Алексей Андреев - Вторая осада Трои

На следующее утро московская делегация улетала в неполном составе — без трех человек.

Один из оставшихся личностью был совсем загадочной. Никаких высоких постов он не занимал и большими делами вроде бы не ворочал, пышными регалиями не светился, вообще на новую вертикаль, похоже, нанизан не был, обитал где-то побоку, тем не менее всюду был вхож и принимаем причастными кремлевским сферам людьми с почтительной опаской. Говорили, что он порученец. Чей — не уточняли. Кому надо — те и так знали, по крайней мере догадывались, а кому не надо — знать было не положено. Само присутствие его в делегации выглядело непонятно — покойный был, несомненно, большой человек, но не настолько. Видимо, имелась в вояже порученца какая-то еще подоплека. На поминках он сидел поблизости от вдовы — за соседним столом, вместе с замами губернатора, которые были с ним очень предупредительны. Да и сам губернатор то и дело отвлекался от обязанности утешать оставленную и давал на него косяка. Будучи заинтригованным. И пытаясь разглядеть на лице порученца хоть что-нибудь, хоть какой намек. Но так и не разглядел — лицо было совершенно бесстрастно. Даже при взгляде на прекрасную скорбящую оно не оживлялось. Пару раз на нем что-то мелькнуло — причем диаметрально разное, — когда свежая подруга второго губернаторского зама решила на всякий случай состроить ему куры — вдруг чем папику поспособствует — и когда его коснулся бедром один смазливый официант, косящий под юного Бандераса, — и все.

Сверкающие взоры генералов он заметил — не заметить их было трудно, — но внешне никак к этому не отнесся. В конце поминок, когда из-за центральных столов гости начали потихоньку подниматься и расходиться и сама вдова, ясно было, вскоре это траурное собрание покинет, он встал, подошел к ней, чего-то пошептал на ухо и, не дожидаясь ответа, удалился.

Назавтра же он из своего люкса на подобострастные призывы не вышел — сказал через дверь заспанным голосом, что задержится и пусть летят без него. Звавшим показалось, что был он не один. Но они об этом предпочли тут же забыть.

Не вышли из своих номеров и оба генерала — их там попросту не было. Весь остаток вечера они куда-то звонили, о чем-то договаривались и отдавали команды, затем коротко, не раздеваясь, вздремнули, чтобы набраться сил, а рано утром, забрав вещи и погрузившись в присланные за ними машины с военными номерами, исчезли. Правда, потери этих двух бойцов никто в столичном отряде толком и не заметил — все маялись после вчерашнего.

Объявились генералы неподалеку от Трои — по разные ее стороны. Один — на северо-западе, другой — на юго-востоке. Выбрались из машин уже в теплом камуфляже, козырнули встречавшим их офицерам, поднятым накануне со своими подразделениями по тревоге и успевшим за ночь совершить стремительный марш-бросок, отмахнулись от рапортов, бросив: «Потом», — и направились к опушкам леса по свежепробитым в снегу колеям.

Там каждого ждал командно-штабной автомобиль, умело замаскированный под большой сугроб. Рядом громоздились еще сугробы — такие же или меньше. Только вблизи в очертаниях некоторых можно было опознать бэтээр, грузовик для перевозки личного состава, санитарную «буханку». Другие очертания точной расшифровке не поддавались.

Внутри штабных машин генералы выслушали короткие рапорты, подошли к столам, где лежали развернутые карты и фотографии местности, сделанные со спутника, изучили их и практически одновременно спросили:

— Ну, что скажет об объекте разведка?

В разных командных пунктах разные офицеры сказали одно и то же.

— Три рубежа обороны, значит… — покивали генералы. — Ну-ну. Ваши предложения?

Предложения были тоже одинаковы.

— Неплохо, неплохо, — снисходительно произнесли полководцы. — Но действовать будем вот так! — Они ударили кулаком по столу и своими словами повторили услышанное. — Ясно?

— Так точно!

— А что там у противника? Объявился?.. Где?.. Наблюдение ведется? — спросили генералы, нисколько не сомневаясь, что противник должен быть где-то поблизости и чего-то предпринимать.

Вот тут наконец-то обнаружилось и отличие. Потому что для одних противник находился на северо-западе, а для других — на юго-востоке. Зато и туда, и туда уже успели доползти заблаговременно высланные сторонами разведчики. Окопавшись неподалеку от опушек в снегу, они несли боевой дозор.

— Следить в оба! В контакт не вступать. Наша цель здесь! — Два пальца хищно нависли над двумя одинаковыми картами и затем ткнули в одну точку. — Начали!

— Есть! — Из каждой машины выбежало по офицеру.

Первый рубеж обороны состоял из колючей проволоки. Натянутая на столбы и хитро переплетенная, она окружала все поместье, делая легкое послабление лишь для въездных ворот — их она украшала сверху. Зато перед ними были КПП, шлагбаум и сдвижные кόзлы, тоже перевитые колючкой. Опыт хозяйских отсидок свидетельствовал, что так оно во всех смыслах сохраннее — и изнутри никто без разрешения не выберется, и снаружи не прокрадется.

От противоположных опушек, проваливаясь в глубоком снегу по грудь, похожие в белых маскхалатах на диковинных йети, к рубежу принялись выдвигаться команды саперов. Выдвигались скрытно — насколько это было возможно. Некоторые пытались ползти — и пропадали с головой. Остальные прорезали телами глубокие борозды.

Достигнув ограды, саперы стали резать колючку и разводить ее в стороны, делая проход. Резали с запасом — вскоре проход достиг таких размеров, что в него запросто мог проехать грузовик.

За их спинами уже вовсю орудовали бойцы с лопатами, пробивая в снегу широкий тракт — ровно в ширину прохода. На самом деле тракт был не очень-то и нужен, однако генералы во всем любили порядок.

Околевая от холода, но исполняя свой воинский долг, разведчики тем временем, не покладая биноклей, исправно доносили командованию обо всех действиях неприятеля.

Действия были одни и те же. И рапорты об успешном преодолении первого рубежа обороны поступили к генералам одновременно. О преодолении со своей стороны — от командира саперов, о преодолении с чужой — от разведки.

— Ну-ну, ничего, — оценили полководцы. — Но надо быстрей!

— Есть быстрей! — Командиры саперов бросились выполнять приказания.

Следующий рубеж обороны представлял собой зону отчуждения между колючкой и высокой кирпичной стеной, воздвигнутой вокруг поместья на манер кремлевской — только без зубцов и монолитных башен. Башни, разумеется, были, как же без них, но поскромнее. Со стены на зону таращились неподвижные видеокамеры, похожие на давно замерзших и окаменевших птиц со странными глазастыми клювами. Имелись сведения, что зона еще и заминирована.

Саперы и там, и там подтащили к проходам в колючке рулон белой маскировочной ткани, аккуратно уложили его на наст, на «раз-два» энергично катнули в сторону стены. Оба рулона, худея по пути, благополучно цели достигли. Теперь все пространство зоны от прохода до стены было укрыто белым покрывалом, от наста почти неотличимым. Во всяком случае — сверху, для бдящих «птиц».

Под каждым покрывалом закипела слаженная работа. Одни настороженно поводили блинами металлоискателей, другие по их сигналу начинали выгребать с проверенных мест снег, третьи вслед за ними подпирали стойками покрывало, чтобы не провисало. Вскоре были отрыты и обезврежены первые мины — они-таки действительно имелись. Не в очень большом количестве — всего было обнаружено по три с каждой стороны — так что сильно это работу не замедлило.

Спустя сорок минут обе команды симметрично добрались до третьего рубежа обороны — самой стены. О чем и доложили полководцам.

Те вышли с биноклями из штабных машин, обозрели командными взорами окрестности — им виделось, что так надо обязательно поступать перед решительным боем; конечно, хорошо бы было и произнести что-нибудь значительное, историческое, но на ум, как назло, ничего такого не приходило, поэтому они громко приказали приступить к третьему этапу. Правда, добавив:

— Вперед, орлы!

«Орлы» принялись буровить в стене шурфы и закладывать туда взрывчатку. Когда низ стены оказался ею нашпигован, как кусок несвежей колбасы — желтым жиром, несколько рук по команде взметнулось над покрывалом — может, даже в прыжке — и прилепили взрывные блямбы повыше. По прикидкам «орлов» этого должно было хватить с лихвой. От блямб и вкраплений «жира» заструились тонкими отростками проводки. Быстро сошлись в один, который выбежал из-под покрывала и зазмеился дальше — к столику у штабной машины, к стоящей на нем коробочке с красной кнопкой.

Ровно в девять ноль-ноль к подрыву все было готово. Естественно, с обеих сторон. Оставалось надавить на красные кнопки и…