Станислав Золотцев - Статьи и рецензии

Так и сегодня живет мой талантливый уральский сверстник, подвижник Русского Слова, кипучий и неутомимый поэт Юрий Конецкий. Да разделят читатели его новых книг эту участь.

Опубликовано в журнале «Наш современник» № 11, 2008

Сето — едва ли не самый неизвестный «общественности» народ из тех, что ныне зовутся малочисленными. Не раз бывало: человек даже с глубоким интересом к этнографии знает, что где-то живут нивхи и юкагиры, слыхал о караимах и алеутах, но ничего не ведает о племени, обитающем гораздо ближе — на землях вокруг святой Псково-Печерской обители и Изборска, рядом с Псковско-Чудским озером, в краю, столь же красивом по природе своей, сколь и по имени, — в Причудье…

Сето, древнеправославные и стойкие в своей «русской» вере люди, близкие по языку эстонцам, карелам и вепсам, всегда хотели оставаться собой. Сето, по общему признанию прибалтов и скандинавов, — самый трудолюбивый народ среди населения Балтии и севера Европы.

Но если материальную сторону культуры сето (шедевры ткачества, скажем) наши энтузиасты и подвижники не только спасают, но и возрождают, то их эпос и фольклор оказались сейчас практически невостребованными. Им и прежде не везло, никто в советские годы не стал бы переводить эпические сказания сето, ведь Пеко, герой одноименного эпоса, богатырь-полубог, запросто беседует и с Христом, и с Николой-угодником. Насквозь пронизаны православными мотивами и другие сказания о нем, кроме того, в них и не пахло никогда «антифеодальными», «бунташными» тенденциями. Нынче же… Нужна ли кому-нибудь фольклорно-эпическая сокровищница исчезающего народа?.. А ведь перевести хоть часть ее — немалый труд, требующий времени.

Вниманию читателей предлагается одно из множества песенных сказаний, бытовавших среди приозерных сето, в рыбацких селениях. (Мальчишкой, бывая на разных торжествах в домах дальних — по отцовско-дедовской линии — родственников, заполнил несколько общих тетрадок записями этих сказов.) Их излюбленный герой — рыбак, богатырь Айво. В одних сказаниях преобладают христианские мотивы, в других царит язычество, с лешими, водяными и домовыми. У предлагаемой песни, кстати, есть два варианта: в одном Айво перед каждым своим деяньем усердно молится, в другом — обходится без «Отче наш». Первый вариант очень колоритен, но второй — вдвое короче, поэтому я и хочу предложить именно его. Хотелось бы, чтобы читатели прониклись пониманием самобытности «причудливого» народа по имени сето…

Айво в челноке однажды вышел в озеро под утро и большой поставил невод. Стало солнце подниматься, словно в зеркало, смотреться в синеву воды озерной.

Айво невод поднимает — ни одной рыбешки нет, даже маленькой плотвички, даже юркого ерша. Вновь пускает невод Айво в глубину озерных вод. Терпелив рыбак, он знает, что удачу надо ждать…

Поднялось повыше солнце, синеву зазолотило в небесах и на воде. Снова тащит невод Айво. Снова в неводе улова никакого нет совсем, легок невод, как вначале. Ни салаки в нем, ни щуки, ни тяжелых судаков. Айво в третий раз бросает, терпеливый, смирный Айво, свой надежный, крепкий невод в глубину — и снова ждет.

И уже над головою светится-сияет солнце, темя жарко напекло. В третий раз перебирает Айво невод, — ни рыбешки. Не сверкает чешуя, серебром не отливает сеть смоленая его…

И тогда озлился Айво, терпеливый, смирный Айво, на Хозяина Воды, на Озерного Владыку. Плюнул в воду, рассердясь, кулаком по водной глади стукнул, брызги полетели. И в сердцах он закричал: «Ты зачем, владыка Пейпси, рыбу в невод не пускаешь и не даришь мне улов?! Я не первый год рыбачу, мы давно с тобою дружим, и всегда ты мне удачу посылал из глубины.

И всегда уловом крупным, судаком и щукой были сети у меня полны. Я ж тебе всегда подарки очень щедрые дарил: перед каждою рыбалкой хлеб, завернутый в бересту, а бывало, даже яства по волне к тебе пускал. А на праздник непременно я всегда хмельного меда выливал горшочек в воду, чтобы ты повеселился… Чем тебе не угодил я и на что ты рассердился? Что ты хочешь от меня?!»

И от слов горячих Айво гладь озерная вскипела, волны вдруг забушевали, небо черной пеленою вдруг покрылось, гром ударил, поднялась большая буря. И челнок долбленый Айво буря к берегу помчала и ударила о камень, о прибрежную скалу, и разбила сразу в щепки.

А рыбак и сам, как щепка, от могучего удара над водою полетел. На песок упал, и тут же потерял сознанье Айво. И, как мертвый, до заката на песке он пролежал.

Но очнулся, встал и вспомнил, что случилось, огляделся, отряхнулся… Видит — озеро спокойно. А у ног его лежит на песке большая щука.

«Вот спасибо, Водяной! — закричал оживший Айво, — ты разбил челнок мой верный, но меня в живых оставил, да еще с такою щукой я теперь домой вернусь!»

Потянулся Айво к щуке, что лежала и хватала воздух ртом своим зубастым. Взял ее — и в изумленье тут же выронил. Была та щука — одноглазой! Да, всего одним лишь оком на него смотрела рыба… «Что за диво?! — прошептал он. — Я еще ни разу в жизни одноглазых рыб не видел…»

Только в тот же миг опять бедный Айво изумился: щука вдруг заговорила! С человеческою речью одноглазая рыбеха обратилась к рыбаку, пасть зубастую разинув: «Ты меня послушай, Айво! А послушав, на свободу отпусти, отдай воде… Я — посланница Владыки, что водой озерной правит, Чудским озером владеет. Он велел тебе сказать: слишком, Айво, ты зазнался, что в деревне и в округе ты удачливее всех в мастерстве рыболовецком, что всегда твой невод полон рыбой самою отборной. Всем ты хвастаешься, Айво, что с Владыкою Озерным вы давно друзьями стали…

Вот он и решил проверить, друг ему ты иль не друг. Мало ты подарков даришь в благодарность Водяному. Что там хлеб и мед хмелящий! Нет, поди-ка докажи ты, что тебе для Водяного ничего не жаль на свете, — подари ему жену! До утра пусти ко дну ты свою женушку родную, распрекраснейшую Марью, мать твоих пяти детей. Водяной давно уж знает, что во всем краю озерном нет ни женщины красивей, ни хозяйки домовитей и проворней, чем она, верная твоя жена!

Так отдай же до рассвета Марью в жены Водяному! Пусть она ему послужит… А иначе — не видать никакой тебе удачи. Он тебе не только рыбы никакой не пустит в невод — он тебя совсем утопит… Эта буря — лишь задаток, лишь урок тебе, рыбак!

Вот и все я рассказала, что велел мне Водяной. А теперь меня на волю отпусти, рыбак, скорей…»

Бросил Айво щуку в воду, сел на камень, и заплакал он горючими слезами. Долго плакал Айво бедный, хоть не плакал никогда даже в детской колыбели…

Как не плакать, если Марью больше жизни он любил. Только знал он про свирепый нрав Озерного Владыки, знал, что тот не только может одного его оставить без улова, но и всех рыбаков из сел прибрежных, а не то еще погубит! Стоит пальцем шевельнуть, буйною водой затопит все рыбачьи наши села. Дед рассказывал: бывало в старые века такое… Нет, не шутят с Водяным, и нельзя ему перечить… «Только как же мне без Марью? — горько думал бедный Айво. — Без нее мне и не жить…»

И домой приходит Айво. Ждать его давно устали все домашние и спят. Дети спят, и дремлет Марью… На руки ее берет он и, слезами обливаясь, к озеру ее несет. Там он сел в челнок соседа и во мраке предрассветном вышел в озеро, с собою рядом усадив жену и держа ее рукою, чтоб она не просыпалась.

Вышел Айво к середине полноводного простора, бросил весла, встал над лодкой, поднял на руки жену, поднял Марью, чтобы бросить в голубую глубину…

В этот миг на самой дальней кромке озера Чудского первый луч сверкнул рассветный, и лицо уснувшей Марью осветил он, озарил… И опять увидел Айво, как она была красива! И вскричал он: «Нет, Хозяин, Царь Озерный, Водяной! Эту дань ты не получишь, я отдам тебе другую. Верный друг тебе нужнее, чем жена. Рыбак умелый, тайны озера Чудского я тебя не хуже знаю, и помощником надежным буду я тебе навек. Не отдам тебе я Марью — пусть она живет на свете меж людьми, а я с тобою вечно буду под водою. Получай же ты меня!»

И как только бедный Айво, положив на днище лодки спящую свою жену, распрямился, изготовясь прыгнуть камушком на дно, — рыба из воды взметнулась, чешуей своей сверкая, словно молния живая! Одноглазую, чудную Айво щуку в ней узнал. И единственным сверкая глазом темно-золотым, щука вновь заговорила: «Отправляйся, Айво, с миром к своему родному дому, увози с собою Марью. Ты Озерному Владыке доказал рыбачью верность. Он тебе отныне верит. Знает он, что ты и жизни для него не пожалеешь… Так живи же долгий век!» И ушла обратно в воду…

И причалил Айво вскоре к мысу, к берегу родному. И тогда проснулась Марью и сказала в удивленье: «Ты зачем меня принес к озеру, в челнок соседский усадил? Ведь свой — хороший. Вот он, твой челнок надежный, доверху забитый рыбой. Новый невод рядом с ним!..»