Алена Любимова - Хождение по треугольнику

— Сядь-ка, Светлана, обсудить кое-что надо.

— Если я вам нужна прямо сейчас и вам неудобно отпускать меня в отпуск, могу выйти хоть завтра, — тут же объявила она.

— Дело не в этом… не совсем в этом — он усиленно отводил глаза. — Сразу скажу: я очень доволен твоей работой. Ты замечательный помощник. Без тебя я как без рук. Но вот, понимаешь, жена. Я-то сам без предрассудков, а она из-за этих проклятых публикаций… — Он осекся. — В общем, такое дело. Было бы лучше, чтобы ты уволилась по собственному желанию.

— Я ведь вам сразу предлагала, — прошептала Светлана.

— Да понимаю, понимаю, но войди и ты в мое положение. Пожилая женщина, у нее свои фанаберии. Давай-ка мы вот как поступим. Ты все-таки берешь сейчас на месяц отпуск и ищешь работу. Найдешь — любые рекомендации тебе дам. А не получится найти, хотя сомневаюсь, с твоей квалификацией это раз плюнуть, тогда постараюсь помочь. В общем, пиши заявление. Я тебя уволю сразу после отпуска. И получится вполне красиво: не я тебя уволил, а ты сама ушла. И… вот тебе компенсация.

Забрав у Светланы заявление, он отомкнул сейф и вынул оттуда пачку долларовых купюр.

— Пересчитай.

— Да зачем? Не надо. Я и так уволюсь, — она растерянно смотрела на деньги.

— Без разговоров, — твердо проговорил он. — Ты их честно заслужила.

Светлана дрожащими руками перебрала стодолларовые банкноты.

— Леонид Петрович, это ведь мой годовой заработок.

— Если тебе так легче, считай, что это невыплаченная надбавка за секретность, — заговорщицки подмигнул он. — Бери, бери. Не помешает. Кто знает, как жизнь повернется. И мне, старику, так спокойнее.

— Спасибо, но, может, все-таки…

— Без может… И звони, пожалуйста, держи меня в курсе своих дел.

Вернувшаяся в Москву Дашка кипела сразу по нескольким направлениям.

— Это же надо, мужики-то, со всех сторон тебя кинули! Уроды! Ладно Артур. От него я вообще ничего хорошего не ждала. Даже Гришу в чем-то понять можно. Ты все-таки ему рога наставила, да к тому же публично. Если бы не газеты, думаю, он бы тебя простил.

— Он бы просто не узнал, — сказала Света.

— И то правда. Мы не обязаны о каждой своей ошибке мужикам сообщать. Они-то нам не докладываются. Но этот твой, старый хрыч, Петрович, чего в бутылку-то полез? Не понимаю, никак на что-то рассчитывал?

— Нет. Но его жена испугалась. Видно, решила, что после этих публикаций он начнет рассчитывать.

— Корова подозрительная, — буркнула Даша.

— Ее вообще-то можно понять, — не согласилась с подругой Света. — И Петровича ты не трогай. Он со мной поступил более чем по-человечески. И время на поиск работы дал, и отступные солидные. Грех жаловаться. Другой бы выставил без предупреждения голой и босой. Сама знаешь, сейчас с людьми не больно-то церемонятся.

— Пожалуй, и тут ты права, но все равно они все меня бесят. Ты-то ни за что пострадала.

— Я пострадала за собственную глупость. И лишний раз убедилась: за все приходится платить.

— И как же ты теперь?

— Как-нибудь…

Про скандальные публикации вскоре забыли. Их затмили скандалы с другими людьми. Конвейер желтой прессы исправно работал, выискивая все новые и новые сенсации, и каждая из них жила только несколько дней. А потом, в августе, грянул кризис, и про скандал на фестивале больше никто уже не вспоминал. Не до того оказалось. Многим пришлось выживать, и это стало их главной заботой. Света же убедилась в верности поговорки, гласящей, что все, что ни делается, к лучшему.

Компания, в которой она теперь работала, успешно пережила потрясение, охватившее всю страну, а вот у Леонида Петровича дела разладились. Потом у него случился инфаркт, и он вовсе закрыл фирму.

Ликин муж с «Мерседесом» и веничком понес во время кризиса столь сильные убытки, что они теперь для покрытия долгов продавали загородный дом. Лика с завистью говорила Светлане:

— Ну ты прямо как кошка. Всегда приземляешься на четыре лапы. Не случись тогда этой истории, сейчас бы без копья в кармане работу искала. А так смотри: одни удовольствия. Неделю покайфовала с любовником. Потом прогремела на всю страну, получила от хозяина обалденные отступные, нашла работу лучше прежней, и кризис вообще мимо тебя просвистел. Люди стреляются, а ты в ус не дуешь.

— Лика, у тебя же, при всех ваших трудностях, есть любимый муж и двое чудесных детей, а я одна. Деньги-то дело наживное, а семейного счастья не купишь.

— Во-первых, купишь. Вопрос, сколько денег у тебя есть. А детей нарожать — дело нехитрое. И не такое уж это, признаюсь, бешеное счастье. Дети — это сплошные расходы нервов и денег. Ни минуты покоя. Так что можешь мне не завидовать.

— Воспитывать детей нужно нормально, — вклинилась Даша.

— Тебе легко говорить, потому что одного родила, а я двойню, — отбила выпад Лика. — И маленькие они у меня еще. Их воспитывай, не воспитывай, все равно орут и пакостят, и к тому же друг друга заводят. У меня две няни, и те не справляются. А сейчас еще из экономии придется одну уволить. Как будем жить, ума не приложу.

С удовольствием, Светка, поменялась бы с тобой местами. Живи в свое удовольствие, и ни о ком думать не надо. А тут голова пухнет. И мой еще ноет. Мало того, что бюджет мне урезал, так круглые сутки только и слышишь, как ему плохо и какие все вокруг сволочи.

Света с Дашей переглянулись. Похоже, Веничек вымел свое счастье. Лику, естественно, было жалко. Но почему-то не очень. Все-таки Света решила проявить сочувствие:

— Если надо, могу в выходные помочь тебе с детьми. Не весь, конечно, день. С утра я английский учу. Поступила на курсы.

— Зачем? — удивилась Лика.

— В нашей компании это приветствуется. И для работы мне надо. Хочу свой английский до хорошего уровня довести. А потом сразу за немецкий возьмусь.

— Почему за немецкий? — спросила Даша.

— У нас большие контакты с немцами, и в выходные занять себя чем-то хочется. Что бы ты, Лика, ни говорила, одной тоскливо.

— Так лучше тогда ищи мужика, а не по курсам ходи! — воскликнула Даша.

— На курсах, между прочим, и это есть, — сообщила Светлана.

— Ну вы поглядите! — вскинулась Лика. — Наш пострел везде поспел. И тут решила двух зайцев убить. Сейчас еще выяснится, что курсы у нее халявные, за счет фирмы.

— Ты угадала, — скромно потупилась Света.

Лика, не в силах скрыть раздражения, бросила:

— Вот так всегда: одним все, а другим ничего.

— Брось прибедняться, — осадила ее Даша. — Можешь, между прочим, тоже пойти поработать. Вы же когда-то со Светкой одновременно начинали. И ставку одну на двоих делили.

— Вот еще, — презрительно фыркнула Лика. — Чтобы мной какой-нибудь дурак командовал. Мне своего благоверного хватает. За глаза и за уши.

И Свете стало окончательно ясно, что дела у Веничка плохи.

Света не ошиблась. Лика, помыкавшись еще с год, бросила старого Веничка и нашла себе нового. По иронии судьбы, он и впрямь был Веничкой, точнее Вениамином. А в остальном — почти точная копия первого. Даша по этому поводу заметила:

— Поменяла Лика шило на мыло.

— Только мыло пожирнее будет, — уточнила Светлана. — Денег-то у него куда больше.

Подруги прозвали нового Ликиного мужа Веничек-П. Он оказался столь же аккуратный, педантичный и занудный, как Веничек-I. И свадьба у них было такая же, разве что пошикарнее.

— У меня постоянное ощущение дежавю, — поднимая бокал шампанского за молодых, шепнула Даша Свете.

— У меня тоже, — согласилась она. — Только на той дети не присутствовали.

Немного подросшие близнецы сидели на коленях у Ликиных родителей, шкодливо поглядывая по сторонам, что бы еще сокрушить. Вазу при входе они уже уронили, а на папу жениха опрокинули бутылку красного вина.

— Интересно, у нее от Веничка-П тоже близнецы родятся? — посмотрела Даша на Свету. — Представляешь, как тогда Лика взвоет.

— По-моему, эти двое такие получились в знак протеста против аккуратности папы и мамы, — усмехнулась Светлана.

— Естественно, — согласилась подруга. — У них в детской няни под командованием Лики все игрушки по линеечке расставляли. Иначе, мол, вид у комнаты неаккуратненький. Сама видела. А эти двое как придут с гуляния, как шарахнут по игрушкам, и комната вверх дном. И бедные няни снова расставляют.

Близнецов у Лики больше не получилось. От Веничка-П у нее родилась только одна девочка, но тоже очень активная. Она стоила двух братцев и скоро стала ими вовсю командовать.

Даша на второго ребенка так и не решилась, хотя Слава очень хотел. Отважилась она на другое. Сперва она поменяла работу, уйдя из фирмы свекра.

— Не могу там больше оставаться, — объясняла она Свете. — Трудилась прямо как под колпаком у Мюллера. О каждом моем чихе наверх докладывали. Стоит мужику какому-нибудь улыбнуться, мигом настучат. За всем следили! И с кем обедать хожу, и с кем по телефону разговариваю, и с кем покурить вышла. И потом, никаких перспектив. Дважды меня свекор повышал, так меня сослуживцы чуть не сожрали. Мол, конечно, она же родственница. А то, что я пашу как бобик, их не волнует. Нет, с меня хватит! Тем более, на новом месте зарплата в полтора раза больше и через полгода обещали повысить. А свекор, сволочь, представляешь, что мне сказал: «Зачем я стану платить тебе больше и людей нервировать, когда у тебя и так все есть, и у мужа зарплата огромная». Логика, да? Мужская. Зарплата-то Славкина, а не моя. А моя кровная с гулькин нос.