Александр Торин - Экстрасенс

Они пошли по длинному коридору, и Саша открыл рот от изумления. Вдоль стены стояли хмурые пациенты, из ушей, шей и рук которых торчали тонкие металлические иглы. Вдоль ряда вытянувшихся мужчин шел врач, вытаскивал иглы и бросал их в несвежий эмалированный тазик. Пациенты стоически терпели. – Сеанс иглотерапии, – с гордостью объяснил сопровождающий. – Мы здесь применяем новейшие методы лечения. – Доктор! – жалким просящим голосом вскрикнул худенький маленький мужичок, после того, как врач закончил процедуру вытаскивания игл. – Чего тебе? – рявкнул врач. – А с этой иглой мне сколько теперь ходить? – мужичок испуганно показал на иголку, торчащую из его худой, жилистой шеи. – Ну забыл, забыл, – лениво отозвался доктор, вытащил иголку и бросил ее в тазик. Иголка жалобно звякнула. – А ты бы и походил, ни хера бы с тобой не случилось.

– Сейчас к главному пойдем, – сопровождающий напрягся и осторожно постучал в дверь кабинета. – Войдите – раздался грозный голос с басовыми интонациями. Главврач, с широким, грузным мясистым лицом сидел за большим дубовым столом и подписывал какие-то бумажки.– Ага, приехали, приехали, ну что же, добро пожаловать в нашу клинику! – Главврач как медведь поднялся из-за стола и крепко пожал вошедшим руку. – Я на прошлом заседании Верховного Совета, в Кремлевском дворце съездов, – он сделал многозначительную паузу, – познакомился с Сергеем Васильевичем. Так оно все и получилось с вашей командировкой. Ну что же, аппаратура ваша уже в смотровой стоит, пожалуй что пойдем поглядим.

Они вышли из комнаты, и Саша, бросив взгляд в окно, увидел длинные шеренги мужиков в темных тюремного типа одеждах, под присмотром санитаров рассаживающихся в крытые фургоны. – Пора-то урожайная, – главврач широким жестом указал в окно. Вот мы и перевоспитываем человеческий материал, вначале сеансы иглотерапии, потом оздоровительный труд на полях нашей родины. Вы себе не представляете, с какими типчиками приходится иметь дело. Отбросы общества, из них половину давно в тюрьму надо отправить. Совесть свою пропили. В колхозах запчасти от комбайнов воровали и за бутылку продавали. Но медицина и строгий режим делают чудеса!

Смотровая была небольшой, и Саша с Толиком начали распаковывать привезенный прибор. Смысла во всем этом было мало, так как Сергей Васильевич явно преувеличил возможности этого прибора, который, хотя и безукоризненно измерял различные излучения человеческого тела, отнюдь не являлся аппаратом для определения степени алкоголизма того или иного пациента.

– Эх, столичная наука! – главврач с восхищением смотрел на блеснувший фиолетовой радугой объектив, на серебристые металлические подставки и, наконец, на невиданный ранее компьютер с белым пластмассовым корпусом и темным, бутылочного цвета экраном.

Вскоре аппарат был включен, и на экране появились цветные картинки, отображающие сложную картину полей и излучений человеческого тела.– Эх, рука-то у меня фиолетовая, – довольно крякнул врач. – Ну, ведите наших подопытных. – Заходи! – Страшно рявкнул сытого вида санитар, и в комнату, жмясь к стеночке, вошел вида мужчина средних лет с потерянным и заискивающим выражением лица. Одежда его была застиранной, кожа желтоватой, словно он не мылся уже несколько месяцев, и в смотровой мгновенно стало нечем дышать. – Товарищ начальник, только иглы в живот больше не колите, – жалобно попросил он. – Я в прошлый раз неделю в лазарете валялся. – Садись дурак, – рявкнул главврач. Сымай портки и рубаху. Под робой оказалось нижнее белье с разводами, и Саше стало дурно. – Ну что, как вашей аппаратурой пользоваться? – Значит так, – Саша начал объяснять. – Камеру направляем на тело– Прежде всего надо постараться не двигаться во время измерения. Движение искажает изображение. Стандартный тест, например, состоит в задержке дыхания. – Замри! Не дышать! – рявкнул главврач. Пациент испуганно замер.– Теперь, – Саша нажал на кнопку, – на экране будет зарегистрировано излучение тела. Вот эти красные пятна свидетельствуют… – А диагноз где выползает? – строго спросил главврач. – Ну, – Саша замялся. – Для этого надо провести исследования. – Мне нужно, чтобы четкий диагноз на экране был написан. И на принтере печатался. Мол так и так, первая стадия алкоголизма… – Доктор, – захрипел забытый всеми пациент каким-то свистящим шепотом. Саша обернулся и с ужасом увидел, что лицо его посинело. Мужик весь корчился, боясь шевельнутся. – А дышать можно? – Дыши! – рявкнул главврач. – Так что, насчет диагноза подумайте.– он обращался к Саше. – А вообще-то замечательная аппаратура. Ну ладно, мне пора сеанс иглоукалывания проводить. Я к вам еще сегодня зайду. – Вы, ребята, уж лучше диагноз обеспечьте. – Санитар испуганно посмотрел на приезжих. – А то он с нас шкуру спустит, это точно. Ну чего вам, напишите, мол, этот больной, а этот здоровый. Какая к псу разница. – Черт, – Толя испуганно посмотрел на Сашу. – Не нравится мне это место, жутковато как-то. – Ты мне лучше скажи, чего делать будем?– А знаю я чего делать. – Толик подошел к компьютеру. – Я сейчас специальную кнопку запрограммирую, «Диагноз» называться будет. Программа такая есть, которая случайное число выдает. Вот я и сделаю, если число меньше нуля, диагноз будет «Здоров», если больше нуля «Алкоголик 1 степени», а больше единицы назовем «Алкоголик 2 степени». Все по науке, по статистике. – Да ты с ума сошел! – Саша покачал головой. – Так нельзя! – Да ничего страшного, он напечатает «Вторая степень», они ему иголки понатыкают, приведут, а компьютер скажет «Здоров». И все в порядке, в область и в Москву отчеты пошлют. Это же статистика, вероятность того, что ему несколько раз плохой диагноз выпадет ничтожно мала. И, главное, мы отсюда уедем. – Пальцы его уже стучали по клавиатуре. – Вот, смотри: – он нажал на кнопку, и на экране появилась надпись «Пациент здоров».– Эх, прости господи… – Саша ощутил пустоту и бессмысленность происходящего. – Ну ладно, – Толик суетился, – мне это место не нравится. Надо научить их на кнопки нажимать, и пора уматывать отсюда поскорее…

Они вышли из комнаты. Надпись «Здоров» еще долго светилась на экране. Затем компьютер заверещал, экран мигнул, и на нем появился неприличный мультфильм: две зеленые лягушки усердно занимались любовью, высунув длинные розовые языки. Эта увлекательная заставка была последним достижением выпускника Московского физтеха, делавшего свой диплом в подвальной комнате и корпевшего над этим содержательным фильмом не одну бессонную ночь.

За высоким забором, отгораживающим диспансер от бесконечной степи, решительно ничего не было, и погуляв некоторое время, командировочные вернулись назад. Навстречу им, размахивая руками, бежал санитар. – Там, там… – От возбуждения он задыхался и никак не мог выговорить окончание фразы. – У вас, там, на компьютере… – Что? – испуганно переспросил Саша. – Лягушки … ебутся… – с ужасом выдавил наконец санитар. – Так это программа такая, – Саша от облегчения засмеялся. – Надо нажать на любую кнопку, и она выключится. Хотите, мы ее сотрем. – Нет, нет, не надо. – Санитар сконфузился. – Я же не знал, испугался… Думал сломалось все. А картинка очень даже красивая, не стирайте пожалуйста, товарищи! Ну, насчет диагноза-то покумекали? – А как-же, – Толик не дал Саше раскрыть рта. – Все готово, нажмешь на кнопочку и диагноз появляется. – Ну молодцы. Главному обязательно надо показать, – на лице у санитара появилось испуганное выражение. – Только попозже, а то у нас сейчас занятия по гражданской обороне начинаются.

К вечеру все было готово. Гостей снова провели в смотровую, посадили перед камерой того же испуганного мужичка и на экране появилась надпись «Алкоголизм 1-й степени».

– Эх, вот это другой разговор! – Главный врач довольно потер руки. – Мы теперь всех наших пациентов через этот аппарат прогонять будем. Спасибо Сергею Васильевичу, подсобил он нам с аппаратурой.

Прощаясь, главврач долго жал гостям руки. Затем завел столичных гостей в кабинет, достал из шкафчика бутылку какого-то редкого местного коньяка и попросил передать ее в подарок Сергею Васильевичу. Гостей отвезли на заброшенную станцию, правда шофер на этот раз был другой, на разговоры не поддавался и мрачно крутил баранку. Шея у него была покрыта следами от многочисленных уколов.

И опять трясся в непроглядной темноте поезд. Саша, обхватив голову руками, смотрел в окно, тщетно пытаясь осмыслить происходящее. Студент по молодости крепко спал, явно не испытывая никаких моральных переживаний. На столе стояла пустая бутылка из-под водки, по которой изредка пробегал отблеск одиноких фонарей, освещавших затерянные в степи полустанки.

Федор Петрович нервно курил папиросу. Ничто не радовало его. Произошла катастрофа. Чудовищная, невероятная, неописуемая.