Маша Трауб - Пьяная стерлядь (сборник)

Надя вернулась домой, не зная, что ей делать в Москве.

Регина Владимировна после неожиданного приезда невестки развела бурную деятельность. Очень вовремя вернулся из экспедиции сын, погруженный в ту, экспедиционную, жизнь.

— Тебе надо с Надей развестись, — объявила ему Регина Владимировна.

— Как развестись? — не понял Сергей.

— Так же, как женился. Подавай на развод и на лишение материнских прав.

— Нет, — отрезал Сергей и, как тогда, перед поступлением, выскочил из дома, испугавшись, что может сказать в ответ мать. Сам не понимая как, он оказался на футбольном поле, где пинали мяч мальчишки и несколько взрослых мужиков.

— Серега? Серега! — крикнул ему один из них.

— Славка? Привет.

Друг детства, с которым Сережа не виделся несколько лет, подбежал к нему и сел на скамейку.

— Ты как здесь? Вернулся? Где пропадал? — спросил радостный Славка. Сережа посмотрел на друга, который был явно доволен жизнью. У него было все хорошо.

Кстати, в институт Славка не поступил, провалился и не стал геофизиком.

— Вернулся, — подтвердил Сережа.

— А чего мрачный? — спросил весело Славка. — Пойдем ко мне, посидим, выпьем.

Уже дома у Славки, когда они выпили и закусили малосольной капустой, Сережа рассказал про Надю, Леночку и Наташу, которая ждет его там, в экспедиции.

— Ну и чё ты думаешь? — поинтересовался Славка.

— Не знаю, что делать. Мать хочет, чтобы я развелся.

— А ты чего хочешь?

— Не знаю. Я ведь так с Надей и не поговорил. Не знаю, что там случилось. Мать сказала, что Надя ребенка бросила и уехала.

— Слушай, но ведь получается, что все правда.

— Получается, что правда.

— А эта твоя, командировочная?

— Она хорошая. Мне с ней хорошо.

— Тогда разводись, чё тут думать. Всякое в жизни бывает. Ну, не сложилось. Ты ж нормальный мужик, тебе баба нужна рядом.

— А ты так и не женился? — спросил Сережа, чтобы сменить тему.

— Нет, — захохотал Славка, — и не страдаю. Женщины есть, приходят, готовят и уходят! Так что мне нормально.

Домой Сережа вернулся совершенно пьяный. Еле добрел. Регина Владимировна ничего не сказала. В эту ночь она спала спокойно. Знала, что ей делать дальше.

— Сереженька, расскажи мне про ту девушку, — с утра завела она разговор, поставив перед сыном тарелку с яичницей. Рядом в детском стульчике стучала ложкой Леночка.

— Про какую девушку?

— Ну, ту, которая у тебя в экспедиции.

— А ты откуда знаешь?

— Я же твоя мать, я же чувствую. Она какая? Хорошая? Не разведенная? Детей нет?

— Нет, мам, давай не будем об этом.

— Ладно, ладно, просто ты мог бы ее в Москву пригласить. Познакомить нас.

Сережа икнул. Такого он от матери не ожидал. Никак не мог предположить, что мать согласится знакомиться с еще одной «экспедиционной женой».

— Зачем?

— Затем, что я хочу, чтобы тебе было хорошо, — ласково сказала Регина Владимировна и подлила сыну чай. — Да и мне с Леночкой помощь нужна, и по дому тоже. Ты ей позвони, пусть приезжает.

Наташа приехала. Регина Владимировна посмотрела на нее и поняла, что все рассчитала правильно. Девушка была работящая, простая, рукастая. Регину Владимировну побаивалась. Замуж за Сережу хотела любыми путями. И главное, Леночка к ней пошла — и на ручки, и на коленках посидеть. Наташа была из многодетной семьи и с малышкой управлялась умело. Стирала вещи в тазу, варила кашу — видно, с детства была приучена к тяжелой работе. Регину Владимировну слушалась беспрекословно.

Сережа смотрел на эту семейную идиллию и не верил своим глазам. Так что, когда мать снова завела речь о разводе и о лишении Нади родительских прав, Сережа кивнул. На него смотрели три женщины — мать, почти жена и маленькая дочка. Против такой силы Сережа пойти не мог и отправился подавать заявление.

Все это время Надя в Тобольске то лежала в больнице «с нервами», как говорила ее мама, то была на бюллетене дома, то часами сидела в креслице в музее, уперев взгляд в стену. Из этого полуживого состояния ее вывела повестка в суд. Надя держала в руках бумажку и не могла понять, чего от нее хотят. Понятно было одно — надо опять ехать в Москву, в суд.

Надя собиралась в дорогу тщательно — надеялась перед судом увидеться с Сережей, поговорить с ним и все объяснить. Надеялась увидеть дочку. Надеялась на то, что этот кошмар наконец-то закончится.

Но она никак не могла предположить того, что ей придется пережить. С Сережей ей поговорить так и не удалось. Она даже не смогла к нему приблизиться. Он стоял, заслоненный грудью Регины Владимировны и еще одной неизвестной Наде женщины, которая держала на руках маленькую девочку. Надя смотрела на девочку, которая капризничала, и не могла понять — ее это дочка или нет? Девочка выросла и была очень похожа на Сережу. Надя уже ничего не понимала. Не понимала, за что ее хотят лишить родительских прав, почему Сережа с ней хочет развестись, почему он даже на нее ни разу не посмотрел.

Надя пыталась объяснить судье про звонок Регины Владимировны, про то, что ее сразу перевели в другую больницу, что дочку пришлось оставить, потому что она была недоношенная. Она говорила, что Регина Владимировна выгнала ее из дома и некуда было деваться. Рассказала и про то, что продала кольцо, что вернулась домой, что в поезде заболела и долго лежала в больнице. Но Надя рассказывала так сумбурно, все время плакала, что сама себе не верила. Она как будто оправдывалась за то, что сделала.

Регина Владимировна держалась спокойно, Сергей говорил только по делу. Они предоставили справку из психиатрической лечебницы, в которой Надя лежала в Москве, и запрошенную в Тобольске справку из психиатрического отделения местной больницы, где она лежала с нервным срывом. Судья посмотрела на Надю, которая могла только плакать, на Леночку, которая жалась к бабушке и к Наташе, на сумрачного Сережу, и было видно, что никак не может принять решение, хотя все очевидно, все просто. Но что-то останавливало.

— Мама! — заплакала уставшая Леночка и пошла на руки к Наташе.

Этого Надя вынести уже не смогла. Она опустила голову на колени, заткнула уши и начала раскачиваться. Потом упала на пол и забилась в истерике. Пришлось вызывать «Скорую» — Надя никак не могла успокоиться.

Пока секретарь суда металась с водой и каплями, Регина Владимировна стояла и спокойно смотрела, как бывшая невестка корчится в судорогах. Наташа в первом порыве кинулась помогать, но остановилась. Леночка заплакала. Сережа сидел, закрыв лицо руками.

Надю лишили родительских прав на основании справок из психлечебниц. Судья решила, что с такой нервной системой мать не сможет воспитывать дочь.

А Надя уже в больнице думала только об одном — почему она не узнала собственную дочь? Почему ей на секунду показалось, что это не ее девочка? И почему она, как мать, не защищалась, не рвалась, не вырвала эту девочку из рук посторонней женщины. Почему не кинулась к Сереже? Почему не сделала все возможное и невозможное, чтобы доказать, что она, и только она, — мама? Ведь можно было что-то сделать. Можно было!

У Сережи началась бессонница. Он чувствовал себя виноватым. Ведь он мог поговорить с Надей, ему ничего не мешало к ней подойти. И он этого не сделал. Зачем он поддался на уговоры матери? Зачем так поступил с Надей? От бессонницы и мук совести его спасла очередная экспедиция. Он уехал, чтобы забыться, заработаться и хоть как-то успокоить совесть.

Наверное, Надя должна была умереть, совершить еще одну попытку суицида. И тогда бы эта история закончилась. Но Надя не умерла. Она вернулась в Тобольск и даже вышла замуж. И муж у нее оказался замечательным, заботливым и любящим. Надя даже родила сына, который был похож на нее как две капли воды. И все у нее было хорошо. Мальчика она любила безумно, мужу была благодарна. Родители живы. Чего еще желать?

Каждый год в день рождения дочери Надя ездила в Москву. Подходила к бывшему дому, стояла на детской площадке или шла в парк, где гуляли все дети из окрестных домов. Она смотрела, как растет ее Леночка, которую выводила на прогулку Регина Владимировна. Бывшая свекровь с годами совсем сдала. Стала тучной, неповоротливой, ходила тяжело, было видно, что каждый шаг ей дается с трудом. Леночка была тонкой, как былиночка, почти прозрачной, худенькой, невесомой и очень подвижной. Регина Владимировна с трудом поспевала за внучкой. Сережу Надя больше ни разу не видела, как и Наташу. Даже не знала, живет с этой женщиной Сережа или нет. К Регине Владимировне Надя больше не подходила. Стояла, смотрела, как Леночка роется в песочнице, как крутит педали маленького велосипеда. Надя мысленно разговаривала с Леночкой, рассказывала ей, что она — ее мама, что приехала поздравить с днем рождения, что когда-нибудь она ее обязательно заберет.

Эта мысль поселилась в голове у Нади не сразу. Но чем больше она об этом думала, тем больше верила, что это возможно. В Тобольске она даже тайно консультировалась с юристом, который сказал, что она может вернуть себе родительские права — нужно только собрать справки, характеристики, тщательно подготовиться и ехать биться за дочь. Юрист согласился Наде помочь.