Лариса Васильева - Три менялы

— Вот это дело! Где это ты ее откопал?

— Нашел в подвале. Наливай, Петрович. Давай быстрее, пока Матильды нет, а то ей не понравилось, как мы в тот раз ваш самогон уговорили… Чего тянуть? Лей, Петрович, а я пойду, гляну: кажись, там еще одна была. Шустрее, мужики, пока хозяйка не вернулась. Да не ждите меня, принесу, и на мою долю хватит.

Он первым опрокинул рюмку, вышел из комнаты и тут же выплюнул жидкость. Теперь его движения стали точными и стремительными. Он направился к черному ходу. Там прихватил ружье, несколько патронов, заранее припрятанных им на верхней полке у двери, и выскользнул из дома. Пока Матильда оглядывала двор, проверяла все сараи, нет ли где девочки, он уже шагал меж валунами. Уберет ее, тем временем те двое заснут, тогда он вызовет вертолет и запалит дом.

«Вот две дурочки, большая и маленькая, и чего таскаются на этот пустырь? Маленькая совсем свихнулась, ей чудится что-то стало, какие-то разноцветные шары… А Матильда, зная, что ее подстерегают, все равно, как глупая овца, упрямо бежит туда». Он злился на нее: ну почему она так подставляется все время? Сама виновата… Мелькнула мысль: «А вдруг она вернулась в дом и позвала Юрку? «Ну и черт с ним, — решил он, — обоих там и прикончу. Подчищу все хвосты, все равно ситуация такова, что в живых нельзя оставлять никого, слишком долго они тут общались, смогут рассказать много лишнего. Потом устрою такой пожар, чтобы в деревне увидели…»

Он не любовался красотами здешней природы, он их совершенно не замечал. Скорей бы разделаться с этим неприятным делом, уехать отсюда и забыть обо всем. Он протиснулся меж обломками Менял, выбрал удобную позицию — отсюда хорошо просматривался довольно большой участок тропы. Чувствовал себя здесь очень комфортно — свитер, теплая куртка, ботинки на меху, хоть целый день сиди в засаде.

Тем временем Матильда еще только шла через двор, раздумывая, не позвать ли с собой Юру. На улице стоял легкий морозец, искрился снег, было тихо вокруг, спокойно. Она с наслаждением вдохнула чистый холодный воздух и медленно пошла по тропинке, время от времени окликая Веру. Удивительно, за то время, что она не выходила из дома, все вокруг так истоптали, будто в усадьбе живут не пять человек, а пятьдесят. Раньше только звериные тропинки пересекали долину во всех направлениях, теперь же следы людей были повсюду. Интересно, кому и зачем потребовалось бродить здесь? Что тут ищут? Охотятся? И когда мужчины успевают, ведь, кажется, постоянно дома.

Все-таки правы были Игорь и Вика: это удивительно красивый уголок, сейчас она и сама влюбилась в это место и тоже с восторгом рассказывала бы о нем гостям. Матильда задержалась перед последним поворотом к Менялам, еще раз глянула на долину, которую уже привыкла считать своей. Спасибо Менялам! Как много они ей дали, раньше она была слепа и глуха, равнодушна к красотам природы…

У тропинки, ведущей к ямам, Матильда вдруг приостановилась, снова позвала Веру, потом решила проверить, не надумала ли девочка поиграть у ям. Шла очень осторожно, внимательно оглядывая все вокруг. Следы обрывались у валунов, дальше тропинки не было, снег нетронут. Матильда пошла назад, на развилке свернула к Менялам. Выходит, Вера опять там, больше ей негде быть. Что-то ей было не по себе, почему-то сегодня не хотелось туда идти… Но ребенка слишком долго нет, а с Менялами шутки плохи..

Палач был доволен тем, что решил устроить засаду именно здесь. С одной стороны, если уж он решил убрать всех и спалить усадьбу, то зачем потащился сюда? С другой же, ему хотелось завершить операцию красиво. Почему же не побаловать себя? От такой игры в охотника адреналин поступает в кровь, жизнь воспринимается ярче… Да и не мясник он, а Палач…

Если сегодня Матильда не появится, если она все же вернется в дом и найдет Веру там, то можно будет припрятать ружье здесь же — пусть тут подождет своего часа. А спрятать его есть где: вон под тем валуном словно небольшая пещерка, как раз для ружья. Он выглянул из своего укрытия — никого, да и услышал бы шаги, снег так и скрипит под башмаками, крепчает морозец… Потом вдали раздался голос Матильды — она звала Веру. Ну какого черта ты сюда идешь? Может, передумает, вернется в усадьбу? «Если вернется — все, не буду убивать…» — вдруг ни с того, ни с сего решил он. Какие-то неведомые ему доселе слабенькие чувства зашевелились в его душе. Менялы тяжело нависали над ним. Он взглянул вверх, на клочок неба между ними и голова слегка закружилась. Давление, что ли? Надо бы провериться, в роду были гипертоники.

Несколько минут он, прислушиваясь, сидел так тихо, что совсем рядом с его ногой выскочила на снег мышка. Тут у нее была своя грязная мышиная тропка, которая выделялась на чистом снегу: мыши пачкали лапки там, в норе, и выносили частицы земли наверх. Он еще раз осторожно выглянул — Матильда еще не подошла, и тогда палач тихонько свистнул мышке. Мышь замерла, потом шмыгнула под валун. А легкий свист отразился от каменных стен, усилился и вернулся к человеку… Ощущение было такое, словно в голову вонзились острые иглы — так преобразили его свист Менялы. В голове у Палача зашумело, все поплыло перед глазами, и в этот момент он увидел Матильду. Она показалась из-за большого камня. Покачиваясь, словно пьяный, он попытался поймать ее в прицел, ружье ходило ходуном, и ему это никак не удавалось. А может, все дело было в том, что он не хотел убивать свою жертву.? И все же, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, Палач нажал на курок и впервые промазал с такого близкого расстояния… Грохот выстрела, тут же усиленный в десятки раз каменной ловушкой звуков, заметался в тесном пространстве.

Матильда услышала, как совсем рядом свистнула пуля, как щелкнула она о валун сзади, в следующее мгновение все вокруг стремительно завертелось, поплыло, и она упала. Очнулась через мгновение меж Менялами. Она не лежала, а сидела, прислонясь к валуну, и в руках у нее было ружье. Как она очутилась здесь? Кто-то перетащил ее сюда? А кто в нее стрелял? Ничего не понимая, приподнялась и выглянула наружу: метрах в десяти, на утонувшей в снегу тропе, уткнувшись головой в бруствер этого снежного окопа, лежал человек. Кто это? Вот человек зашевелился, приподнялся и сел. С ужасом Матильда узнала себя. Некоторое время она наблюдала, как ее двойник там, на снегу, тупо осматривает свою одежду, как поднимает руки и долго на них смотрит, ее лицо при этом выражало полное недоумение. Потом вторая «Матильда» огляделась по сторонам и все с тем же выражением несказанного удивления посмотрела в ее сторону, встала и направилась к Менялам. Матильде хотелось убежать, но ноги не слушались ее, стали ватными… Она все же попыталась встать, оперлась рукой о валун, автоматически глянула на свою руку и почувствовала, как волосы на голове зашевелились: рука была не ее… То была крупная кисть с широкими ногтями, с татуировкой между большим и указательным пальцами, запястье поросло черными волосками. Рука послушно выполняла все ее желания: вот сжалась в кулак, вот пальцы распрямились.

— Ни хрена себе! — вторая «Матильда» уже смотрела на нее в проем между обломков. — Как же это вышло?

Матильда поняла: Менялы поменяли их телами. В чьем же теле теперь она? И сообразила — вот же, татуировка на руке, буква «С» у большого пальца. Выходит, она — в теле Сергея, а он — в ее.

— Какого черта?! Что случилось?

— Это Менялы… Они нас поменяли…

Он полез в пролом, но Матильда повела ружьем:

— Стой там! Не подходи…

— Ты что, думаешь, я могу убить свое тело? И долго мы вот так будем?

— Не знаю…

Он оперся рукой о камень и, по-видимому, хотел перемахнуть через следующий, но рука его неловко соскользнула.

— Довольно странное ощущение… Ты что, вообще физкультурой не занималась? Ну и ну! Не думал, что женщины такие слабачки… — удивился он. — Ты мне казалась крепкой.

— Слабачка? Да я в прекрасной физической форме! — возмутилась Матильда, — Поосторожнее с моим телом!

Он уже был рядом.

— О! Твое тело! Я же сейчас могу посмотреть, что тут у меня есть… — и он начал расстегивать ватник. — Я так мечтал об этом.

— Не смей!

— А что, ты мне помешаешь? — насмешливо бросил он, продолжая расстегивать куртку.

Матильда вскочила, поставила ружье и схватила самозванку за руки. Та попыталась вырваться, но у нее ничего не получалось.

— Послушай, да в твоем теле совсем нет сил, удивительно, как же вы, женщины, так живете? Оказывается, с тобой так легко было справиться.

Они продолжали бороться, их лица оказались совсем близко, оба вдруг замерли и некоторое время напряженно смотрели друг другу в глаза…

И тут Матильда почувствовала какое-то необычное напряжение в низу живота, словно там что-то набухало, и от этого по всему телу прокатилась волна невыразимо приятного ощущения. Такого она еще никогда не испытывала, ей хотелось глянуть, что же там у нее внизу происходит? Тут же поняла, что это такое, и от этой мысли напряжение усилилось, ее просто распирало, кровь пульсировала, в голове зашумело. Матильда отпустила руки своего двойника, и он тут же неловко обнял ее, жарко прильнул к ее рту губами. Было так странно видеть близко от себя свое лицо, словно целовать зеркало, но тем более странно было бы бороться с самой собой. Она закрыла глаза… Поцелуй оказался на удивление волнующим. Оказывается, она умеет так хорошо целоваться. Или это он? Хотелось продолжения. Сергей отпрянул, и Матильда сразу глянула вниз, что там творится? Брюки заметно вздувались, он заметил ее взгляд и расхохотался: