Маша Трауб - Пьяная стерлядь (сборник)

Он лепил льва долго, все лето. Дети, которых в новостройке было много, проложили новый маршрут прогулки — после детской площадки, качелей, каруселей, они шли ко льву, чтобы погладить ему гриву, ткнуть в глаз маленьким пальчиком или посидеть на спине. Молодежь назначала свидания «у льва». Про клинику, которая все никак не открывалась, говорить перестали, а лев уже стал местной достопримечательностью. Среди старших школьников и студентов распространилась верная примета — посидишь на спине у льва, подложив под себя зачетку или учебник, — сдашь экзамен.

И лишь владельцы не только квартир в новостройках, но и дачных участков недоумевали: зачем лепить льва, когда можно купить готового? Вон и статуи продаются, и женщины с веслом вместе с рассадой и садовыми гномами.

Наконец на всех подъездах появились объявления — открывается стоматологическая клиника. Пенсионерам и детям — скидки. Доступные цены. Над подъездом прибили красивую вывеску «Дантист», но местные жители ее проигнорировали. Клиника называлась в народе «Лева», «У Левы». Прошел слух, что владелец клиники — зубной врач по имени Лев.

— Еврей, значит, хороший доктор, — шептались старушки, прохаживаясь языком по старым, требующим замены протезам.

— Надо отвести туда Сашеньку, говорят, что главный врач — гений. Зовут Лев, — рассказывали друг другу мамаши.

Но главным врачом клиники оказалась симпатичная женщина, благодаря достижениям косметологии неопределенного возраста — Королева Илона Давидовна. Статная, с высокой грудью и крепкими ногами, сохранившая талию блондинка с тщательно убранными в стильную «дулю» волосами.

В районе решили, что Илона Давидовна — жена того самого гения Льва. В клинике работали и другие врачи, но все хотели попасть на прием именно к Илоне, потому как стоматологом она оказалась очень хорошим, внимательным — работала на совесть. Мужчины, приходившие к ней отбеливать зубы, любовались вырезом на ее халате — в меру глубоким, но оставлявшим простор для фантазии. Детям Илона дарила жвачку или зубную нитку. Мамашам терпеливо показывала на зубном протезе, как правильно чистить детям зубы.

Клиника быстро вписалась в местный колорит. Илону Давидовну полюбили в лавашной лавке, куда она заходила почти каждый вечер, чтобы купить домой горячий лаваш. Куривший на ступенях салона Арам провожал ее долгим страстным взглядом. Тете Рае Илона Давидовна поставила новый мост, и та, даже сидя за швейной машинкой, непроизвольно улыбалась.

Гипсовый лев, как уже было сказано, продолжал работать местной достопримечательностью — работники стоматологии присаживались на его спину, когда выходили покурить, а местные алкоголики выпивали со львом на двоих и вели долгие разговоры о смысле жизни. Спина его была всегда гладкой и чистой, отполированной многочисленными попами. И все было ничего, пока однажды у местного участкового Вадика не разболелся зуб. На самом деле его звали Вадим Сергеевич, но все его звали Вадик. Участковый был юн, активен и инициативен, лицо — как наливное яблочко, с румянцем во всю щеку и детскими, чуть припухлыми губами.

Вадик считал новостройки своей вотчиной, которую он обходил с дозором, знал всех и вся, вникал в бытовые разборки, выступал, когда надо, третейским судьей. Вадик был хороший парень, такой образцовый участковый, который любил свою профессию. Романтик в душе, он сохранил удивительную по нынешним временам честность и верность форме. Местные жители его любили, как любят чуть придурковатого соседа — активного, чудного, странного, но в целом безобидного.

Вадик был не женат, о чем очень беспокоились бабули, которые считали, что такой золотой парень пропадает зря. При этом он не был замечен в порочных связях, что, в общем, тоже вызывало вопросы. Но не в этом дело.

Так вот, у Вадика с утра вдруг резко разболелся зуб. Часов в пять он встал, потому что терпеть боль уже не мог, прополоскал рот пищевой содой и выпил таблетку анальгина — последнюю в упаковке. Зуб на время затих, но уже к семи дергал так, что терпеть не было никаких сил. Вадик ходил по квартире, держась за щеку. Периодически он подходил к зеркалу, внимательно смотрел, как щеку раздувает, оттягивал пальцем губу и пытался разглядеть больной зуб.

В семь тридцать он не выдержал, надел форму, взял удостоверение и пошел к соседям. В квартире напротив никто на звонок не открывал. Вадик звонил и звонил, не отрывая палец от кнопки, пока не вспомнил, что соседи еще неделю назад уехали на дачу. Он застонал, потому что зуб опять дернул, и стал звонить в квартиру, которая справа. Там жила Ленка, работавшая официанткой в ресторане. Вадик нажал на звонок. Ленка открыла не сразу — заспанная, пришедшая с ночной смены.

— Что случилось? — спросила она.

— Слушай, у тебя анальгинчика нет? — спросил Вадик.

— Щас посмотрю.

Ленка, протирая глаза, пошла в ванную рыться в лекарствах.

— Нет, только аспирин. Не подойдет? Еще зеленка есть.

— Слушай, ты баба или как? Почему у тебя в доме даже анальгина нет? — заорал вдруг Вадик. — А если что-то случится? У тебя даже лекарств первой необходимости нет!

— Ты чего орешь? Что случилось? Ты у меня еще огнетушитель попроси, — огрызнулась Ленка, которая устала как собака и мечтала вернуться в постель.

— Надо будет, и огнетушитель проверю! — гаркнул Вадик и вдруг застонал.

— Что с тобой? — В Ленке проснулась жалостливая женщина.

— Зуб болит. Не могу больше, — признался Вадик и как-то скис.

— Зайди к тете Рае. У нее всегда все есть, — посоветовала Ленка.

— Точно! — обрадовался Вадик и побежал по лестнице двумя этажами ниже, где жила тетя Рая из ателье.

На этот раз дверь открылась практически сразу. На пороге стоял муж тети Раи.

— Что случилось? — тихо и испуганно спросил он, как пугаются неожиданных визитов людей в форме.

— Тетя Рая дома?

— Рая, тут к тебе Вадим Сергеевич пришел, — вежливо сообщил куда-то в глубь комнаты муж.

— Кто? — откликнулась тетя Рая.

— Вадик, участковый, — уточнил муж, как бы извиняясь за то, что обращался недостаточно уважительно.

Тетя Рая, свежая и улыбчивая, вышла в прихожую.

— Ой, что с тобой случилось-то? — ахнула она. Ей хватило одного взгляда, чтобы оценить обстановку.

— Мне анальгин нужен, — сказал Вадик.

— Сейчас, пойдем на кухню. Я тебе отвар заварю и таблеточку дам, — засуетилась тетя Рая.

Она быстро заварила какой-то мутной травы, выдала таблетку, проследила, чтобы Вадик на ее глазах прополоскал рот и выпил лекарство, не переставая при этом говорить:

— Иди сейчас же к Илоне Давидовне. Таблетка с отваром тебе только на пару часов боль снимут. Надо к ней. Она очень хорошая. Мне мост такой сделала!

— Мне на работу надо, — сказал Вадик.

— Не убежит твоя работа. Иди к Илоне.

Вадик слушал, стараясь поменьше говорить — от каждого движения щекой зуб дергало так, что в голове звоном отзывалось.

— И давно у тебя зуб-то болит? — уточнила тетя Рая.

— Давно, но сильно сегодня с пяти утра.

— Вон и щеку как раздуло! Смотри, гной разольется, и умереть от флюса можно!

— Прямо так и умереть, — поморщился Вадик. — Сейчас таблетка подействует, и нормально.

— Ничего не нормально! Ты что, маленький?

— Нет, просто я зубных с детства боюсь.

— Илону бояться не надо. Иди сейчас же. Прямо к открытию. Она тебя примет без очереди и записи! Тут два шага. И потом уже на работу свою пойдешь! Иди, я сказала!

Вадик кивнул и поплелся в стоматологию. Там он посидел на спине у льва, держась за щеку, и встретил Илону Давидовну, которая шла на работу, звонко цокая каблуками.

— Здрасте, — сказал он.

— Срочно в кабинет, — ответила Илона.

Вадик, измученный болью, исстрадавшийся, покорно кивнул и сел в кресло, чуть поскуливая и тяжело вздыхая. Он не видел ни высокой груди Илоны Давидовны, туго обтянутой халатиком, ни узкой, подчеркнутой пояском халата талии. Открыв рот и закрыв глаза, вцепился в салфетку, которую выдала ему медсестра, чтобы он мог вытереть рот.

Илона Давидовна сделала укол, разрезала десну, вырвала зуб, попросила прополоскать, сплюнуть и так далее. Случай Вадика оказался очень запущенным.

— Как же вы столько времени проходили с таким зубом? — удивилась Илона Давидовна, но Вадик в ответ только выразительно застонал.

Наконец он на слабых ногах сполз с кресла.

— Так, дома будете полоскать, выпейте анальгетик, немножко поболит. Если есть возможность, полежите, поспите, но завтра к утру должно быть лучше, — сказала доктор, выписывая рецепт.

— Мне на работу, — прошамкал Вадик, опять схватившись за щеку.

— Нет, исключено. Если нужен больничный, я вам выпишу. Когда отойдет заморозка, нужно выпить таблетку и лучше уснуть. Работать вы все равно не сможете. Если появятся вопросы или что-то будет беспокоить — сразу ко мне. Все понятно?