Огюстен Барроуз - Магазин на диване

– Если бы только они дружили… но они кричат друг на друга весь день и дерутся.

Пегги Джин потрясенно покачала головой.

– Даже не знаю, что я бы сделала, честно, даже не представляю. Не знаю, вынесла ли бы я такое горе.

Дебби промокнула глаза краешком салфетки.

– Единственный плюс в том, что они только что подписали контракт со «Страйстар» на экранизацию своей биографии. Так что теперь у них будут деньги на колледж. Или на что-нибудь еще.

Пегги Джин обняла Дебби за плечи.

– В любой ситуации есть положительная сторона. – И встревоженно выпалила: – Я же забыла прочесть молитву!

Женщины вышли из столовой, и Пегги Джин подумала: если уж Дебби удалось пережить такое…

– Каковы были наши шансы? Сам посуди, сколько на свете женщин по имени Розалинд, которые жили в Бруклине, были замужем за офицером полиции и в пятидесятые годы отдали первого сына на усыновление? – спросила Бебе Элиота. Они сидели на диване у него дома.

– Это просто невероятно, – проговорил Элиот. – Нам прямая дорога в телешоу.

Бебе улыбнулась.

– Я так испугалась, Элиот. – Она взяла бокал вина.

– Я знал, что это не может быть правдой, – признался Элиот.

Она глотнула вина.

– Ты и сам перепугался до смерти, – заметила она.

– В глубине души я был уверен, что Бог не может оказаться таким жестоким.

Прояснил ситуацию короткий телефонный звонок матери Бебе. Мать сообщила ей, что никогда не искала мальчика, которого отдала на усыновление. И не звонила Элиоту. Не может быть, чтобы Элиот оказался братом Бебе. Та просто сошла с ума. И точка.

Но Бебе не была так уверена.

– У него на груди есть большое родимое пятно в форме совы? – спросила ее мать.

– Нет, – ответила Бебе и даже заставила Элиота приподнять рубашку, чтобы найти шрам. Но у него была совершенно чистая грудь.

Разумеется, эта путаница с братьями превратилась в чудесную историю для воскресного шоу «Блеск искусственных алмазов». И еще она убедилась, как Элиот ей дорог и как ужасна одна мысль о том, что она его потеряет. Она почувствовала огромное облегчение, узнав, что их отношениям ничего не грозит. Чего не скажешь о браке Пегги Джин.

Вчера Бебе обедала с Джойс Девитт, которая приехала в город на очередную программу из серии «Выбор Джойс». И Бебе заметила за соседним столиком Джона Смайта с молоденькой девочкой. Они устроились в самом углу ресторана, но не обратить на них внимание было невозможно. Ведь они практически занимались сексом на столе.

– О чем ты думаешь? – спросил Элиот.

– О том, что, если я когда-нибудь увижу, как ты лижешь молоденькой девчонке руки в общественном месте, я тебя убью.

– Что? – расхохотался Элиот.

– Я серьезно. Запихну тебя в твою же собственную машину для химчистки.

Элиот взял руку Бебе и облизнул ей запястье.

– Обещаю, что буду лизать только эти руки. – Она улыбнулась. Он с минуту изучал ее лицо. – У нас с тобой одинаковые носы, тебе не кажется?

– Кстати о носах, – вспомнила Бебе. – Надо купить такие полоски, которые наклеивают на нос, чтобы очистить поры. И по пути можем заехать в «Гэп». Мне очень нужно…

Триш продела в ухо позолоченное двойное колечко «Вечность» из коллекции «Диана-Доди», в последний раз осмотрела себя в зеркале и одобрительно кивнула. До эфира осталось двадцать пять минут: вполне достаточно, чтобы выпить чаю. Войдя в комнату отдыха, она поздоровалась с Адель, которая готовила попкорн в микроволновке.

– Пахнет вкусно, – заметила Триш.

– Поможешь мне его съесть?

– Не могу, – улыбнулась Триш. – Только что зубы почистила. – Триш достала из коробочки пакетик травяного чая и бросила его в белую пластиковую чашечку. – Я в восторге от твоей программы «Креативная кулинария». Мороженое с лобстером правда такое вкусное?

– Да, хоть это и кажется невероятным, – ответила Адель.

Триш налила в чашку горячей воды.

– Ну, мне пора бежать.

– Желаю удачно поработать. Классные сережки.

Триш отнесла чашку чая в кабинет и села за стол. Итак, Макс уволен, Ли уволена, Пегги Джин вряд ли вернется в эфир. Триш просияла. И вдобавок новый производственный директор, Кит Эверхарт, просто без ума от нее. Он даже пытался с ней заигрывать, и она ответила ему взаимностью. Почему бы и нет? Ее бывший жених из «Прайс Уотерхаус» больше не звонит ей по ночам и не плачет, она теперь свободна. Свободная женщина и восходящая звезда.

Она взяла трубку и позвонила в Даллас.

– Привет, папочка, – проворковала она, когда тот взял трубку. – Видел вчера мою программу «Украшения в античном стиле»?

Папочка ответил, что, конечно, все видел, не пропустил ни одного кадра и даже заставил Гюнтера все записать на видео.

Триш накрасила ногти быстросохнущим лаком.

– Ты даже не поверишь! Меня сегодня опять будут показывать! – Зажав трубку между плечом и ухом, она помахала перед собой рукой, чтобы ногти высохли. – Знаю, знаю, мне тоже показалось, что прическа была чудесная. Обязательно посмотри сегодня программу, ладно, папочка? – Она подула на ногти. – Я тоже тебя люблю, пока. – Она повесила трубку. Взглянув на часы, она увидела, что пора выходить на площадку.

«Триш Эверхарт, – мысленно повторила она. – Мне нравится, как это звучит».

Приготовив попкорн, Адель отнесла его в свой кабинет, распечатала пакетик и поставила его на стол. Три зернышка выпали из пакета, и она отправила их в рот. Потом села за компьютер, чтобы проверить почту, и тут зазвонил телефон.

– Адель Освальд Кроули у телефона, – проговорила она. – О, мам, какой сюрприз, как поживаешь? – Адель потянулась за попкорном, взяла зернышко и хотела было поднести его ко рту, но замерла на полпути. – Что? – Адель бросила зернышко на стол, крепче прижав трубку к уху. – О боже, – пробормотала она и закрыла глаза. – Нет, мам, прошу, скажи, что это неправда, пожалуйста.

Но это была правда.

Ее мать ошиблась. В Адель не было индейской крови. Ни капли.

Теперь ей придется полностью изменить отделку квартиры. Вигвам, каноэ из березовой коры, абажуры в виде индейских головных уборов из перьев – все придется выбросить!

– Обращайся к стулу, Пегги Джин. Стул будет вместо Зоуи. Что ты хочешь сказать стулу? – спросила Элис, специалист по арт-терапии.

На секунду Пегги Джин охватил страх. Но она позволила себе прочувствовать этот страх и пройти через него, чтобы суметь выполнить упражнение. Она подошла к стулу.

– Что я такого тебе сделала? Тебе что, не понравился наш товар? Могла бы прислать его обратно – мы предоставляем полную гарантию на тридцать дней! – Потом чувства захлестнули ее, и она начала молотить по мягкому сиденью банкетки. – Никакая я не волосатая сука! Какое ты имеешь право приходить ко мне домой и терроризировать меня и мою семью? – кричала она. – Моя гормональная система в норме, мой эндокринолог уверяет, что у всех людей на теле есть маленькие волосы!

Когда Пегги Джин в слезах рухнула на пол, Дебби протянула ей салфетку, но Элис помешала:

– Не надо, вы можете прервать процесс катарсиса.

Выдержав небольшую паузу, во время которой Пегги Джин должна была проникнуться эмоциями, Элис произнесла:

– Я хочу, чтобы все вы встали в плотный круг. Пациенты повиновались и образовали плотное неразрывное кольцо.

– А теперь, Пегги Джин, я хочу, чтобы ты встала в центр круга, закрыла глаза и упала назад.

– Что? – вскричала она.

– Группа, когда Пегги Джин упадет, вы все вытянете руки и поймаете ее. Вы покажете ей, что мы ее поддерживаем.

– Вряд ли у меня получится, – прошептала Пегги Джин.

– Я в тебя верю, – подбодрила ее Элис.

И вот, вверившись лечению, Пегги Джин зажмурилась и вопреки инстинктам, страху и гордости позволила себе упасть назад, приземлившись на вытянутые руки других пациентов «Центра Энн Секстон».

Глаза Дебби наполнились слезами.

Улыбающаяся Пегги Джин поднялась на ноги, и стоило ей открыть глаза, как вся комната захлопала в ладоши.

– Надеюсь, я не слишком тяжелая, я в последнее время ем так много пирожков и пудингов.

Добродушный человечек, который носил поверх больничной пижамы маленькую ленточку, свидетельствующую о проблемах с зависимостью, произнес:

– Ты совсем не тяжелая, Пегги Джин. Всю тяжесть, которая в тебе есть, ты носишь в своей душе. И я хотел бы разделить ее с тобой.

Пегги Джин делала огромные успехи.

Она не только поднимала руку и выступала во время каждого собрания анонимных алкоголиков два раза в неделю, но и стала активным участником сеансов групповой терапии.

– Все дело в том, что я хотела себя защитить, установить границы, в том… – она неуверенно замолкла, пытаясь подобрать нужное слово. – В том, что я… злилась? – Она сделала паузу, убедилась, что врач улыбается и кивает, и продолжила: – Преследовательница подорвала мою уверенность в себе, а потом ворвалась и в мой дом. Моя безопасность была нарушена, и я… как бы это сказать… я была очень недовольна.