Грэм Грин - Суть дела

– Выпьете виски, майор Скоби?

– Не откажусь.

Он сидел по другую сторону письменного стола; между ними возвышался неизменный синий сифон.

– Как поживает миссис Скоби?

– Зачем вы послали мне бриллиант, Юсеф?

– Я ваш должник, майор Скоби.

– Ну нет, это неправда. Вы расплатились со мной сполна той бумажкой.

– Я изо всех сил стараюсь забыть все это дело. Я уговариваю себя, что это была просто дружеская услуга и ничего больше.

– Стоит ли лгать самому себе, Юсеф? Себя ведь не обманешь.

– Майор Скоби, если бы я чаще с вами встречался, я стал бы лучше. – В стаканах зашипела содовая, и Юсеф с жадностью выпил. – Сердцем чувствую, майор Скоби, что вы встревожены, огорчены… Я всегда мечтал, что вы придете ко мне в трудную минуту.

– А ведь было время, когда я смеялся над мыслью, что могу к вам прийти.

– У нас в Сирии есть притча про льва и мышь…

– У нас она тоже есть, Юсеф. Но я никогда не считал вас мышью, да и сам я не лев. Вот уж никак не лев!

– Вы встревожены из-за миссис Ролт. И вашей жены. Правда, майор Скоби?

– Да.

– Передо мной вам нечего стыдиться, майор Скоби. У меня было в жизни немало неприятностей из-за женщин. Теперь мне легче, я многому научился. Я научился плевать на все, майор Скоби. Я говорю обеим: «Мне плевать на все. Я сплю, с кем хочу. Не нравится – не живи со мной. А мне плевать». И они с этим мирятся, майор Скоби. – Юсеф вздохнул, глядя на свое виски. – Иногда я даже предпочел бы, чтобы они не мирились.

– Я на очень многое пошел, Юсеф, чтобы моя жена ничего не подозревала.

– Я знаю, на что вы пошли, майор Скоби.

– Нет, всего вы не знаете. История с алмазами – это еще чепуха по сравнению…

– С чем?

– Вы не поймете. Но дело в том, что теперь знает еще один человек – Али.

– Но вы ведь доверяете Али?

– Кажется, доверяю. Но он знает и про вас. Он вошел вчера и видел бриллиант. Ваш слуга был очень неосторожен.

Крупная, широкая рука шевельнулась на столе.

– Я займусь моим слугой, не откладывая.

– Слуга Уилсона – сводный брат Али. Они друг с другом видятся.

– Вот это нехорошо, – сказал Юсеф.

Теперь Скоби выложил все свои тревоги, все, кроме самой главной. У него было странное чувство, будто первый раз в жизни он переложил свое бремя на чужие плечи. И Юсеф взвалил на себя это бремя, он явно взвалил его на себя. Поднявшись со стула, он пододвинул свою громадную тушу к окну и стал разглядывать зеленую штору, словно там был нарисован пейзаж. Он поднес руку ко рту и стал грызть ногти – щелк, щелк, щелк, зубы его прикусывали каждый ноготь поочередно. Потом он принялся за другую руку.

– Не думаю, чтобы тут было что-нибудь серьезное, – сказал Скоби. Его охватило беспокойство; казалось, он нечаянно пустил в ход мощную машину и теперь не мог уже с ней совладать.

– Плохо, когда не доверяешь, – сказал Юсеф. – Слуг надо иметь таких, которым доверяешь. Ты о них всегда должен знать больше, чем они о тебе. – В этом для него, видимо, и состояло доверие.

– Я всегда ему доверял, – сказал Скоби.

Юсеф поглядел на свои обкусанные ногти.

– Не беспокойтесь, – сказал он. – Я не хочу, чтобы вы беспокоились. Предоставьте это дело мне, майор Скоби. Я выясню, можете ли вы ему доверять. – Он неожиданно объявил: – Я о вас позабочусь.

– Каким образом? – Меня это даже не возмутило, подумал Скоби не без удивления. Обо мне позаботятся, и я чувствую себя спокойно, как ребенок на руках у няньки.

– Только ни о чем не спрашивайте, майор Скоби. На этот раз предоставьте все мне. Я в таких делах знаю толк.

Отойдя от окна, Юсеф перевел взгляд на Скоби: глаза его, как задвижки на телескопе, были пустые и блестящие. Он сказал, ласково взмахнув широкой, влажной рукой:

– Вы только напишите вашему слуге записочку, майор Скоби, и попросите его прийти сюда. Я с ним поговорю. Мой слуга отнесет ему записку.

– Но Али не умеет читать.

– Тем лучше. Вы пошлете с моим слугой какой-нибудь знак, что он от вас. Ваше кольцо с печаткой.

– Что вы хотите сделать, Юсеф?

– Я хочу вам помочь, майор Скоби. Вот и все.

Медленно, неохотно Скоби стал снимать с пальца кольцо.

– Он прожил у меня пятнадцать лет. До сих пор я ему всегда доверял.

– Вот увидите, – сказал Юсеф, – все будет в полном порядке. – Он подставил ладонь, чтобы взять кольцо, и руки их соприкоснулись; это было похоже на рукопожатие заговорщиков. – Напишите несколько слов.

– Кольцо не слезает, – сказал Скоби. Он почувствовал какое-то странное нежелание его снимать. – Да в общем это не нужно. Он и так придет, если ваш слуга скажет, что я его зову.

– Не думаю. Они не любят ходить по ночам в порт.

– Ничего с ним не случится. Он ведь будет не один. С ним пойдет ваш слуга.

– Да, да, это конечно. И все же, по-моему, если вы ему что-нибудь пошлете в доказательство, что это не ловушка… Слуге Юсефа верят не больше, чем самому Юсефу…

– Пусть он тогда придет завтра.

– Нет, лучше сегодня, – сказал Юсеф.

Скоби пошарил в карманах и задел пальцем разорванные четки.

– Нате, пусть возьмет, – сказал он, – хотя это и не обязательно… – Он замолчал, встретившись с пустым взглядом Юсефа.

– Спасибо, – произнес Юсеф. – Это вполне подойдет. – У двери он добавил: – Располагайтесь как дома, майор Скоби. Налейте себе еще виски. Я только дам распоряжение слуге…

Его не было очень долго. Скоби в третий раз налил себе виски и, так как в маленькой конторе совсем нечем было дышать, погасил свет и отдернул штору окна, выходившего на море; из бухты чуть заметно потянул ветерок. Вставала луна, и плавучая база блестела, как серый лед. Скоби беспокойно подошел к другому окну, выходившему на пристань, к навесам и лесному складу негритянского квартала. Он увидел, как оттуда возвращается конторщик Юсефа, и подумал: какую, видно, власть имеет Юсеф над портовыми крысами, если его служащий может безнаказанно разгуливать один по _их_ владениям. Я пришел за помощью, говорил себе он, и видишь, обо мне позаботились – но как и за чей счет? Сегодня день Всех святых; Скоби вспоминал, как привычно, почти без страха и стыда, он во второй раз встал на колени возле алтарной решетки, дожидаясь приближения священника. Даже смертный грех и тот может войти в привычку. Мое сердце окаменело, думал он и вспомнил раковины с прожилками, похожими на кровеносные сосуды, которые собираются на пляже. Берегись, ты наносишь слишком много ударов своей вере, еще один – и все тебе станет безразлично. Ему казалось, что его душа прогнила насквозь и теперь уже всякая попытка спасти ее безнадежна.

– Вам жарко? – послышался голос Юсефа. – Давайте посидим в темноте. С другом и темнота не страшна.

– Вас очень долго не было.

Юсеф объяснил с нарочитой неопределенностью:

– Много всяких дел.

Скоби решил, что сейчас самое время спросить у Юсефа, что тот намерен предпринять, но вдруг почувствовал такое отвращение к своей подлости, что слова замерли у него на языке.

– Да, жара, – сказал он. – Давайте попробуем устроить сквозняк. – Он отворил боковое окно на набережную. – Интересно, отправился Уилсон домой или нет?

– Уилсон?

– Он следил за мной, когда я шел сюда.

– Не беспокойтесь, майор Скоби. Я думаю, что ваш слуга больше не будет вас обманывать.

Скоби спросил с облегчением и надеждой:

– Значит, вы сумеете его чем-нибудь припугнуть?

– Не спрашивайте. Увидите сами.

Надежда и чувство облегчения сразу увяли.

– Но, Юсеф, я _должен_ знать… – начал он.

– Юсеф его перебил:

– Я давно мечтал спокойно посидеть с вами вечерок вот так, в темноте, со стаканчиком виски в руках, майор Скоби, и поговорить о важных вещах. О боге. О семье. О поэзии. Я глубоко почитаю Шекспира. У артиллеристов прекрасные актеры-любители, они научили меня ценить жемчужины английской литературы. Я без ума от Шекспира. Из-за Шекспира мне иногда даже хочется научиться читать, но я уже слишком для этого стар. Да и боюсь, не потеряю ли я тогда память. А без нее пострадают дела. Хоть я и не для них живу, но они мне необходимы, чтобы жить. Я об очень многом хотел бы с вами поговорить. Мне бы так хотелось узнать, каковы ваши взгляды на жизнь.

– У меня их нет.

– А та нить, за которую вы держитесь, чтобы не заблудиться в лесу?

– Я потерял дорогу.

– Что вы! Такой человек, как вы, майор Скоби! Я так вами восхищаюсь. Вы человек справедливый.

– Никогда им не был, Юсеф. Я просто не знал себя, вот и все. Есть такая поговорка насчет того, что конец – это начало. Когда я родился, я уже сидел с вами и пил виски, зная…

– Что именно, майор Скоби?

Скоби выпил до дна.

– Ваш слуга уже, наверно, дошел до моего дома.

– У него велосипед.

– Тогда они уже идут сюда.

– Наберемся терпения. Нам, может, долго придется ждать, майор Скоби. Вы же знаете, что такое слуги.

– Мне казалось, что знаю.

Он заметил, как дрожит его левая рука на столе, и зажал ее между колен. Он вспомнил долгий переход вдоль границы, бесчисленные биваки в лесной тени, когда Али что-то стряпал в коробке из-под сардин; снова пришла на память та последняя поездка в Бамбу: долгое ожидание у парома, приступ малярии, неизменное присутствие Али. Он отер пот со лба и на секунду подумал: это просто болезнь, лихорадка. Я скоро очнусь. События последних шести месяцев: первая ночь в домике на холме, письмо, в котором было слишком много сказано, контрабандные алмазы, поток лжи, причастие, принятое для того, чтобы успокоить женщину, – все это казалось таким же призрачным, как тени над кроватью, отбрасываемые керосиновым фонарем. Он сказал себе: сейчас я проснусь и услышу, как ревут сирены, совсем как в ту ночь, в ту самую ночь… Он тряхнул головой и пришел в себя: в темноте напротив сидел Юсеф, во рту был вкус виски, а в душе – сознание, что все это наяву. Он устало сказал: