Бат-Шева Краус - Израильская литература в калейдоскопе. Книга 1

— Здесь?! — Я оглядываюсь по сторонам, вижу ряд писсуаров. — Не нашел другого места для благословения?

Он подносит руку к голове вместо кипы, приподнимает талит и стоит надо мной, словно заклиная:

— Господь-Б-г уже видел нас в еще худших местах. Говори вместе со мной, прежде чем мы вернемся к Рохале, — и мы оба, касаясь друг друга головами под балдахином талита, говорим тихим голосом вместе, как один человек, и мой голос тонет в его:

— Барух ата Адонай Элокейну Мелех hа-олам…

— У твоей жены редкое послеродовое осложнение. Без операции она не выживет.

— Осложнение? Какое осложнение?

— Кое-что не в порядке у нее в животе.

— А после операции она выздоровеет?

— На твое счастье, у нас здесь работает один из крупных специалистов в этой области, вероятность успеха велика.

— Так сделайте операцию как можно скорее, Б-г тоже поможет.

— Завтра в 9 часов подойдешь в бухгалтерию и утрясешь с оплатой.

— Но… сколько будет стоить операция, доктор?

— Смотри, ты можешь обратиться в обычную больницу, там операции бесплатные, но вероятность успеха, как тебе должно быть известно, нулевая. Здесь тариф составляет миллион африканских франков. Я готов снизить для тебя стоимость на четверть, из милосердия. Половину платежа ты переведешь на счет больницы, а половину — дашь прямо мне в руки. Когда придешь с деньгами, я подпишу документ, подтверждающий особую скидку.

— Но это огромная сумма для меня… Как я ее достану?

— Ты всегда сможешь обратиться в обычную больницу, там делают операции бесплатно. Во всяком случае, эту операцию может выполнить только доктор Тариани — он специалист. Крайне сомнительно, чтобы с этим справился другой хирург, а Тариани сейчас в отпуске на родине, он вернется сюда через два дня. Время есть, твоя жена может прожить без операции еще 4–5 дней. Тем временем ты сможешь найти деньги и трех родственников, которые согласятся пожертвовать для нее кровь.

Сатурнино вновь и вновь прокручивал в голове беседу с главврачом больницы Ла-Пас города Бата в Экваториальной Африке. Сухая, холодная манера речи врача, говорившая о том, что подобные беседы для него — рутина, убила у Сатурнино даже мимолетную надежду на мольбу о спасении. Нет смысла и пытаться просить о сострадании, жалости. Единственный путь спасти Белен — раздобыть деньги… Но как? Три четверти миллиона! Ведь все его сбережения от работы на такси не составят и половины нужной суммы. Если он сумеет собрать хотя бы триста тысяч… он отдаст их в руки главврачу больницы, скажет несколько слов на языке фанг[20], и доктор наверняка согласится на операцию под обещание заплатить позднее, а после они уже убегут из больницы и все!

Однако найти и триста тысяч выглядело нереальной задачей, даже если он продаст потихоньку это такси, которое он взял в аренду у своего хорошего друга Луиса… Денег все равно не хватит.

Сатурнино сидит возле кровати своей юной жены и смотрит на нее с такой неизбывной болью, которая может быть вызвана лишь сильной любовью. Он опускает глаза, чтобы Белен, не дай Б-г, не заподозрила, будто что-то не так — он не хотел бы причинять ей беспокойство в эти дни, которые могут стать ее последними днями.

Она кормит новорожденного, и по ней видно, что это дается ей большим усилием… Но она все же улыбается, и ее улыбка излучает тепло, которое дарят ей молодость и ощущение счастья от рождения первенца.

Никто не рассказал ей о тяжести ее состояния.

Муж увидел тарелку, наполненную едой, которую принес служитель больницы.

— Ты ничего не ела… Ты должна есть, ведь ты кормишь грудью, и нужно восставливать силы.

— Я, правда, не голодна, не знаю, почему… Угощайся ты. Говорят, рис и рыба здесь вкусные… Не покупай никакого пива там, снаружи, нам нужно экономить каждый франк для вечеринки, которую мы устроим дома! Ты должен уже купить юкку, рис, арахис, рыбу… На самом деле только дай деньги маме — она уже обо всем позаботится…, — сказала Белен с любящей улыбкой на усталом лице.

Их разговор был прерван просьбой сестры завершить посещение: ей надо забрать малыша для анализов и купания.

Сатурнино не может уснуть. По ночам он ездит по пустынным улицам города Бата в необоснованной надежде набрать пассажиров, которые внесут небольшой вклад в его скудную кассу. Может, если он поработает два дня без перерыва, он сможет дать главврачу в качестве аванса определенную сумму…кто знает! Новая надежда вспыхнула в его сердце, но быстро погасла, когда солдаты на пропускном пункте заявили ему, что они голодны, они же должны что-то поесть… Сатурнино, наученный опытом из случаев вроде этого, знает, что нет смысла пытаться улизнуть. В отчаянии он вынул из кармана купюру в две тысячи франков и отдал солдатам, позволившим ему продолжать поездку. Бензобак почти опорожнен, а пассажиров в столь поздний час не видно.

Он возвращается домой, ложится на кровать. У него есть еще два дня, чтобы раздобыть деньги, пока приедет тот самый доктор Тариани. Нужно поспать, набраться сил, чтобы обдумать ситуацию на свежую голову, без того, чтобы та беседа с главврачом возвращалась и терзала его душу снова и снова, без того, чтобы в его мыслях появлялось прекрасное лицо Белен, вызывая одновременно томление, любовь и боль. Но было еще что-то кроме непрерывно сверливших его мыслей, мешавшее ему заснуть. Сейчас он обращает внимание на шум генератора из дома соседей и раздумывает, встать ли ему и попросить их прекратить шум — ведь ему ясно, что все равно не удастся заснуть, если даже единственным шумом, который он услышит, будет шум летающих между увешанными плодами манговыми деревьями летучих мышей. Все же он решает встать и, выйдя из убогого дома, замечает местную девушку с белым мужчиной, прогуливающихся между платанами и деревьями папайи. На мгновение он испытал сильный порыв бежать к ним, ударить мужчину и взять все, что у него есть при себе. Совесть его мучить не будет, ведь у белых есть много денег, и его деньги спасут жизнь Белен. И вообще — белые пришли, чтобы грабить и эксплуатировать его страну, они зарабатывают огромные деньги, в десятки раз больше, чем получает гвинеец. Трезвый расчет удержал его от поспешного шага: белые осторожны и не имеют обыкновения носить с собой крупные суммы. Нужно найти другое решение.

Попытки деревенского шамана снять с Белен проклятие и порчу не увенчались успехом, может, тут замешано очень сильное колдовство. В больнице говорят, что состояние Белен остается прежним и после того, как сестра дала ей мутное питье, приготовленное для нее шаманом.

Время поджимает, Сатурнино возвращается к своей кровати, не заходя в дом соседей. Он уже совершенно забыл о генераторе и производимом им шуме, и его мысли мечутся по углам грусти и боли.

Так, в поездках на такси и посещениях больницы у него прошло полтора дня. Он безостановочно ездит по улицам города Бата, подъезжая к аэропорту всякий раз во время посадки самолета и пытаясь набрать белых пассажиров, с которых можно запросить большую, чем обычно, плату.

В ходе езды он испытывает тоску по жене, его тянет к Белен… Ему хочется видеть ее как можно больше, оставаться возле нее, гладить, целовать, слышать… Кто знает, будет ли она завтра все еще с ним и с малышом. Его уставшие глаза увлажняются, а в горле стоит комок невыносимой боли. Он подождет еще немного, прежде чем отправиться в больницу — сейчас важно работать, искать пассажиров. Потом он подойдет к главврачу и попросит его подготовить все необходимое для операции. Пообещает принести деньги рано утром. С Б-жьей помощью.

Сатурнино подсчитывает весь свой капитал: к настоящему моменту ему удалось собрать всего двести пятьдесят тысяч африканских франков. Его охватывает отчаяние. Как раздобыть еще полмиллиона, чтобы заплатить требуемую сумму?

Уже час ночи, улицы города почти совсем пусты, но к аэродрому приближается самолет; наверняка найдутся пассажиры, которые заплатят немного больше.

Так и есть, вот один несет дорогой кожаный чемодан, можно будет взять с него кругленькую сумму. Может, тогда он внесет главврачу задаток с обещанием заплатить в скором времени остальное… Может, тот согласится и не даст его любимой Белен умереть и покинуть его и малыша, кто знает? Может, может, может… Сатурнино устал.

Он остановился рядом с улыбающимся пассажиром и помог ему погрузить чемодан в багажник. Такси двинулось в путь.

— Сколько я заплатить до района Бедайен? — спросил пассажир с сильным акцентом на ломаном испанском, обеспокоенный неосторожным вождением везущего его и сомнительным состоянием машины, но все еще с улыбкой.

— Тридцать тысяч.

— Немного дороговато, нет?