Ева Ланска - Четверо мужчин для одной учительницы

Наташа смотрела в окно на ряды бесконечных машин, ползущих по проспекту в шесть рядов в противоположные стороны. Их было одинаково много туда и обратно. Почему-то вид разнонаправленных потоков завораживал. Идти никуда не хотелось. Да и некуда было идти. Воскресенье. Кажется, звонок? Кто бы это? Алекс воспитанно не беспокоил, с работы не станут звонить в выходной, с мамой вчера разговаривали, Вика больше не позвонит... Никогда...

– Да, – равнодушно ответила она.

– Здравствуйте. Мне нужна Ситникова Наталья Евгеньевна.

Голос был молодым, незнакомым и дружелюбным.

– Здравствуйте. Я слушаю.

– Наталья? Ой, как хорошо, что это вы. Меня зовут Влад. Мы не знакомы с вами. Ваш телефон мне в университете дали. Я нашел вашу сумку.

– Сумку? Где?

– Под лавочкой. В парке. Я не помню, как он называется, кажется, имени кого-то... Я в Москве впервые. Я хотел бы вернуть вам.

Она улыбнулась. Впервые за последнее время. Он так мило сказал «лавочка», как ребенок...

– Спасибо, Влад. Я очень вам признательна.

– Нет. Это я вам признателен, Наташа...

– За что?

– За то, что вы есть такая.

– Какая «такая»?

– Такая особенная... – Он засмеялся легко и счастливо...

Странный какой, – подумала Наташа. И акцент такой интересный... Не французский и не английский... Словно смешанный. Ну вот, есть зачем выйти из дома. Она оторвала взгляд от окна и пошла приводить себя в порядок, они договорились встретиться через два часа на Чистых прудах под «Грибоедовым»...

Парень в линялых джинсах, темном свитере и с двумя сумками, одну из которых Наташа сразу узнала, стоял, облокотясь на каменного автора «Горя от ума». Найдя место для парковки лишь у центра бульвара, она шла к месту встречи, разглядывая со спины его переминающуюся с ноги на ногу фигуру. Обычный парень, складный, пропорциональный, даже спортивный, с длинными для мужчины, по плечи, русыми волосами... Ей не было никакого дела до строения его тела и длины волос, просто надо же было куда-то смотреть... За несколько шагов до того, как она подошла, он вдруг резко обернулся и мгновенно узнал ее. Глаза у него были светло-серыми, а лицо совсем еще мальчишки...

– Наташа?

Его чуть растрепанные брови удивленно выгнулись. Странно, но они удивительно шли к его словно прорисованным тонкой кистью чертам лица и удлиненным волосам. Серые глаза сделались золотыми, отразив осеннюю аллею за Наташиной спиной...

– Здравствуйте, Влад, – ответила она, ощутив, как ее пронизывает теплота узнавания. Но чего или кого, еще не понимала...

– Здравствуйте. Я страшно рад! Как вы меня узнали?

– Я знаю эту сумку, – грустно улыбнулась Наташа.

– Да. Точно. Это я тупица, – проговорил он и смутился. – Давайте пойдем куда-нибудь, погуляем? Здесь так красиво. И такое небо... задумчивое... Я тоже часто бываю таким, как московское небо... В Лондоне оно другое, верней, о другом думает...

Наташа вздрогнула при упоминании неба, ей показалось, он влез в ее мысли. Или в дневник... Остался ли он в сумочке? Она не будет спрашивать об этом. Посмотрит потом сама...

– Так вы из Лондона, Влад? Откуда такой хороший русский язык?

– Я русский наполовину, даже на шесть восьмых. Это темная история... Вы располагаете временем для прогулки? У меня карта есть, если заблудимся!

– Если карта есть, давайте погуляем, – ответила Наташа и почему-то почувствовала себя 12-летней девочкой. И этот неуместный оборот «располагаете временем для прогулки»... Она вспомнила телеграмму, бережно хранимую Еленой Николавной. Телеграмму дала ее мама в ответ на дежурное приглашение каких-то дальних родственников их посетить: «Приездом воздержусь в связи с отсутствием сил и дурной погодой»... «Весь мамин характер в этой фразе», – говорила Елена Николавна. Наташе ужасно захотелось поделиться этим с Владом.

Влад засмеялся, открыто и весело.

– Я обожаю такие фразы, в которых есть характер, драматургия. Вот с утра придумал начало для книги: «Сегодня все машины ехали ему навстречу». А вчера услышал: «Она принялась за шестого мужа». А? Как тебе? Ой... Ничего, что я на ты один перешел? Ты... Вы не против?

Наташа улыбнулась, поймав себя на мысли, что она,. кажется, снова научилась улыбаться.

– Не против... Чем ты занимаешься?

– Я писатель.

– Серьезно? Знаменитый?

– Ну, пока нет... Но буду!

– Ты уже издавался?

– Нет, но мечтаю, что меня издадут.

«Понятно, – подумала Наташа, – воздушные замки человек строит, карточный домик».

– А давно ты пишешь?

– С детства. Сколько себя знаю.

– И до сих пор не издавался?

– Что значит «до сих пор»? Мне 24. Для писателя не возраст. Пока я как журналист существую.

– Журналист? У журналиста должна быть «его» тема. У тебя есть такая?

– Конечно! – довольно ответил Влад. – Меня страшно интересует одна русская женщина. Ну, в смысле женщины. Очень хочется просветить массы по поводу загадочной русской души самых красивых женщин мира...

Наташа не ожидала, что они окажутся ровесниками. Ей казалось, он моложе. Или это последние события состарили ее настолько, что ровесник показался мальчишкой...

– А еще у меня есть одна очень сильная мечта! Так можно сказать?

– Это не совсем грамотно, но понятно, – улыбнулась Наташа. – И какая же это мечта?

– А ты смеяться не будешь?

– А это так смешно?

– Для меня – нет. Но со стороны это, как бы сказать... наверно, несколько фривольно звучит... Однако же, это моя самая настоящая мечта детства!

– Мне уже интересно...

– Я никогда не был в настоящей русской бане!

– В бане? – переспросила Наташа.

– Ну да... В настоящей. Где есть ледяная купель, березовые веники, чай... Я только читал об этом. Читал, зато много, даже очень запарился читать!

Наташа улыбнулась его таким милым, еле уловимым ошибкам и такой детской мечте.

– Я могу помочь осуществить твою мечту, Влад. Мечты должны сбываться, – сказала Наташа.

– Реально? Вот это было бы здорово! – С чувством воскликнул Влад, и его русые волосы качнулись над плечом. От этого такого знакомого движения Наташе сдавило горло.

Ей и самой ужасно понравилась эта идея. Русская баня! Вот то самое место, где можно изменить ее меланхоличное состояние. С ней уже все известно. Дело завершено. Не пройдёт и пары месяцев, как она станет Мадам де Леруа. И уедет навсегда. От себя прежней. Хочется чистоты на пороге новой жизни. В детстве бабушка водила ее в русскую баню. Топили ее свежими дровами и парились вениками, обливаясь талой водой. Хочешь очистить душу, вспомни свое детство.

Итак, баня, чай и поговорить! Ее новый знакомый журналист неизвестной национальности с румынским именем Влад – лучшая компания для этой затеи!

– Абсолютно реально! – ответила она. – Больше того, я даже готова дать тебе интервью и помочь подобраться ближе к тайне, которая так волнует тебя и твоих иностранных читателей, – поразишь чистотой, как в прямом, так и переносном смысле, ведь, говорят, место накладывает отпечаток на беседу. Предполагаю, что в бане тебе еще интервью никто не давал?

– В бане – ни разу! – честно сообщил Влад.

– Ну вот... Вместе с паром в тебя войдет вдохновение, и ты сможешь написать блестящую статью под названием «Загадочность и непостижимость русской современной женщины»... А впрочем, в любом случае нам обоим стоит пройти очищение. Грехи бывают и у святых, но каяться вовремя успевают не все. А настоящая русская баня очищает не только снаружи, но и внутри...

Через час они уже подъехали к частной бане на одном известном шоссе. В бане было натоплено по всем правилам. Запах нагретого дерева мешался с ароматом высушенных листьев березы и эвкалипта. Наташа и Влад обвязались полотенцами-простынями и надели шапочки из войлока. Наташа по привычке посмотрела в зеркало. Нелепый головной убор с торчащими из-под него растрепанными локонами придавал ей этнического колорита, делая похожей на поморку, а Влад выглядел забавным ушастым хулиганом.

Они удобно расположились в парилке на теплой деревянной скамье, чтобы разогреться перед приятной экзекуцией. Напротив на стене крепилось некое подобие деревянных яслей, наполненных сухим сеном и пахучими травами. Вдыхая благоуханные ароматы и наслаждаясь горячим чаем из мяты, они непринужденно болтали. Она совершенно не стеснялась его, им ведь ничего не надо было друг от друга, и это обстоятельство создавало ту необыкновенную атмосферу, когда можно расслабиться и не боятся быть самими собой или вообще кем захочется.

Одно ухо набухшей от влаги войлочной шапки Влада повисло, а второе торчало, как у чуткого пограничного пса. Наташа улыбнулась.

– Я сейчас смешной? – спросил Влад.

– Немного.

– Римский император в русской ушанке? Или русский пес на канадской границе? – он выставил вперед волевой императорский подбородок и тряхнул набухшими ушами.

Наташа засмеялась.

– Знаешь, в этом ракурсе ты похож на моего деда. Мои предки были поморами. Помню, в детстве я любила разглядывать его пожелтевшую фотографию. Он был там изображен укутанным в совик, в долгоухой шапке и с гарпунами в руке. Мое незрелое воображение дорисовывало образ светловолосого героя великана с таким, как у тебя сейчас, волевым подбородком и пронзительными глазами, идущего в хрупких кочах наперекор ледяному ветру. Отважный, справедливый и непобедимый. Мама говорила, что у меня его характер. Прадед мой в свое время участвовал в научной экспедиции на Грумант, и отец продолжил семейное дело. Он пропал без вести, исследуя долину гейзеров в Исландии. Но это длинная история...