Гийом Мюссо - Сентрал-парк

— Хорошо. Соедините меня.

Гэбриэл откинулся на подушку, потом выпрямился и сел на край кровати. Комната тонула в потемках, но свет, идущий от экрана радиобудильника, позволял догадаться о беспорядке, который царил в номере. На ковровом покрытии пятна от пролитого вина, одежда сброшена прямо на пол. Женщина, что спала рядом с Гэбриэлом, не проснулась. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, как ее зовут. Вспомнил — Элен Сабатини, одна из его флоридских коллег, он встретил ее вчера, когда уже болтался без дела в холле гостиницы. После нескольких мартини он уговорил ее подняться к нему в номер, и они познакомились еще ближе, опустошив мини-бар.

Гэбриэл протер глаза и вздохнул. С тех пор, как от него ушла жена, он катился вниз с устрашающей скоростью и презирал сам себя. Никаких тормозов. Прямиком к гибели. «Нет ничего трагичнее встречи с человеком, который изнемог, заплутавшись в лабиринте жизни». Фраза Мартина Лютера Кинга всплыла у него в памяти. Кинг говорил о нем, один в один.

— Гэбриэл? Алло, Гэбриэл! — кричал голос на другом конце провода.

Крепко прижав трубку к уху, Кейн встал с кровати, вышел в гостиную и задвинул раздвижную дверь, отделявшую спальню.

— Привет, Томас.

— Я пытался дозвониться тебе на твой домашний в Асторию, звонил на мобильный, но дозвониться не мог.

— Видно, села батарея. Как ты меня нашел?

— Вспомнил, что ты на ежегодном конгрессе американской Ассоциации психиатров. Позвонил в секретариат, и мне сказали, что зарезервировали для тебя номер в «Гринвиче».

— И что тебе от меня нужно?

— Говорят, вчера твою лекцию о психиатрических изменениях при болезни Альцгеймера встретили на ура?

— Знаешь, я не нуждаюсь в комплиментах с утра пораньше.

— Ну что ж, тогда перейдем к делу. Очень хочу узнать твое мнение об одном пациенте.

— В пять утра? Томас, напоминаю тебе, что мы с тобой уже не компаньоны.

— И я от души об этом сожалею. Мы с тобой составляли идеальную пару. Психиатр и невролог великолепно дополняют друг друга.

— Да, но все это в прошлом. Я продал тебе свою часть клиники.

— И совершил самую большую глупость в своей жизни.

Гэбриэл занервничал.

— Не стоит снова заводить этот разговор. Ты прекрасно знаешь, почему я это сделал.

— Да, знаю. Ты хотел поселиться в Лондоне и добиться от суда решения, которое позволяло бы тебе заботиться о сыне. И чего ты добился? Тебе вообще запретили с ним видеться, и ты был вынужден вернуться в Штаты.

Гэбриэл почувствовал, как защипало в глазах. Он принялся тереть виски, а друг тем временем вернулся к своей просьбе:

— Сделай милость, посмотри медицинскую карту. Очень прошу! Ранний случай Альцгеймера. Ты будешь потрясен. Посылаю тебе карту по электронке и перезвоню минут через двадцать.

— Не перезванивай. Я немедленно ложусь спать. И, пожалуйста, вообще не звони мне больше, — жестко отрезал Гэбриэл и нажал на рычаг.

Оконное стекло показало ему очень усталого человека, он был плохо выбрит и донельзя мрачен. На полу возле дивана он увидел свой смартфон. Разумеется, совершенно разряженный. Гэбриэл поставил его на зарядку и отправился в ванную. Десять минут простоял под душем, чтобы как следует проснуться. Вышел в халате в гостиную. На столике стояла кофеварка, и он сварил себе двойной эспрессо. Потом пил кофе и смотрел на воды Гудзона, едва мерцавшие в первых проблесках рассвета. Выпил и быстренько заварил себе еще одну чашку, потом включил ноутбук. Как он и предполагал, в почте его ожидало послание от Томаса.

«Вот ведь упрямый осел!»

Невролог, как и обещал, прислал ему медицинскую карту пациентки. Крейг прекрасно знал, что Гэбриэл не устоит и непременно заглянет в карту из любопытства. И, разумеется, оказался прав.

Гэбриэл открыл PDF и пробежал первые страницы по диагонали. Более внимательно он рассмотрел фотографию пациентки. Очень необычной пациентки, надо сказать. Алиса Шафер, тридцать восемь лет, красивая француженка — правильные черты лица, открытые взгляд и светлые пряди волос, выбившиеся из высокой прически. Несколько секунд он пристально рассматривал фотографию, и глаза их встретились. Светлые глаза молодой женщины смотрели на него настойчиво и вместе с тем застенчиво. В ее взгляде была какая-то таинственность. Неведомая загадка. Гэбриэл вздохнул. Чертова болезнь отыскивает жертвы все моложе и моложе. Пальцы его забегали по клавиатуре, перелистывая страницы карты. Для начала анализы, результаты исследований, МРТ, спинномозговая пункция, в результате совершенно неоспоримый диагноз, поставленный профессором Эваристом Клузо. Они никогда не встречались, но Гэбриэл знал французского невролога по работам. В своей области большая величина.

Вторая часть карты начиналась с формуляра. Алиса Шафер поступила в клинику Собаго-котедж, специализирующуюся на проблемах с памятью. Эту клинику они организовали вместе с Томасом и еще двумя компаньонами. Центр по исследованию болезни Альцгеймера. Алиса Шафер поступила в клинику неделю назад, 9 октября, чтобы пройти курс глубинного воздействия на клетки мозга. Такое лечение проводилось только в этой клинике. Одиннадцатого октября ей вживили нейростимулятор с постоянным напряжением в несколько вольт. Пациенты называют его «спинномозговой пейсмейкер». И дальше пустые листы. Больше в карте ничего нет.

«Очень странно…»

Согласно протоколу, на следующий день пациентке должны были ввести три электрода. Без них пейсмейкер совершенно бесполезен.

Гэбриэл как раз допивал последний глоток кофе, когда на столике зажужжал смартфон.

— Ну что, посмотрел карту? — поинтересовался Томас.

— Читаю. Но скажи, что конкретно тебе от меня надо?

— Помощи, потому что, если честно, я по уши в дерьме. Алиса Шафер вчера вечером сбежала из клиники.

— Сбежала?!

— Представь себе. Она полицейский детектив и знает, как это делается. Тайком покинула свою палату, ей удалось обвести вокруг пальца дежурную сестру и даже ранить Калеба Данна, который попытался ее остановить.

— Данна? Охранника?

— Да. Этот дурак вздумал грозить ей пистолетом. Они буквально подрались, он хотел надеть на нее наручники, но победительницей вышла она. Судя по всему, она выпустила только одну пулю, а потом сбежала, прихватив и наручники, и пистолет.

— Калеб серьезно ранен?

— Нет. Пуля попала в мягкие ткани бедра. Он лежит у нас и готов ничего не сообщать полиции, если ему заплатят сто тысяч долларов.

— Ты хочешь сказать, что одна из твоих пациенток сбежала с оружием, ранив охранника, и ты до сих пор не сообщил в полицию? Ты действуешь безответственно, старина, и можешь кончить свои дни в заключении.

— Обратиться в полицию, — значит, поставить в известность юристов и прессу. Мы рискуем потерять лицензию, клинику могут закрыть. Я не собираюсь рисковать делом всей моей жизни из-за дурака-охранника. Поэтому-то мне и нужна твоя помощь, Гэбриэл. Я бы очень просил тебя вернуть беглянку в клинику.

— Почему именно я? И каким образом я могу это сделать?

— Я все выяснил. Алиса Шафер находится в Нью-Йорке. Ты тоже. Она добралась на такси до Портленда в девять вечера. В Портленде села на поезд, затем на автобус, который идет на Манхэттен. На автовокзал она приехала сегодня утром, в пять часов двадцать минут.

— Раз ты знаешь, где она, почему бы тебе не приехать самому и не забрать ее?

— Не могу оставить клинику. Моя ассистентка Агата уже в самолете. Через два часа она будет на Манхэттене, но я бы все-таки хотел, чтобы ты и никто другой занялся этой беглянкой. У тебя дар убеждения, ты умеешь воздействовать на людей. В тебе есть что-то от актера, шарм…

— Не продолжай, мне не нужны твои комплименты. А почему ты уверен, что она все еще в Нью-Йорке?

— Благодаря GSM, который мы прикрепляем к подошвам наших пациентов. Благодаря ему я и определил, где она находится. Сейчас она на территории Сентрал-парка, в его лесной части, именуемой Рэмбл. Похоже, что вот уже с полчаса она не трогается с места. А значит, она или умерла, или спит, или избавилась от своих туфель. Черт побери, Гэбриэл! Ну, помоги же, прошу как друга! Нужно, чтобы мы нашли ее раньше, чем полиция.

Кейн застыл у телефона, погрузившись в раздумья.

— Алло! Гэбриэл! Ты меня слышишь? — заволновался Томас.

— Расскажи мне побольше о пациентке. Я понял, что четыре дня назад ты ввел ей подкожный стимулятор.

— Да, — подтвердил Крейг. — Последнюю модель, самую миниатюрную. Она теперь не больше симки. Сам увидишь, это что-то потрясающее.

— А почему не была сделана вторая часть операции? Почему не были введены электроды?

— Потому что на следующий день она была совершенно не в себе. Полностью отключилась от реальности. А если прибавить к этому состоянию еще и амнезию…