она оставалась такой же мутной. Плюнули они и уехали, отказавшись от затеи.

Поуспокоившись, паломницы вспомнили, что до ужина они хотели сходить к источнику.

Решимость облиться у Тамары и Ирины крепла с каждым шагом. И они облились! Не так спокойно, как Ольга, а ёжась и сдавленно вскрикивая. И только по два раза, хотя и помнили, что надо бы трижды – но на большее духу не хватило… Но облились!

– Даже не верится, – удивлялась себе Тамара и тут же объяснила произошедшее: – Сегодня я на послушании и верю, что не только не заболею, но и вылечусь от своих хворей!