Егор Фомин - Одиночества нет

Квартира оказалась большой и темной, как и полагается жилищу пожилого холостяка. Лена шла, отмечая, как все знакомо и ново одновременно. В последний раз она была здесь подростком, и теперь все выглядело так, будто это совершенно иная квартира.

— Вот, — открыл он дверь в комнату. — Тут немного пыльно, я убрал покрывало и постелил. Сегодня переночуешь, а завтра Нина здесь уберет. Располагайся.

Дядя не стал заходить сам, пропустил Лену и тут же прикрыл дверь. Она осталась в большой полупустой комнате с недосягаемыми потолками и огромными окнами, за которыми темнели деревья. В свете фонарей была видна просторная кровать, застеленная белоснежным бельем. Ей это показалось еще более странным: он как будто не ждал ее увидеть, но уже приготовил комнату. О, а как же ужин? Ведь в дороге она так толком и не поела!

Лена оставила сумку у кровати, вышла и заглянула в гостиную. Дядя сидел на маленьком двухместном диванчике и смотрел в телевизор, время от времени перещелкивая каналы.

— Дядя Андрей! — нерешительно позвала она.

— Да, Леночка? — проговорил он, не поворачивая головы.

— Вы уже ужинали?

— Нет. Я редко ем вечером.

— А-а-а… — протянула она. — Может быть, мы поужинаем?

— Можно, — кивнул он, не отрываясь от экрана.

— Я посмотрю на кухне. У вас ведь есть что-нибудь из еды?

— Не знаю, наверное. Нина должна была что-то купить. Посмотри сама.

— А… Нина это кто?

— Домработница. Я ее уже давно взял. Она очень помогает мне с хозяйством.

— Хорошо, — улыбнулась Лена. — Я посмотрю.

Лена прошла к кухне, с трудом отыскала в коридоре спрятанный за вешалкой старомодный выключатель и включила свет. Кухня произвела удручающее впечатление. С одной стороны, здесь была довольно новая и дорогая техника: и микроволновка, и посудомоечный агрегат, и кофе-машина, и еще множество малопонятных устройств. Но было очевидно, что этим никто не пользуется. Только передняя панель микроволновки была захватана пальцами, а еще холодильник и чайник. Судя по всему, эти агрегаты не скучали.

Подходя к холодильнику, Лена была готова увидеть жалкие остатки давно испортившихся продуктов. Так, в общем-то, и оказалось. Одинокая бутылка минеральной воды на верхней полке, кусок засохшего сыра на трогательном блюдечке с розовыми фиалками и два подгнивших помидора в отделении для овощей.

Кажется, совсем недавно, пару лет назад, она наблюдала похожую картину. Только в холодильнике холостяка, а не вдовца. Тогда они над этим смеялись и шутили, а сейчас ей хотелось прекратить сдерживаться и дать волю слезам. Она не заплакала, только попыталась проглотить застрявший ком в горле. Собравшись с мыслями, Лена вспомнила, что в прошлый раз пригодные к употреблению продукты удалось обнаружить в морозильной камере. Так и есть! Здесь было полно еды: яркие упаковки с готовыми блюдами, пельмени, рыбные палочки. Даже не заглядывая в шкаф, Лена могла поспорить, что там хватает каких-нибудь кубиков «Магги», или даже «Роллтона». О, а вот это явно указывает, что он не сам пополняет закрома. Решить, что фаршированные помидоры так же просты в приготовлении, как пельмени или овощная смесь, может скорее женщина.

Поразмыслив, Лена решила остановиться на чем-то совсем простом и вытащила быстрозамороженную смесь с курицей. Подумав еще немного и оценив свое настроение, решила не жарить ее, а обойтись микроволновкой, пусть не так вкусно, зато вовсе не хлопотно.

Пискнула и остановилась микроволновая печка, объявляя, что работа выполнена. Лена поднялась, достала стеклянную посудину с едой, и поставила на стол. Воспитание требовало, чтобы на столе было еще что-то. Какая-то закуска, салаты. Что-нибудь. Однако ей не удалось найти даже хлеба. И пускай, в конце концов! Разве она должна была готовиться к своему приезду?

Позвав дядю, Лена села за стол. Войдя, тот поглядел на блюдо со смесью, две тарелки, обвел взглядом кухню.

— Пусто как-то, да? — сказал он и застенчиво улыбнулся.

Лена пожала плечами. Дядя присел и принялся накладывать еду на тарелку.

— Ты надолго приехала? — спросил он.

— Как же? Я же говорила, что хочу с вами работать! — удивилась Лена. — Вы не помните?

— Помню, — кивнул дядя.

— Вы что, не хотите?

— Хочу. Просто я думал, что ты не серьезно. Ты сначала отдохнешь или сразу?

— Не знаю, — снова пожала плечами Лена. — Наверное, лучше сразу.

Дядя перестал есть и посмотрел на нее неожиданно понимающим взглядом:

— Пожалуй, лучше сразу, — повторил он.

— Вы во сколько встаете?

— Я тебя разбужу.

— Хорошо.

Больше говорить было не о чем, и они некоторое время ели молча. Однако это молчание казалось обоим неловким. Казалось, что таким близким родственникам должно было быть, что обсудить.

— Как дела у сестры? — попытался нарушить молчание дядя, впрочем, произнес он это без особой старательности, как будто понимал, что и его собеседнице говорить не особенно хочется.

— У мамы?

Дядя кивнул.

— Все хорошо.

— Она работает?

— Да.

— Все там же? — уточнил дядя, хотя и не помнил, где его сестра работала раньше.

— Кажется, да, — подтвердила Лена, хотя и она не помнила, меняла ли ее мать работу в последнее время.

Так они и беседовали, обсудив следом отца Лены, попробовали поговорить о работе девушки, но ничего не вышло, поскольку Лене тут же вспомнилась та самая история, которая закончилась бегством в этот старый город. Под конец попытались поговорить о погоде. Понимая, что больше тем не найдется, оба спешили доесть, чтобы не продолжать беседу. Дядя управился первым, поставил тарелку в посудомоечную машину и нажал несколько кнопок.

— Когда доешь, нажми сюда, хорошо? — спросил он.

— Ладно, — согласилась Лена. — Может быть, попьем чаю?

— Ты попей, а я пойду, посижу, — покачал головой дядя. — Чай тут есть, найдешь.

Не дожидаясь ответа, вышел. Лена спокойно доела и поставила чайник. В шкафу нашлась пачка «Ахмада» и чистый заварочный чайник. Теперь девушка действовала легко и свободно, как будто делала это у себя дома. Поставить воду, сполоснуть кипятком заварочный чайник, залить до половины и засыпать чай. Даже сам чай она предпочитала «Оранж Пеко», как и дядя, а вот он почему-то все время покупал с бергамотом, который Лена терпеть не могла. Теперь залить чайник доверху, и подождать, чтобы дозаварился.

Когда девушка взяла в обе руки чашку с душистым крепким напитком, напряжение окончательно исчезло. Полутемная кухня, круг желтого света от бра на стене, поблескивающий кран. Сюда стоило приехать хотя бы ради того, чтобы попить чай в одиночестве на большой пустой кухне, чтобы никто не пытался залезть с ногами в душу и утешить.

Напившись чаю и погрузив кружку в недра посудомоечной машины, Лена включила это чудо техники и покинула кухню. Теперь, видимо, полагалось подойти к дяде и продолжить вечер. Однако девушке не хотелось ни разговаривать, сидя перед телевизором, ни спать. Хотелось, чтобы ее все оставили, чтобы она никому ничего не была должна. Тем не менее, она подошла к двери гостиной и остановилась.

Телевизор не работал, зато был разожжен старый закопченный камин. Перед камином расположились два глубоких кожаных кресла и маленький низкий столик. На столике стояла бутылка «Белой Чайки» и чистая рюмка. Вторую рюмку с тягучим бесцветным ликером дядя держал в руке. Что-то сжалось внутри у Лены, когда она поняла, что пустая рюмка предназначена не для нее.

Она не знала, что этот вечерний ритуал был привычен для пожилого вдовца. Каждый вечер он разжигал камин и усаживался в кресло. Точно так же они сидели здесь вдвоем с женой, держались за руки, смотрели на огонь и разговаривали. Тогда у них не было денег, поэтому любимый ликер жены удавалось купить только время от времени, и она, совершенно счастливая, неспешно потягивала бесцветную жидкость. Для дяди этот ликер был слишком сладок, но теперь он пил его и вспоминал жену. Он и покупал всегда только одну бутылку, точно как раньше, когда она была жива.

Всего этого Лена, конечно, не знала, за исключением только, что покойная тетя любила «Белую Чайку», и не упускала случая угостить ликером своих близких. Она не знала и не понимала смысла дядиных действий, но чувствовала гнетущее одиночество, сквозящее в каждом движении пожилого человека, словно бы кроме него никого больше не существовало. Только неверный свет пламени в камине, вялая рука с рюмкой, поскрипывание кресла, мерное тиканье огромных напольных часов, и больше ничего, старость и одиночество, мерный покой. Лене стало жутко до крика, и она прикрыла ладонью рот.

Войдя в свою новую спальню, она, не зажигая света, села на кровать. Надо было разобрать сумку, принять душ с дороги, но не было сил. Лена подтянула ноги к себе, и села, обхватив руками колени. Девушка понимала, что все повторяет и повторяет про себя один и тот же вопрос, на который нет, и не может быть ответа, но ничего не могла с собой поделать.