Этери Чаландзия - Каблуки в кармане

Если можно было бы после закончившегося романа подчистить память и отретушировать прошлое… Забыть о том, что он сказал, начисто выкинуть из головы, почему тогда ему не ответила. Но нельзя. Ничего не поделаешь, со всем этим барахлом надо жить. Поэтому, несмотря на разработки продвинутых косметологов, со временем глаза женщины наполняются неизбывной и неуловимой печалью, как прекрасный пруд невидимой отравой. А потом какой-нибудь доморощенный умник напишет в журнал, дескать, любить надо только молоденьких, и у половины женщин, уже счастливо вывалившихся из этой заветной категории, недобро полыхнет в глазах. Еще бы, конечно, веселее оглушить сенсацией открытия наивную птичку, чем доказывать опытной женщине, что после полуночи очередной прынц не превратиться в очередную тыкву.

Невозможно прожить жизнь, не разбив или не надколов чужого и собственного сердца, и мы не в состоянии готовиться к расставанию, падая в объятия избранника. Это правильно. Всему свое время. Но, с другой стороны, мы же так хорошо умеем игнорировать реальность. И никто не может помешать нам воспользоваться своей необузданной фантазией, когда наш принц ушел к другой, забрал любимую черепаху и отписал все наследство йоркширскому терьеру. Ну и что! Проводите несчастного до порога, уберите руки от бутылки и представьте себе, как вам повезло. Включите воображение на полную катушку и подумайте, какое счастье, что его носки и неврозы переедут в другой район, а вы, наконец, с легкой душой и чистой совестью встретите свободу и новую любовь. И может быть, спустя много лет, когда вам подвернется чудом уцелевшая после погрома и поджога фотография бывшего, внезапно вместо свиного рыльца вы опять увидите прекрасные черты. И не пожалеете, что все прошло и вы теперь не вместе, а порадуетесь за него, за себя и за то, что когда-то в лучшие времена у вас с ним все было! И все было прекрасно.

Однажды, в силу разных обстоятельств я оказалась почти на улице. В моей квартире полным ходом шел ремонт, то есть трое рабочих неопределенной национальности с утра до вечера крушили и ломали все, что попадалось им под руку, до появления любимого было еще далеко, а родители, приютив меня на пару дней, официально заявили, что такого образа жизни не вынесет ничто живое. Подумаешь, пожала плечами я, ну, встала в двенадцать, ну пока то, пока се, уехала, приехала, села за компьютер, до четырех утра работала, потом шампанского захотелось, сходила вниз в супермаркет, купила, выпила, еще поработала, ванну приняла и в семь баиньки – нормальный день! Но родители упрямо смотрели в потолок и настаивали на усовершенствовании наших отношений. Оставив им в назидание часть свого барахла, я отправилась к подруге.

Первые пару недель мы были полны щенячьего энтузиазма. Мы организовали семнадцать званых вечеров, перезнакомились со всеми соседями, выпили всё шабли в районе, сшили ее попугаю костюм бэтмена и сломали унитаз. При этом мы обе не прекращали вкалывать на наших работах, кроме того, подруге каким-то образом удалось сохранить сердечные отношения с другом, а мне – тоже чудом – познакомиться с милейшим человеком. Моя квартира к тому времени была окончательно уничтожена гастарбайтерами, так что жизнь начиналась с чистого листа, но продолжалась в захваченном жилище.

Надо сказать, мы с подругой знакомы почти с детства. Учитывая количество пережитого и выпитого, ее и подругой-то называть совестно – практически родственница. Она знает меня как облупленную. Поэтому, когда после бутылки текилы я собираюсь продегустировать сухой мартини, она, не отрываясь от беседы, коленом вышибает у меня из рук стакан и сует под нос выразительный кукиш. Почему-то именно она, пока все остальные стыдливо отводили глаза, засунула мою голову в ведро со льдом, а потом еще раз показала фотографию того мужчины, за которого я вдруг решила выйти замуж. После ведра у меня открылись глаза, и я поняла, наконец, что это была большая ошибка. Она сидела рядом со мной, когда мне рвали коренной зуб, помогала мне отмыть мою квартиру, когда там взорвалась скороварка с яйцами – потом, правда, все-таки пришлось делать ремонт, – и первой приехала на место аварии, когда в подмосковных полях на мой автомобиль напали дикие коровы.

Я доверяю ей как самой себе и никогда не жду подвоха, поэтому, когда она, проходя мимо меня по коридору, бросила: «Убери свои лапти из прохода!», я возмутилась и отправилась принимать ванну. Там я полтора часа жаловалась запотевшему кафелю на гадину-подругу, с которой мешками соль жрали, а теперь ей, видите ли, мои сапоги в проходе помешали. Кафель молчал, подавленный человеческим несовершенством, а я, понимая, что мне нужна говорящая жертва, телефонным звонком вызвала в ванну подругу. Я думала, она приползет, униженно заглядывая мне в глаза и моля о прощении. Черта с два! Вошла как ни в чем не бывало и сразу взяла слово…

Когда она, наконец, замолчала, я практически растворилась в ванне. Зато мне открылся новый мир. Топя меня аргументами, подруга с видимым удовольствием рассказывала много нового о жизни и обо мне. Оказалось, что таких свиней, как я, еще поискать. Во-первых, я во сне разговариваю. Громко, отчетливо, на неизвестном языке с матерными вкраплениями. Это, конечно, очень интересно, но иногда все-таки хочется поспать. Я хотела что-то возразить, но подруга пресекла все попытки. Прочистив горло и подбоченившись, она приступила к основной части. Почему это, спрашивается, я свезла в ее однокомнатную конуру филиал ленинской библиотеки? Теперь книги валяются везде, даже в ванной, даже в стиральной машине, а на днях она вытащила томик Мандельштама из духовки! «А что, – попыталась возразить я, – мы же ею не пользуемся…» «Это вы́ ею не пользуетесь, – отрезала подруга, – а я в лучшие времена там такое вытворяла!»

Ладно Мандельштам. Оказывается, мои привычки по полночи лежать в ванне, засыпать с включенным телевизором, просыпаться в пять утра и бежать к компьютеру, потом потрошить холодильник и с грохотом варить себе одно яйцо находятся за гранью ее понимания. Она сдержалась, когда я утопила в сломанном унитазе всю ее косметику, она глазом не моргнула, даже когда я ломала тот самый унитаз, простила разворованную коллекцию леденцов на палочке и гибель сервиза, который я по недосмотру грохнула вместе со шкафом для посуды. Ей удалось справиться с собой, когда выпущенный мной на свободу попугай загадил весь дом и оборвал шторы на окнах, и она даже готова признать, что было страшно весело гоняться за хитрой птицей по квартире. Она верит, что синяк во всю ногу, который она получила, перелетая в погоне со шкафа на диван, украшает ее, как шрамы мужчину, но вот сапоги в коридоре!.. Это уже просто невыносимо! Мы же договорились, ДОГОВОРИЛИСЬ, убирать обувь из прохода! Е-мое, мне что, нужно объявление на стенку повесить?! И, в конце концов, хватит тырить мои тапочки! У тебя своих пятнадцать пар, вот в них и шлепай!

Под напором аргументов и эмоций я ушла под воду, как субмарина. Всплыть мне хотелось в нейтральных водах северной Африки. Но я обдумала контраргументы, вылезла на сушу, вытерлась, взбодрилась и отправилась защищать свои права. Надо сказать, подруга не рассчитала сил. Она так надорвалась на теме леденцов, что теперь тихо сидела на кухне, дышала ртом и почти не моргала. Я дождалась момента, подловила ее на вздохе и гаркнула: «Да на себя посмотри! Полицай с дубиной!» Подруга поперхнулась, и дальше я продолжала в полной безопасности.

Я тоже неплохо тогда выступила. Начала с того, что она с первого дня косо смотрела на три паршивых чемодана, в которых я привезла в ее хоромы свои носки и лифчики. Ей полки в шкафу для меня жалко, я так до сих пор и роюсь в багаже в поисках одинаковых перчаток. Книги… А что книги? Мы самая читающая страна в мире, а у нее из литературы – инструкция к стиральной машине и брошюра о способах уничтожения плодожорки с кустов смородины. Да, мне этого мало, я привыкла к Шекспиру. И ей советую привыкать. В моей квартире только потолок закончили расковыривать. Они еще полгода там только портить все будут…

Попугай, сука, орал так, что не выпустить его было просто невозможно. Я, кстати, тоже пострадала тогда. Влетела головой в холодильник. Там даже вмятина, как от арбуза, осталась. Что, не помнишь такого?.. А как я потом боком ходила и гласные не выговаривала, тоже не помнишь? А как ты заорала, когда я взялась вилкой омлет на сковородке переворачивать? У меня чуть паралич мозга не случился. Да тебе вообще тефлоновое покрытие важнее человека! Тебе нужно, чтобы из окна не дуло и на соседей не капало, а на мое спокойствие и комфорт тебе начхать! Ты же ходишь, как шпион разведки, все проверяешь, вынюхиваешь, закрыла ли баночку до конца, положила ли мыльце на место… А сама окурки свои никогда не убираешь! Тоже мне, Кармен, развела тут табачную фабрику. Куда ни сунься, везде бычки и пачки. Посуду моешь раз в неделю, а мусор вообще только я выбрасываю!..