Егор Радов - 69

Они — два человека, сжимающих друг друга; они могут надеть чулки, носки или черные колготки, накрасить губы и притвориться детенышами разных зверей или рыб; они могут умереть от истощения и насыщения собой; но это и есть любовь — действие, поступок и занятие. Занавесьте постельный храм: в нем нет антагонизмов, в нем обретается невинность, потому что тело исчезает и переходит в чистую энергию; физика любви — это теория относительности, это союз фотонов; кажется, еще немного, и время пойдет в другую сто рону, и наступит царство прошлого, того прошлого, где все прекрасно! Пока есть этот союз, нет нравственности, ибо она не нужна; практическая любовь есть откровенно положительный акт, и поэтому не стоит раскрывать нараспашку интим — он этим низводится до ровня утренних туалетов и слов, и поэтому только здесь мы едины, милая, а все остальное — душевные проблемы, мораль и слова, слова, слова.

Встреча Нового года в каком-то пансионате среди зимней русской природы. Ближе к рассвету, напившись шампанского, водки, коньяка, сухого вина, виски и пива, Андрей Левин, Сладкая Энн, Митя и какой-то Вячеслав выходят на улицу подышать новогодним возд ом. Они несут с собой бутылку водки, чтобы распить ее в лесу. Андрей Левин хмуро смотрит на утрамбованный ногами снег, по которому идет компания.

Он чувствует какую-то печаль и хочет еще выпить. Пройдя некоторое расстояние, перед всеми ними предстает начало темного леса, в котором только благодаря луне блестят снежинки на ветках мрачных деревьев, и видны огромные застывшие сугробы, уходящие в н очную бесконечность. Молодые люди останавливаются, чтобы поймать кайф от лицезрения новогодней природы.

Внезапно Андрей Левин, издав яростный крик, начинает бежать вперед — в лес — и скрывается за деревьями. Никто не понимает, в чем дело. Потом они опять видят его. Он стоит на четвереньках в сугробе и что-то говорит самому себе. Сладкая Энн, перепуганна я, зовет его. Андрей встает, опять прыгает, что-то кричит, потом возвращается, виновато улыбаясь и отряхивая снег.

— Что с тобой? — спрашивает его Сладкая Энн.

— Ничего особенного, — говорит он, как актер. — Просто мне вдруг захотелось стать животным и убежать в лес. Возможно, в своем предыдущем перерождении я был каким-нибудь волком или кротом. Мне все время кажется, что здесь какая-то тайна, которая вообще является главной тайной, и что если я поддамся этому чувству, я раскрою ее…

— Ну и что же ты?

— Мне опять вернули человеческий облик! — сказал Андрей Левин, усмехнувшись. — Я опять думаю, чувствую и страдаю. И так далее. Дайте водки, что ли…

— Well, buggers, Afghanistan is a property of Brezhnev family. War is not over, if you want it, and I think, that is better to make love here and now, than to die in a wild islamic south!

Так говорила в ноябре 1984 года Ирка-Крейзи, садящая на полу потурецки, в ожидании косяка. Андрей сделал глубокую затяжку, вгоняющую ценный дым травы в самую глубь своего тела, печально улыбнулся на произнесенные слова и отдал тлеющую папиросу в друг ие руки. Джон Большой, взявший косяк, осторожно поднес его ко рту и после умопомрачительно длинной затяжки, выпуская дым, грустно произнес:

— Fuck it!

Веселый автостоп в Крыму. Андрей Левин, беременная Н. и разнообразные хиппи стояли лагерем прямо у моря и спали по ночам почти на голой родной земле, завернувшись в брезент. По утрам они вставали, искали бычки от сигарет и шли в пионерский лагерь — осить что-нибудь поесть. Потом можно было бездействововать. Лежать на пляже, купаться в море, трахаться, ссориться и беседовать о судьбах всего человечества. Беременная Н. с огромным животом осторожно входила в воду, боясь упасть, и устраивала характерные для своего месяца истерики. Все устали ее слушать, но не выбрасывать же живую девушку с плодом внутри нее? Приходилось терпеть.

Однажды они решили потратить последние деньги. Выйдя на живописную горную дорогу, мужская половина колонистов поймала молоковоз, и водитель предложил залезть им внутрь — на манер фильма "Джентельмены удачи". Крышка захлопнулась, и они оказались во тьм е. На дне этого бидонного кузова было немного воды, и, как только машина стала взбираться на крымскую гору, поворачивая в разные стороны, все люди внутри нее почувствовали себя бельем в утробе стиральной машины. Это было новое, приятное, экзистенциальное ощущение. Потом они вылезли из машины, абсолютно мокрые, но веселые, и стали ждать дам. В конце концов им всем повезло: они добрались до ресторана "Байдарские ворота" и ели там люля-кебаб до самого вечера. Ибо хиппи любят не только морфий, но и люля-кебаб.

Андрей Левин стоял посреди очередной хипповской тропки, направляясь вместе со своей суженой на Куршскую косу, чтобы продолжать бездеятельность и отдых от напряженной детской жизни; он выглядел, как сумасшедший с большими глазами, который иной раз мо т сказать какую-то умную вещь, и Сладкая Эии рядом с ним пытливо вглядывалась в его текущие внутри мозгов мысли, желая вернуть его плоть в свои объятия, в то время как Левин занимался глубокими философскими задачами и был бесконечно далек от любовных утех и дружеских услад.

— Любимый! — вскричала она так клево, как женщины иногда могут, особенно, когда хотят чего-то добиться от кого-нибудь. — Милый! Что с тобой? Ну ответь мне! Ну скажи: что мне делать?

Но Левин молчал, потеряв связь между собой и объективной реальностью, данной мне в ощущениях. Потом, наконец, он сказал, безуспешно попытавшись поймать КамАЗ:

— Больше нет тайн. Есть одни возможности и их реализация. Мир очень прост. Я все понял. Мне осталось умереть, поскольку жить неинтересно. Я не могу жить без тайн и любви.

— Но ты любишь меня?! — отчаянно проговорила Сладкая Энн. Левин виновато улыбнулся и не ответил. Потом вдруг лег прямо па траву около дороги. Сладкая Энн сказала:

— Черт! Что же мне делать! Мой муж — сумасшедший!

— Дура, — сказал Левин. — Для тебя это было все шуточками. Марихуана, философия… На самом деле тебе на все на это наплевать! Ты — баба!

— Да! Я — баба! Но женщине и не нужно во все это врубаться! Пускай думают разные умные люди. А я буду детей воспитывать.

Левин поморщился, потом решил закурить. Потом он сказал, обращаясь к Сладкой Энн:

— Ты все врешь. Черт побери, ты — мертвое создание. Будет в тебе когда-нибудь что-нибудь настоящее? Я бы пытал тебя огнем, чтобы ты хоть что-нибудь почувствовала сама!

— Ах вот ты какой! — закричала Сладкая Энн. — Я не для того с тобой тусовалась, чтобы ты сходил с ума. Мне был нужен нормальный мужик, а не шизофреник.

— Вот именно, тебе был нужен, — сказал Левин, вставая. — Тебе в принципе на все наплевать. Если бы меня сослали в Сибирь, как декабриста, ты бы не поехала со мной!

— Я не декабристка! — заявила Сладкая Энн, — Я не хочу участвовать в ваших мрачных раскладах! Воюйте и сражайтесь сами. Без меня.

Левин махнул на нее рукой, чтобы она замолчала. Он пошел вперед, не оглядываясь. Он чувствовал, что еще немного, и он задушит ее, несмотря на то, что в это время он был пацифистом. Его догнала Сладкая Энн.

— Милый, ну почему мы ссоримся? Ну давай все забудем! Ты думаешь, я это серьезно говорила? Я же глупая баба, прости уж меня… У меня нет своих мыслей. Давай больше не ссориться.

И они поцеловались.

Путешествие на Луну Андрея Левина. Андрей Левин выходит на балкон, подпрыгивает, летит на Луну, потом возвращается обратно.

Некий общий день рождения в неизвестном месте. Незнакомая компания сидит, пьет пиво и смотрит видеомагнитофон. Кто-то играет в преферанс, кто-то танцует, кто-то моется в ванной, кто-то спит. Все как всегда. Хозяин квартиры уехал за добавочным алкоголе м, предварительно собрав деньги. Ставят какой-то эротический фильм. Андрей Левин предлагает спеть песню ансамбля «Кино». И под страстные вздохи на экране, где мелькают сиськи и прочие женские части тела, под шум разных половых актов и шелест игральных кар т в руках у партнеров, играющих «Сталинград», под беседу о смысле жизни и под бульканье пива раздается общий, хор, поющий песню "Я — бездельник!"

Потом приходит хозяин и приносит еще выпивку. Никто не помнит, кто здесь именинник. Никто не знает, кто здесь жених или невеста. Никто ни с кем не знаком. Но всем весело. Вот оно — решение проблемы одиночества и досуга!

"Кузьмич" по рецепту Сладкой Энн. Взять «пробитой», но не запаренной анаши (количество зависит от качества конопли и географии ее произрастания), положить на сковородку, поджаривать до подрумянивания в подсолнечном масле, полученную смесь съесть. Пр упреждение: бойтесь передозировки. Доза зависит от крепости «травы». Минут через десять — «приход». Полнейший кайф!