Маша Трауб - Пьяная стерлядь (сборник)

— Скажи да, не отказывай мне, мы ведь так долго этого ждали! — говорил он.

Женька не смогла отказать и согласилась. Утром они подали заявление и приготовились ждать два месяца до назначенной даты.

Женька достала свое свадебное платье, которое так и висело в шкафу, надела его и встала перед зеркалом — платье нужно было перешивать. Женька похудела. Корсет на ней болтался. Она решила завтра же позвонить портнихе. А вот в туфли так и не смогла влезть. Жалко.

Серега пришел, как всегда, в выходные. С новой игрушкой для Севы и с вином для Женьки.

— Есть повод? — спросила она.

— Вроде как, — ответил он. — Я уезжаю через два месяца. На год, за рубеж. — Серега нервно хохотнул.

— А я замуж выхожу через два месяца, — засмеялась Женька.

— Почему ты смеешься? — Серега лыбился.

— А ты почему смеешься? — Женька тоже улыбалась.

Женька всегда хохотала с Серегой — по поводу и без. Как-то так сложилось. Даже когда Севушка болел ветрянкой, они с Серегой хохотали, как безумные. Серега рисовал на пузе Севы смешные рожицы, заодно разрисовал зеленкой и Женьку, да так, что та долго оттирала цветочки на коленке.

Серега умел ее рассмешить, даже когда Женька болела сама — лежала с тяжелой ангиной и не могла говорить, шептала. Серега устроил целую пантомиму.

Сева тоже был в отца — смешливый. Палец покажи — будет хохотать.

— Ну почему все обязательно надо превращать в цирк? — продолжала хохотать Женька. — Между прочим, это серьезные вопросы! И у тебя, и у меня! Нам много надо обсудить!

— Тогда точно надо выпить. — Серега разлил вино.

Сева был накормлен и отправлен спать. Серега с Женькой засиделись, пришлось бежать в магазин еще за одной бутылкой.

— Я буду по тебе скучать, — сказала Женька.

— Я тоже. Но я стану прилетать, и вы с Севой сможете ко мне приезжать. Скажи, а ты правда хочешь замуж?

— Конечно, хочу. Я столько лет об этом мечтала! Сам знаешь. А тут вот Володька предложил. Сам. Я даже не намекала.

— И с чего вдруг?

— Что значит — с чего? С того, что он меня любит.

— Ну да. А его уважаемая маман?

Женька встала, чтобы помыть посуду. Но Серегин вопрос «с чего вдруг?» не шел у нее из головы. До нее вдруг дошло, что Володька предложил ей замужество совсем не вдруг, а потому что рядом не было мамы — Володька ее похоронил полгода назад. Женька на похоронах не была: Володька ее не позвал, а сама она решила не навязываться.

Мамы больше не было, Володька остался один, впервые за свои почти сорок лет. Некому было стирать ему рубашки, варить суп и подбирать разбросанные носки. Ему нужна была женщина, которая будет о нем заботиться так же или почти так же, как мама. Как все просто и понятно, а она напридумывала себе не пойми что про любовь, про осознание счастья.

— Ну ты чего? — спросил Серега и быстро домыл посуду.

Вино кончилось, и они перешли на коньяк — Женька всегда держала дома бутылку на экстренный случай. Серега не спешил уходить. Да и она не хотела, чтобы он уходил.

Серега остался, и Женька была этому только рада. Правда, она плохо помнила, в какой момент предложила ему остаться, и вообще плохо помнила, чем закончился вечер.

Утром она проснулась с дикой головной болью после вчерашнего загула. Серега, видимо, ушел уже под утро. Она быстро собрала Севу в сад и побежала на работу.

Через полтора месяца Женька поняла, что выйти замуж ей не судьба: она была беременна, совершенно официально, по справке от врача. Она рассматривала эту справку и не могла поверить в то, что это происходит с ней. За четыре года она так и не смогла забеременеть от Володьки, хотя очень этого хотела. Ей казалось, что так будет «справедливо». Но беременность не наступала, несмотря на все Женькины старания. А вот от Сереги — пожалуйста. И опять «по пьяной лавочке», как говорила покойная свекровь.

— Свадьбы не будет, — сообщила она Володьке.

— Почему? — удивился он.

— Потому что я беременна, и не от тебя.

Володька кивнул и не ответил. Женьке на миг показалось, будто он даже рад, что все так случилось.

Она позвонила Сереге и попросила его приехать. С вином.

— Что случилось-то? — спросил он.

— У нас будет ребенок.

— Отлично!

Женька ждала его вопросов — уверена ли она, что ребенок его, что не от Володьки, но Серега ничего не спросил. Он разлил вино и начал придумывать смешные имена.

— Ты так уверен, что это твой ребенок? — спросила она.

— Ну раз ты говоришь, что мой, значит, мой.

— И что теперь делать? С твоим отъездом?

— Ничего. Я никуда не поеду, — спокойно ответил Серега, продолжая счастливо лыбиться.

— Ты понимаешь, что это как-то все ненормально?

— Почему? Сева — это разве ненормально? Все так, как и должно быть.

— Я буду матерью-одиночкой с двумя детьми, ни разу не побывав замужем. Я уже платье перешила! Сколько ж можно?

— Ну да, смешно, — захохотал Серега.

В положенный срок Женька родила рыженькую девочку с голубыми глазками, тоненькую, с прозрачной кожицей и длинными ножками. Девочка как две капли воды была похожа на маленького Севу, а значит, на их отца.

Когда малышке, которую назвали Соней, исполнилось три месяца, Женька с Серегой подали заявление в загс. Ждать не пришлось. Их расписали сразу же по предъявлению свидетельств о рождении детей. Женька так и не надела свадебное платье, не было и ресторана, зато был семейный ужин, во время которого Серега кормил Севу, а Женька грудью — Соню. Они допоздна сидели на кухне и хохотали. Даже маленькая Сонечка улыбалась.