Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

- Ты все о том же.

- Что касается Василины, она влюблена в Диму; Дима в ней находит поэзию, что и есть миллион роз.

Василина и Веснин разыгрывают пантомиму, что похоже на объяснение в любви и ссору.

Василина:

- Ни в кого вы не влюблены. Старая история. Русский человек на рандеву. Онегин, Печорин, Рудин... Случилось нам встретить Веснина... Красив, умен, знаток искусства и поэт... В конце концов, просто порядочный мужчина, но ни Богу свечка, ни черту кочерга...

Веснин:

- Тут вы несправедливы. По крайней мере, черта я достал кочергой.

- Вот я говорю: всем хорош и пропадает, а русские девушки ищут счастья по миру, подвизаясь кто где.

-  И тут моя вина? А скорее таких, как Никитин.

- Никитин не такой. Он трудоголик.

- Ну, и выходите за него замуж.

- Это я и хотела от вас услышать. А вы останетесь ни с чем и один. Вот это грустно. Мне все хотелось вам помочь. Правду сказать, не совсем бескорыстно, чтобы самой найти в вас опору, как нашла моя дочь в опасный час.

Зумер домофона; Елена открывает дверь, входит Никитин с букетом белых роз. Василина встречает его так, что он обнимает ее, укрывая их лица цветами.

Никитин шепотом:

- Мир?

- Мир.

- Выйдешь за меня?

- Выйду, если ты поручишь мне достойное дело.

- Значит, это сделка?

- Как водится, у деловых людей.

- Я-то люблю тебя.

- И я. Увези меня отсюда. Я только попрощаюсь с родными и друзьями.

- Можно их взять с нами в ресторан, в церковь...

- Разгулялся купец... Нет, эти не из тех, кто может составить для нас свиту...

Никитин здоровывается за руку со всеми, явно сознавая, что поставил себя в не очень выгодное положение, но в радости, что принял правильное решение и достиг цели.

Никитин всем:

- Здравствуйте, здравствуйте! А это вы?

Стас:

- Я?

- Шарманщик.

- Верно! (Указывая на Елену.) А эта - жена шарманщика.

- Хорошая шутка. Елена! (Целует ей руку.)

Василина, собирая свои вещи, обходит квартиру в сопровождении Веснина.

- Как странно, у меня такое чувство, как будто я провела здесь лучшие годы моей жизни. Ничего-то не было, а хочется воскликнуть: «Лучше не бывает!»

- Это поэзия жизни, ее лучший цвет.

- Вы правы.

Мелодия мобильника Василины.

- Алло?

ГОЛОС САНЫ. Мама! Ты где?

ВАСИЛИНА. У Весниных. С Вовой все хорошо. Он в деревне с дедушкой и бабушкой.

ГОЛОС САНЫ (страстный шепот). Мама, что ты делаешь?!

ВАСИЛИНА. Я выхожу замуж за Никитина. И он здесь.

ГОЛОС САНЫ (ликующе-страстный). Правда?!

ВАСИЛИНА. Я не подвела тебя?

ГОЛОС САНЫ. Как ты можешь меня подвести? Ты лучшая в мире мама!

ВАСИЛИНА. Сана! Ты влюбилась?

ГОЛОС САНЫ. Нет, мама, я люблю! Это так просто.

На крыше проступает Хор девушек, среди них Сана. Музыка и пляска.

Веснин:

- Сана влюбилась?

Василина:

- Больше, чем влюбилась. Она любит. (Уходит.)

Веснин стоит, как молнией ослепленный.

Стас:

- Здесь миллион роз?

Елена:

- Почему белых?

Василина:

- Это цвет подвенечного платья невесты. Рядиться в подвенечное платье я не стану, хотя могла бы сойти за молоденькую девушку, достаточно букета белых роз.

Василина, уходя с Никитиным, прощается со всеми.

Василина Елене:

- Какое утешение! У меня остается надежда, что, может быть, Сана будет счастливее с ним, несмотря на все ее ошибки и характер.

Елена:

- Да и Вова будет их сводить.

- Все будет лучше. Будет еще лучше. Будет лучше для всех!

           ХОР ДЕВУШЕК

      (поет, пляшет, проговаривая отдельные фразы)

Любовь вернется, как весна!

      Прекрасная страна

Взойдет в красе весенней,

Прольется лучезарной песней.

Веснин выходит на крышу, прислушиваясь с волнением к словам песни.

      И Правда на Земле,

Изнемогающей во зле,

      Восторжествует снова, -

      Закон всего живого!

      И это не мечта,

Спасет наш мир лишь красота,

     Что вносит меру в страсти,

     И счастье в нашей власти.

     Прекрасная страна!

Любовь вернется, как весна.

Веснин:

- Это сон! Я словно уношусь над Москвой в море огней и среди звезд. Бездна жизни и мироздания. Что это?

Сана, подбегая к нему:

- Моя песня на твои стихи, Дима!

- А где ты их взяла?

- Разве не ты мне напел во сне? Или я сочинила?

- Стихи вроде мои, но в песне мне вынести их трудно.

- Еще бы. Первая песня - как первая любовь! А вот новая песня.

         ХОР ДЕВУШЕК

В сиянии огней Москвы-реки

Из тьмы летим, как мотыльки.

Огни Москвы - чудесная подсветка... и т.д.

Веснин, протягивая руки:

- Роксана, ты здесь со мной или там?

Сана, бросаясь ему на шею:

- Я здесь и там, в твоей я песне!

Вспыхивают вечерние огни Москвы и светлые дали сельской местности, как при полете самолета.

На склоне возвышенности со старинными деревянными домами высится уединенно коттедж, новодел с признаками модерна, можно сказать, в стиле неомодерна, внизу заливные луга с водой в виде заводи или пруда, далее песок, заросший кустами, и дюны у берега Финского залива. К коттеджу подъезжают со стороны города и железнодорожной станции две машины и въезжают в открытые ворота, которые затем закрываются.

В загородном доме съезжались гости. Это были однокурсники  Вадима Оленина и одноклассницы его жены Марины, не все, разумеется, а избранные, ибо идея сбора была достаточно необычна. Вадим писал сценарии для сериалов, хотя и в соавторстве с другими и режиссерами, весьма успешно и фантастику. Однажды, после встречи с однокурсниками, на которой всплыли всякого рода любовные истории, у него родилась идея выслушать своих товарищей и порасспросить их, с пользой для дела, а изюминка заключалась в том, что они вдруг обнаружили то, что со смехом отрицалось, мол, у нас и секса не было, как свободы и колбасы, - выяснилось из воспоминаний, что уж чего-чего, а секса было столько, хоть отбавляй, да не вообще, а в жизни одного курса, даже одной группы, из которой собирались одни  мужчины.

Марина, чтобы не оказаться одной в мужской компании, предложила Вадиму пригласить своих одноклассниц, у которых пресловутых историй тоже предостаточно, чему он лишь обрадовался, тем более что они и вовсе еще молоды - под 30, когда мужчинам - под 40.

Стол с холодной закуской и напитками для желающих подкрепиться до ужина в ночь был накрыт в застекленной веранде на втором этаже с видом на море. Но тихий ясный вечер был так хорош, что все бродили - кто в саду, а кто внизу у самой воды озерца или пруда, так что поначалу даже было неясно, сколько собралось мужчин и женщин, - интерес у однокурсников был, конечно, к последним, да с невольным соперничеством на роль кавалера не без помыслов на приключения - в русле темы встречи.

В веранде за сервировкой стола Марина и три ее одноклассницы, не самые приметные, с которыми однокурсники не поспешили заговорить, Наталья, еще недавно тонкая, как соломинка, ныне быстро полнеющая, еще не обретшая уверенности матроны, Вера  в платье и Катя не просто в брюках, а явно под мальчика, с короткой стрижкой, обнажившей большие для девушки уши, что ее, очевидно, не смущало.

- Жаль, Марина, что ты не позвала наших мальчиков, - проговорила Наталья, что-то жуя.

- Я позвала вас, чтобы вы составили мне компанию. Наши мальчики привыкли с нами дурачиться, а дело серьезное, - отвечала хозяйка, деловито окидывая взором стол.

- Рассказывать истории о любви? - Катя с серьезным видом переглянулась с Верой, а та рассмеялась.

- То-то и оно: хи-хи, ха-ха!

- Нет, нет, за кого ты нас принимаешь, - возразила Вера. - Девочки мы уже взрослые. Разговорами про это нас не проймешь.

- Мы любим погорячей! - Катя словно напускала на себя серьезность, или в самом деле была чем-то озабочена, но не избегала шуток. У нее и глаза, и лицо были правильны и могли бы сиять красотой, если бы именно эта серьезность выражения.

На лужайке остановились Лариса Минина и Олег Соловьев, по всему, они хорошо и давно знакомы.

- Раздались в плечах, живот нарастили, - Лариса разглядывала Олега Соловьева с телодвижениями и жестами, точно сама хотела предстать перед ним в лучшем виде, - как и Вадим... Но если у него округлилось лицо, ваше по-прежнему тонко и... интеллигентно. Что говорить, мужчина в самом соку, и успех у женщин, да?

- Успех у женщин? - с изумлением воскликнул Олег, в самом деле стройный, почти красивый, чему он словно не придавал значения, не очень высокий, но рост свой чувствовал и словно культивировал в движении и в повадках. - Я за вами ухаживаю уже... десять лет - и не продвинулся ни на шаг.