Екатерина Романова - Девочка из стаи

— Так может наоборот, оставить, сказать, что просто забыли — и все.

— Это ты забыла. Сто раз ей говорил, вынеси с мусором, нет же, сохраняли гнилье старое. Какое там Ольке на вырост, если их эта вшивая носила? Как знал, что надо было самому выкинуть.

— Сам бы и выкинул…

— Не нуди! Мы их и выкинули, когда поняли, что не вернется.

— А почему участковый дело не завел? — не отставала Зоя. — Что ты скажешь, если узнают? Что за бутылку с ним поговорил и все — концы в воду?

— Поговорил-не поговорил, а ему я сказал, как было. — Олег глянул на жену, и в голосе появились неприятные угрожающие нотки. — И в лес мы ходили искать все вместе.

— Да ходили, ходили, — измученно выдохнула Зоя. — Толку-то от того, что мы ходили, им же дело завести надо было: пропажа.

— Дело пускай заводят те, у кого она прописана. Тут ее и не было, и участковый должен был сам передать куда следует.

— Ох, Олег, какая же путаница… Все за нас цепляется, и непонятно, кому что известно. Соседка та же…

— Забыла твоя соседка, как ее и звали. Вон Ирка убежит — через неделю не вспомнит.

— Ты думай, что говоришь!

Они шли, переругиваясь и неся в котульке Наташины вещи. Дома оставили только ночник — Ира уже считала его своим. Уничтожить, сжечь все решили, только когда услышали, что далеко от них поймали в лесу девочку лет десяти, прожившую неизвестное количество времени в собачьей стае. И что через какое-то время она назвала свое имя — Найда. Можно было забыть о случившемся и сейчас, но паника, которая охватила Олега и Зою, когда они подумали, что все обнаружится, не дала этого сделать. Теперь сжигать хилые Наташины пожитки, может, и не было уже смысла, но они вышли этим утром, еще до рассвета, и отправились в тайгу.

В лесу Олег вытоптал пространство посуше, сложил на нем одежонку и старые игрушки, пылившиеся в кладовке, и полил все это керосином. От спички костер занялся мгновенно. Зоя стояла и думала, почему не убрала тогда вещи сразу, как только «пропала» Найда-Наташа. То ли совестно было, то ли хотела показать, что вроде как и не навсегда, да и не уверена, что не найдут. Искали для вида. Жила девочка не здесь, у нее никого, кроме дяди, не было. По сути — ничья… Зоя, только когда перебирала вещи, вспоминала, и внутри все сжималось, совесть проснулась поздно. Ведь были приюты, можно было отказаться. Но они тогда решили — так легче, а то еще обяжут обеспечивать, это привлечет внимание, и тогда уже не отвязаться. А у самой росли две девочки, которые теперь обе ходили в школу. Конечно, надо было и их поднимать на ноги, но сейчас все чаще не могла уснуть ночами. Понимала, что это был не выход, да снова послушалась Олега. Как слушалась всегда…

Олег же думал в эту минуту о другом. О том, помнит ли девочка, как все произошло тем утром. Если помнит имя, могла бы, наверное, снова увидев, узнать и дядю, и сестер. С другой стороны, кто ей теперь поверит, если, судя по всему, она и говорить-то умеет только странное собачье имя — Найда. Олег успокаивал себя тем, что если кто спросит — он вовсе не называл ее так, просто девочка помешалась после смерти матери, а после бабушки и вовсе перестали контролировать, куда идет, что делает, не уследить было — с ума сошла, обхитрила, улизнула. А ведь потом так ждали, так искали — вот что он скажет, случись прийти к нему в дом и спросить, не ваша ли. Поступил ли он правильно тогда, он не думал. Или старался не думать… У него своя семья, сестра сама виновата, да и эта — чем он был ей обязан? Не убивать — подсказывала предательская слабость. Так он и не убил, просто увел. Выжила же, справилась! Видать с собаками ей всегда и было место.

Олег отвлекся, заметив что-то между деревьев. Неприятно перевернулось все в желудке. Они были здесь одни, никто не мог проследить, узнать, зачем украдкой выбираются из поселка. Или мог? Чувство, что что-то следит за ним из леса, не ушло, но глаза больше не замечали ни движения, ни чего-то странного.

— Ирке сказать не вздумай, — пригрозил Олег.

Старшая дочь росла бездумной и немного жестокой, раз, когда снова поднял на нее руку, огрызнулась, что убежит, как и Найда. Тогда даже не тронул, шокированный, испугавшись — вдруг поняла, вдруг намекает? Словно перечеркнула проклятая Найда все их существование, разделив надвое.

— И не показывай, — добавил Олег, говоря про газету, из которой и узнали про таинственную девочку-собаку.

Зоя словно не расслышала, перевела на него взгляд, и только потом медленно кивнула:

— Да не скажу, конечно, все убрала уже. Назад направились в обход. Солнце уже встало, и можно было отговориться, что пошли набрать свежих осенних грибов, как раз вчера соседка тащила из леса целые корзины и долго хвалилась Зое, расспрашивавшей, нет ли теперь малины у озера. К нему и пошли, чтоб, обогнув, вернуться с пакетом грибов и как ни в чем не бывало продолжать врать, что не помнят. Шли молча, только чувство, что что-то смотрит на него, не покидало Олега.

Еще даже не виднелось впереди озеро, когда Зоя вдруг испуганно схватила мужа за руку, вдохнув со свистом, не посмев даже ахнуть. Быстро перехватив ее взгляд, мужчина повернул голову туда, где на холмике между деревьев стоял… волк. Желание кинуться бежать было пересилено, когда Олег, забыв вдохнуть от страха, понял — не волк. Собака. Судя по виду, овчарка, но какая-то неухоженная, очень крупная, но не откормленная. Морда у собаки была такой, что сразу скажешь — не в одной переделке побывала она за свою жизнь. Страшные, не злые, но и не по-собачьи запуганные глаза, глубоко посаженные и делавшие вместе с торчащими ушами и густой шерстью овчарку похожей на волка, участок белой шерсти между глаз и уродливый шрам через всю морду.

— Чего он? — прошептала Зоя.

Олегу тогда показалось глупо — с чего именно «он»? Собака, она и есть собака. Но потом понял — не она это, точно — он, пес.

— Пошли, — так же тихо произнес он, дергая ее за руку и направляясь дальше.

Они старались не оборачиваться, но уже через несколько шагов поняли — пес тут не один. С другой стороны следовали за ними по пятам еще две похожих, словно помесь овчарки и еще кого-то, но по морде видно было породу. Один крупнее — самец, вторая — мельче да и шла в стороне, видимо опасаясь еще, но вместе со всеми постепенно сужая круг. Вскоре заметил Олег и еще троих — рыжевато-коричневую с драными боками и с ней двух совсем молодых, меньше размером, но следовавших за ней.

— Оле-ег, — проскулила Зоя, крепко держа за руку. — Ну что делать-то, ну? Идут же… Ой, господи, это нам за Наташку…

— Дура, — прошипел Олег, оглядываясь и видя собак совсем рядом. — Вон гляди, до озера рукой подать, сейчас дойдем, а там, чай, в воду не полезут.

— Да какое дойдем…

Позади уже слышалось рычание. Стая окружала. Олег видел еще двух, одна из которых без перерыва теперь скалила клыки. Зоя жалась к мужу, но продолжала идти. Собакам нельзя было показывать страха, это Олег знал. Но одно дело — наедине с Найдой на цепи, другое — стая диких в глухом лесу. Колени начинали дрожать. Рычание усиливалось.

Вдруг одна из собак, подскочив сзади, быстрым укусом схватила его за ногу — и отскочила, словно издеваясь, проверяя, насмехаясь. Зоя закричала — и бросилась бежать.

— Дура! — Олегу ничего не оставалось, как сделать то же самое.

Он не видел, куда бежит жена, но зачем-то крикнул:

— На дерево давай! — понимая, что сама она сейчас ничего сообразить не сможет.

Зоя кинулась было в сторону, но поздно заметила, что и там ждут — та, что с рыжей шкурой, оскалилась, не дав женщине дороги. Крик Олега был к месту, но найти бы это дерево. Не в силах бежать молча, Зоя визжала и кричала так, словно ее уже терзали собачьи клыки. Она слышала про волков в здешних местах и в леса далеко потому никогда не ходила. Только бы не меня — единственная мысль вертелась в голове вместо молитвы, когда наконец наткнулась глазами, спотыкаясь на корнях, торчащих из земли, на сучки на сосне впереди себя. Сосна была молодая, неуклюжая, специально для нее. Зоя с набега ухватилась за ветки и подпрыгнула, повисая и крича, пока внизу две собаки, одна из которых была та рыжая, с шумом останавливались, скользя лапами на сухих иглах, и начинали рычать и лаять. Насилу уцепившись крепче, Зоя подтянулась и поднялась выше, но так, чтобы выдержало ее дерево. Вцепилась намертво, так что заболели пальцы. Дыхания от ужаса не хватало; уткнувшись лбом в ствол сосны, Зоя сидела и беззвучно сдавленно рыдала от страха, слыша, как внизу беснуются собаки.

До озера оказалось куда дальше, чем Олег думал. Бегать он давно отвык — сидение в четырех стенах не располагало к таким умениям. Но сейчас несся так, как, наверное, никогда в своей жизни. Он слышал, как по пятам за ним мчится, тяжело стуча лапами по земле, матерый вожак. Остальных тоже слышал, но они словно намеренно держали дистанцию. Словно с ним хотел покончить именно лидер… погоня могла прекратиться давно, Олег выбивался из сил, но твари словно измывались, рычали в спину, двое обошли и бежали в стороне. Изматывали…