Сирил Массаротто - Сто чистых страниц

— Нет, я же получил наследство от Сильвио. Но это неважно, мы все равно будем жить вместе.

— Знаешь, меня удивляет, что ты встречаешься с такой девушкой, как она.

— То есть?

— Не знаю, не хочу сказать ничего плохого, но она совершенно обычная, таких, как она, полно…

— А вот и нет.

— Хочешь сказать, она такая же сексуальная, как я?

Джулия накрывает ладонью мою руку и, вертя бедрами, придвигается вплотную.

— Что ты задумала?

— Ничего… Только представь: я, ты и Шарлотта в твоей новой квартире. Втроем…

— Джулия, даже не думай.

— Да ладно, открой глаза… Эта девушка ничего из себя не представляет.

Она придвигается еще ближе. Я чувствую ее горячее дыхание и давно знакомый запах духов.

Эти духи…

Духи, которые я подарил ей на день рождения.

В тот вечер, когда она, не стесняясь, флиртовала с мужем моей сестры…

У меня перед глазами проносятся картинки из прошлого. Я вспоминаю все, что недавно пережил, все, что меня раздражает в ней. В одно мгновение передо мной предстает сущность Джулии. Ее ложь. Ее предательство.

— Нет, Джулия. Кларисса идеальна. В отличие от тебя…

Она бросает на меня убийственный взгляд. Кажется, она поняла, что не сможет разлучить нас. Наконец-то.

Секунду спустя я слышу, как открывается замок.

— Это она? Твоя мисс совершенство?

— Да. Отойди, пропусти меня, пожалуйста.

Джулия не отходит.

Мне уже ясно, что я ничего не успею сделать. Я превращаюсь в зрителя, как если бы сам двигался замедленно, а все вокруг продолжали жить с прежней скоростью.

Слишком быстро.

Пока ключ поворачивается в замке, Джулия снимает свитер, швыряет на пол и остается в одних джинсах.

Не успевает свитер приземлиться, как ее пальцы уже тянутся ко мне.

Ручка двери поворачивается.

Джулия обеими руками хватает рубашку и резким движением дергает в стороны.

Несколько пуговиц отрывается.

Кларисса входит и видит нас с Джулией.

Одна пуговица катится по полу.

— Дорогой, я…

Она замолкает в оцепенении. Ее взгляд скользит по полуголой Джулии, по моей расстегнутой рубашке.

Какие могут быть вопросы? Одного вида наших полуобнаженных тел достаточно, чтобы вынести приговор.

— Кларисса, подожди, я все объясню…

В ее глазах столько грусти, что я теряюсь и замолкаю. Два озера, полных скорби и разочарования.

Она разворачивается и убегает.

«Кларисса, я звоню уже десятый раз, ответь, пожалуйста! Она специально устроила это, чтобы разлучить нас, понимаешь? У меня с ней ничего не было, поверь».

Я звонил двадцать, тридцать раз.

Звонил ее родителям. Безрезультатно.

Звонил Мику. Он тоже не смог достучаться до нее.

Сходил к ней домой, зашел в нашу новую квартиру, вернулся в старую. Ее нигде нет.

Снова стал звонить — двадцать, тридцать раз…

Ничего.

Мик приехал, я все рассказал ему. Он остался со мной: ждал, слушал, убеждал, что Кларисса успокоится и поймет, кто все это подстроил. Не знаю, верил ли он сам тому, что говорил, но мне сейчас нужно было это услышать.

Так проходит вечер. Я постоянно звоню Клариссе, а комната тонет в звуках телевизора, на который мы даже не обращаем внимания.

Картинки тоже не зацепляются за мое сознание: я словно ослеп.

Мик только ушел, и тут наконец звонит телефон. Это Кларисса.

— Кларисса, что ты…

— Не утомляй себя лишними словами. Я звоню, чтобы попрощаться.

— Дай мне хотя бы объясниться, ты же не можешь просто бросить меня!

— Я не бросаю тебя, просто прощаюсь.

— Что это значит? Кларисса, ты пугаешь меня!

— С меня хватит. Я устала страдать. Мне кажется, я никогда не буду счастлива.

— Ты же ничего с собой не сделаешь?

— Уже сделала. И захотела в последний раз услышать твой голос…

— Кларисса, где ты? Я сейчас приеду!

— Думаю, уже поздно.

— Никогда не поздно, только скажи, где ты!

— Бесполезно… Но раз ты так хочешь… Я там, где все началось.

— Что? В ресторане?

— Нет. Там, где все началось на самом деле. Наша первая ночь. Мне хотелось, чтобы все закончилось в той же постели, где я впервые спала вместе с тобой, рядом с тобой. Я была так счастлива в тот вечер…

— Ты о гостинице? Но я не помню, где это произошло, я…

— Ну что ж, значит, нечего было запоминать. Прощай.

Она кладет трубку. Я тут же перезваниваю, но она не отвечает.

Надо спешить.

Гостиница, где мы ночевали, гостиница, где мы ночевали… Я тогда так напился, что ничего не помнил! Чертов алкоголь!

Надеюсь, это неправда и Кларисса не станет умирать из-за такой глупости! Мы же не упустим наше счастье из-за одной ошибки…

Как несправедливо!

Давай, давай вспоминай… В какую сторону мы поехали, когда вышли из клуба? Я даже не помню, как мы оттуда выходили…

Давай быстрее, постарайся…

Точно! Я ведь могу вспомнить обратную дорогу! Утром я сел в такси и доехал до дома, а потом…

А потом…

О нет! Меня так мутило, что я даже не смотрел в окно и совершенно не помню, по каким улицам мы ехали или хотя бы через какие районы…

Не могу вспомнить… вспомнить…

Ну конечно, вот что ее спасет!

Мое последнее воспоминание.

Блокнот в шкафу!

Какого черта я заклеил скотчем коробку? Я теряю бесценные секунды, раздирая картон, секунды, которые могли бы спасти ее.

Ура! Достал.

Быстро, где ручка?..

Впервые наступающая темнота не сулит ни наслаждений, ни положительных эмоций.

Впервые для меня главное не прошлое, а будущее.

Орнелла была права.

Мы едем долго, очень долго. Я даю указания шоферу такси, недоумевающему, что это за странный пассажир и куда ему надо, и пытаюсь сосредоточиться, чтобы вспомнить важные детали только что пережитого воспоминания.

— Здесь направо, поверните направо!

Несемся прямо до перекрестка, где была…

— Туда, где аптека! Поверните на улицу с аптекой! Быстрее, черт возьми!

Переезжаем мост, проскакиваем несколько светофоров… Я слышу слова Клариссы: «Я бы переночевала здесь, но, думаю, это слишком дорого для нас…»

— Сюда, где роскошная гостиница!

— Вас высадить рядом с ней, месье?

— Нет, конечно! Езжайте прямо, только быстрее, мы почти приехали!

Вот и поворот. Я узнаю улицу, ресторан, сияющий голубыми огнями.

— Остановите здесь! Сдачи не надо!

Я бегу по улице.

Наконец вижу красную вывеску гостиницы. Это она.

Распахиваю дверь и влетаю в лифт.

Вижу, как кнопка с номером четыре загорается под пальцем Клариссы, а потом она поворачивается и целует меня.

Вслед за ней нажимаю кнопку. Всего четыре этажа.

Несколько секунд в лифте тянутся бесконечно. Кларисса, я иду. Я уже рядом.

Я люблю тебя, Кларисса, я напишу эти слова, я буду повторять их сотни, тысячи раз.

Поднимаю глаза к светящемуся табло. Единица превращается в двойку.

Не я разбил тебе сердце, а Джулия. Такого больше не повторится, обещаю. Я люблю тебя так сильно, что смогу защитить от всего.

Двойка превращается в тройку.

Мне не нужна эта девушка, мне нужна ты. Я не люблю ее, клянусь. Ей не сравниться с тобой.

Тройка превращается в четверку. Лифт открывается.

Я бегу к номеру сорок два. Дверь не заперта.

— Кларисса?

Она лежит неподвижно, закрыв глаза.

Рядом с кроватью десятки упаковок от лекарств. Все коробочки и баночки пустые. На тумбочке большой стакан и бутылка воды. Тоже пустые.

В левой руке Кларисса держит блокнот. Точь в-точь как мой.

Кларисса мертвенно-бледная.

Я подхожу к ней.

Я глажу ее лицо.

Я целую ее.

Я звоню в «скорую».

Слишком поздно.

Я кричу.

В белом больничном коридоре раздаются рыдания мамы Клариссы. Я издалека слышу слова врача:

— Еще бы несколько минут…

Она плачет громче. Муж протягивает ей платок, она берет его и закрывает лицо.

Несколько минут.

Не напейся я в тот вечер, я бы обязательно вспомнил. Не потерял бы лишние две минуты, открывая обувную коробку, не искал бы ручку, чтобы написать две строчки в блокноте…

И потом, сколько времени длилось воспоминание? Я до сих пор не знаю. Но даже если три-четыре минуты…

Я виноват в смерти Клариссы. Я был виноват с самой первой ночи.

Ее родители идут ко мне. Они плачут и поддерживают друг друга. Не выдержав этого зрелища, я встаю, нахожу пустой коридор и сажусь на пол в темном углу.

Я ничего не сказал им о блокноте, который она держала в руке, просто сунул в карман, пока ждал «скорую».

Пришло время прочитать его: пусть мне будет стыдно, я заслужил страдание. А потом я во всем признаюсь. Скажу, что это моя вина.