Тоби Литт - Песни мертвых детей

Мэтью остановился.

— Спасибо. Я очень благодарен за то, что вы пришли мне на помощь.

На лице отца Пола нарисовались раздражение и даже ярость.

— Вас что, парни, больше заботят результаты какой-то гонки, чем жизнь друга?

Тут и все мы остановились.

— Но я в порядке, — повторил Мэтью. Отец Пола с тоской оглядел нас.

— Ну ладно, — вздохнул он, — пойдем посмотрим, действительно ли победил этот сукин сын. Полагаю, что победил.

Мы быстро поднялись по Костыльной улице, перевалили через пригорок и спустились к финишной черте на Рыночной площади.

Мимо неуклюже проковыляли два пожилых карапуза, оба были выряжены в белые подгузники, застегнутые спереди английской булавкой. У каждого в коляске болталось по груде пучеглазых кукол.

— Давай, Клайв! — крикнул отец Пола, узнавший одного из жирных, волосатых карапузов.

Это был мистер Бутчер, наш учитель географии.

Мэтью тащился сзади, с трудом поспевая за нами. У него кружилась голова и мутилось в глазах.

Впереди мчался Пол, старавшийся держаться от отца как можно дальше. Всегда имелась ужасная возможность, что отец возложит ему на плечо руку или даже чмокнет в щеку. Отец Пола полагал, что родители обязаны демонстрировать свои чувства к детям. В результате столь прискорбная точка зрения выливалась в нелепую и постыдную ситуацию: отец норовил обнять и приласкать сына, а тот со всех ног бежал от подобной участи. Как следствие, эти двое оторвались от нашей процессии футов на десять, и скорость их все нарастала. В конце концов отцу Пола удалось ухватить сына за руку, рывком остановить и притянуть к себе. Остальным ничего не оставалось, как догнать их и обогнуть. Отец Пола что-то яростно шептал. Никто из нас, даже сам Пол, к уху которого были притиснуты отцовские губы, не мог разобрать, что он там говорит. Но суть его нашептываний наверняка заключалась в том, что Пол немедленно должен принять верное нравственное решение.

Остальные тем временем догнали партнера отца Пола по гонке. Тот с безутешным видом толкал коляску. Вряд ли стоило удивляться его горю: у них был отличный шанс победить, и отец Пола его профукал. В попытке спасти Пола от нотаций, мы зашагали рядом с мистером Грассмиром.

— Вы еще можете прийти не последними, — сказал Эндрю.

Мистер Грассмир оглянулся на отца Пола и хрипло каркнул:

— Давай же, глупец!

Отец Пола поднял на него взгляд, и бегун мотнул головой в сторону финишной черты.

Отец Пола бросил свои нотации, крикнув, что позже они еще непременно поговорят. Затем рысцой проскочил мимо нас, вцепился в коляску и вместе с ней устремился вперед.

Пол догнал нас, и мы выразили свои соболезнования по поводу взбучки.

— Наверняка твой отец победил, — сказал Мэтью, взглянув на Эндрю. — Я бы не решился вставать у него на пути.

— Который раз подряд? — спросил Пол.

— Пятый, — ответил Эндрю. И добавил: — Пошли. А то он удивится, почему нас нет.

И мы рванулись к финишу. Через несколько секунд стало ясно, что у нас есть цель: обогнать отца Пола, и обогнать до того, как он пересечет финишную черту. Это станет нашей маленькой местью. Он отлично поймет, почему мы его обогнали, но доказать ничего не сможет. Мы бежали и бежали, расталкивая кулаками воздух.

— Вперед! — завопил Пол, для которого победа над отцом была особенно важна.

Заслышав голос Пола, его отец оглянулся, увидел нас и ускорил шаг.

Питер обогнал его первый, затем Пол, почти сразу за ним — Эндрю. Мэтью старался изо всех сил, и на мгновение всем показалось, что у него ничего не выйдет. Но в самый последний момент Мэтью предпринял героический спурт — лишь бы доказать, что он абсолютно здоров.

Отец Эндрю стоял в центре небольшой толпы почитателей, рядом с ним горделиво улыбалась жена. Мэр, еще не успевший облачиться в красную мантию и золотую цепь, энергично тряс ему руку. (Он был в майке и трусах, поскольку тоже принимал участие в гонке.) Среди тех, кто дожидался очереди выплеснуть слова поздравлений, были бабушка и дедушка Мэтью. Миранда и ее лучшая подружка Триша с безучастным видом стояли поодаль.

Отец Пола медленно направился к отцу Эндрю.

— Ты что, черт возьми, сделал?

Отец Пола тяжело пыхтел, и слова вырывались у него в промежутках между вдохами-выдохами.

— Ты о чем? — удивился отец Эндрю.

Мэр посторонился, пропуская отца Пола.

— Твой сын сказал, что Мэтью ранен, возможно смертельно ранен, а ты пробежал мимо. Ты мимо пробежал!

— Что? — забеспокоился дедушка Мэтью и подобрался поближе. — Что такое?

— Со мной… со мной все в порядке. — Голос Мэтью почему-то звучал на октаву выше.

— Это правда? — спросил дедушка Мэтью.

— Неужели эта сраная гонка с колясками важнее, чем жизнь мальчика?

Пол скривился. Как и все взрослые, отец его повторялся.

— С тобой все в порядке? — Отец Эндрю посмотрел на Мэтью.

Солидная толпа — все желали насладиться скандалом — тоже уставилась на Мэтью.

— Ну да, в порядке, честное слово, — ответил Мэтью.

Дедушка в замешательстве ощупывал его.

— Ну вот видишь, — усмехнулся отец Эндрю. — Не о чем было волноваться.

Эндрю встал поближе к отцу, надеясь, что люди наметят их сходство.

— А если бы с ним не было все в порядке? — ныкрикнул отец Пола. — Как бы ты тогда себя чувствовал?

— Да послушай ты. — Отец Эндрю делал вид, будто разговаривает с отцом Пола, хотя на самом деле обращался ко всей толпе. — Я же видел, что ты контролируешь ситуацию. Зачем там еще и я понадобился?

— Ложь! — отрезал отец Пола. — Ты лжешь. Ты даже не оглянулся.

Дедушка Мэтью поднял глаза на отца Эндрю, дожидаясь ответа.

— Оглянулся, — пискнул Эндрю. — Я видел.

Толпа заметила сходство.

— Ты его сын, — сказал отец Пола. — И потому, разумеется, на его стороне. Будь иначе, он бы…

— Почему бы нам не разобраться со всем этим потом? — встрял мэр. — В пабе.

(Нога отца Пола никогда не переступала порога паба.)

Бабушка Мэтью присоединилась к дедушке и теперь вовсю душила Мэтью непрошеной поддержкой.

Миранда по-прежнему топталась в сторонке — слушая и наблюдая.

Отец Эндрю приблизил свое лицо к лицу отца Пола. Он знал, что отец Пола слабее, а еще он знал, что отец Пола ненавидит насилие. (Наверное, потому, что насилие у отца Пола получалось не очень хорошо.)

Молчаливое противостояние длилось целую минуту.

Отец Пола схватил сына за руку.

— Надеюсь, вам это аукнется! — крикнул он всем. — Очень надеюсь!

И он уволок упирающегося Пола.

Отец Пола сроду не разбирался в важных вещах.

Битва за Британию происходила в шести футах у нас над головой. Военно-воздушные силы союзников, представленные двумя самолетами «Спитфайр» и двумя «Харрикейнами», окружала стая «Мессершмитов» 110s и 109bs в количестве двенадцати-тринадцати штук Несмотря на катастрофический численный перевес противника, наши ребята вели бешеный огонь. Разгорелось несколько впечатляющих воздушных боев. Один из «Мессершмитов» вошел в штопор, за ним вилось кучерявое облако из ваты, выкрашенной в черный цвет. Второй «Спитфайр» получил серьезные повреждения. Из его правого элерона вырывались оранжево-золотистые языки пламени из оберточной бумаги. От каждого самолета к потолку тянулись по две лески. Самая главная воздушная битва в истории крепилась чертежными латунными кнопками.

Эти модели Эндрю сделал вместе с отцом, плечом к плечу сидя с ним за кухонным столом. Ни у кого из нас не было ничего подобного. Полу вообще не разрешали военные игрушки. Его отец, который ездил на «Фольксвагене»-жуке и уже потому вызывал большие подозрения, не выносил войну ни в каких ее проявлениях. У Мэтью имелась картонная коробка с двумя десятками самолетиков различных размеров. Его гордостью и радостью был «Авро Ланкастер Б.III Дамбастер». Но дедушка требовал, чтобы вся эта красота хранилась в коробке, а не выставлялась напоказ. (Единственная вещь, которая досталась Мэтью от отца, — вовсе не модель самолета, а плюшевый Тедди. Медвежонка подарили ему на день рождения. Тедди был позором. Мэтью жалел, что отец не подарил ему что-нибудь менее постыдное. Но он все равно до сих пор спал с Тедди, хотя этот факт от нас скрывал.) Питер же бы владельцем пяти самолетов различного назначения. Но его больше интересовали динозавры — коллекция этих тварей занимала у него целую полку.

Мы сидели кружком в Орлином гнезде Эндрю (так мы называли его комнату на самой верхотуре дома) и пили ледяное густое молоко. Накануне состоялось колясочное состязание Эмплвика и Флэт-хилла. С утра мы сгоняли на велосипедах к дому Пола и узнали, что отныне ему запрещено играть с нами.