А. Нуне - Дневник для друзей

ко мне старушка относится благосклонно. когда я в палате кормила ее спаржей, она тоже сообщила, что это самая ее любимая еда. даже вырвала из моих рук ложку (я кормила размельченной едой с ложечки) и стала выскребывать с тарелки остатки, хотя до этого ложечку в руках не могла удержать.

получилось много про еду, остальные темы оставим на потом.

пунктиром – мужчины:

курильщик

вчера тихо скончался Herr B., который непрерывно курил трубку и от которого последнее время стали прятать зажигалку, 1925 г.р.

был необыкновенно деликатный, тихий человек. и умер деликатно.

некоторые умирают громко и торжественно, при полном сборе родственников, несколько дней и ночей подряд, а другие уходят тихо и незаметно.

я ни разу не видела, чтобы к нему кто-то приходил, но он не жаловался, а хвалил своих сыновей.

единственный человек, который меня про меня выспрашивал. остальные спешат рассказать о себе, что и понятно.

делал комплименты тонкие. например, спросил как-то: «вы давно в этой сфере работаете? удивительно! всего неделю? очень хорошо справляетесь, как опытный специалист».

в свое время был большим начальником большого предприятия.

теперь на мне тяжким грузом, что отказалась посидеть рядом, чтобы он покурил – под таким условием сестры готовы были вернуть зажигалку.

говорящий мужчина

в субботу привезли нового гостя, он спустился на ужин в столовую.

спустилась и фрау Шахерезада. у нее три раза в неделю диализ, после которого она очень страдает и обычно не спускается. но так как во время полдника она спала и ничего не перекусила, то спустилась вниз. плохо соображала, путала слова. потом, когда поела, немного пришла в себя. осталась поболтать со мной, когда все ушли.

призналась, что хотела еще булочку с печеночным паштетом у меня попросить, но забыла слова, поэтому попросила только булочку с маслом.

видно было, что постепенно приходит в себя, глаза становились яснее.

тут она, явно очень волнуясь, спросила: «как была фамилия этого господина, который сидел с нами за столом? а то, знаете, мне бывает очень неприятно, если я путаю и неправильно называю». я ей сказала, фамилия простая, но непривычная. несколько раз по буквам произнесла. потом написала. видно было, что она очень возбуждена. стала сетовать, что без очков не видит. тогда я на большой бумаге огромными буквами написала фамилию. она обрадовалась, возбуждение ее нарастало:

– вы знаете, а ведь буквально вчера фрау доктор мне сказала: «мы уже никогда больше не будем сидеть с мужчиной за одним столом!»

– ну вот видите, правильно говорят: «никогда не говори никогда!»

– да! и вы знаете, что самое приятное? что это говорящий мужчина! у нас это такая редкость! – на самом деле не такая уж, но часто говорящие не могут уже спускаться в столовую – а вы знаете, как приятно разговаривать с мужчиной! совсем не так, чем с женщинами! они очень интересные вещи говорят!

было очевидно, что фрау Шахерезада необыкновенно вдохновлена появлением говорящего мужчины. ее даже нисколько не смутила небольшая неловкость, возникшая в конце ужина. говорящий мужчина вдруг сказал, глядя на меня, сдавленным голосом: «мне нужно срочно в туалет!»

я, думая, что он в подгузниках, сама заволновалась и сказала, что надо срочно звонить кому-то из сестер наверх, так как я не знаю пока, как со всем этим справляются, на что он ответил: «я умею пока сам ходить в туалет, вам надо меня только до него доставить».

я подхватила коляску и, изображая Шумахера, помчалась к лифту, чтобы не случилось чп.

но фрау Шахерезада эту мелкую деталь проигнорировала, предаваясь радости будущих бесед с мужчиной.

сказала, что ей всегда нравились мужчины моложе ее. хотя это было и оправданно, так как почти все ее ровесники полегли в войне.

вспомнила своего дедушку:

– вы знаете, мой дедушка самый любимый мной человек! у него было шестеро детей, но я была единственная внучка. он очень мной гордился и очень меня любил!

– еще бы, представляю, какой вы были хорошенькой маленькой девочкой с огромными голубыми глазами и светлыми кудрями! – (она и сейчас, под 90, выглядит невероятно благородно, не только со следами красоты, а просто красиво.

– он всюду меня водил за собой, на встречи с профессорами, с разными умными людьми, и я слушала, как разговаривают мужчины. я была маленькая, но очень гордилась. помню последнее лето, когда дедушка меня возил с собой на раскопки, касающиеся викингов.

– он был профессором археологии?

– да. а откуда вы знаете? я вам уже о нем рассказывала? в это лето, я помню, начал лаять по радио Гитлер. я постоянно слышала его речи и мне казалось, что он лает: «вау-вау-вау!» и потом опять: «вау-вау-вау!», и без конца по радио: «вау-вау-вау!». я тогда подумала, что этот человек принесет нам несчастье. дедушка умер в январе 1939-го, я до сих пор помню этот день.

тут фрау Шахерезада принялась горестно плакать, причитая: «дедушка, мой дедушка!»

я постаралась перевести ее мысли на новый предмет радостных переживаний.

затем она еще немного поплакала, сказав, что всегда думает о том, «сколько молодых мальчиков скончалось по вине этих Гитлера со Сталиным» (немцы обычно в таких случаях Сталина не поминают, но тут я сама послужила примером, при очередном подобном рассказе сказав, что Сталин виноват не менее Гитлера во всем произошедшем).

мне пора было уже уходить домой, рабочее время кончилось, о чем я постаралась намекнуть.

она спросила:

– когда вы снова будете?

– завтра, в воскресенье, меня не будет, но в понедельник уже мы снова увидимся.

– в первой половине дня?

– нет, во второй!

она снова скуксилась, готовясь заплакать (видимо, еще диализ так действовал):

– мне грустно думать, что я так долго вас не увижу!

– вы думайте лучше о том, что будете завтра сидеть за одним столом с мужчиной и разговаривать с ним.

фрау Шахерезада вся просияла.

поэтому в понедельник я предвкушала их предстоящую беседу во время ужина, как некоторые предвкушают поход в театр на постановку гением гения.

фрау Шахерезада явилось первой на ужин. в нарядном платье вместо обычных помятых футболок.

мы долго с ней сидели одни внизу. спросила, как ей говорящий мужчина, удалось ли с ним поговорить? ответила сдержанно:

– да, удалось. он, бедный, так болен. у него рак кишок. ему все вырезали. у меня то же самое, конечно, но надо сказать, что меня не резали!

а говорящий мужчина все не шел, хотя заказал себе что-то особенное на ужин: картофельный салат, и ему уже накрыли.

надо сказать, что я в хосписе попутно учусь всяким мелочам из немецкой жизни, с которыми за столько лет впрямую не сталкивалась.

например, я знала, что существует такое любимое блюдо немецкой кухни, как картофельный салат, который продается часто уже в готовом виде, но ни разу не возникло желания его попробовать, и, тем более, не знала, как его готовят. так что, если бы не сестра, которую он попросил приготовить этот салат, я бы до сих пор не знала. в холодильнике все готовые салаты уже кончились, поэтому сестра воспользовалась вареными картошками, сваренными поварихой на завтра, добавила мелко порезанные лук с соленым огурцом и майонез. сказала, что это классика жанра. буду теперь знать.

а говорящий мужчина все не шел. фрау Шахерезада успела уже съесть свои булочки с маслом и попить квас, который она любит пить по вечерам, а его все не было. пришли еще старушки, а он не шел. я спросила у спустившейся сестры, почему он не идет. она ответила, что у него гости и, возможно, он попросит свой ужин наверх.

фрау Шахерезада вся сжалась и заметно погрустнела.

вдруг за ее спиной раздался голос говорящего мужчины. он решил спуститься и поздоровался со всеми.

от неожиданности фрау Шахерезада поперхнулась куском, который был у нее во рту. долго кашляла, а потом ее стало рвать всем съеденным прямо за столом. и ей пришлось срочно подниматься к себе наверх с помощью сестры.

надеюсь, что такие мелочи не помешают им в будущем наслаждаться взаимной беседой.

не знаю, как говорящий мужчина, а фрау Шахерезада незабываемый собеседник.

снова о еде

странные отношения с едой у сотрудников. в первый день я задала практический вопрос: нужно приносить еду с собой или можно брать что-то в столовой?

повариха пришла в страшное возбуждение, сказала, что еда тут только для гостей, остальным есть нельзя, и, глядя мне прямо в глаза открытым и честным взглядом, сообщила: «я тут ни крошки не ела за все годы работы!»

я поразилась, но приняла к сведению.

но повариха в тот же день съела оставшееся от обеда, что неудивительно, так как готовятся большие порции, а гости мало съедают, и мне предложила в виде исключения.