Збигнев Ненацкий - Остров преступников

Я свернул в широкий рукав — меньшие могли быть просто заливами и далеко врезались в берег. Вскоре широкий рукав поделился на два поуже, их берега поросли камышом и ивняком. Я свернул налево, чтобы оказаться ближе к городу. На мгновение выключил двигатель «сама», чтобы проверить — вода в рукаве проточная? «Сам» потихоньку поплыл. За поворотом берег становился выше, с обрыва свисали корявые корни тополей, чуть дальше берега снова заросли камышом и ивняком, а дальше только камышом, что сужало пролив и тормозило течение. Сидя за рулем «сама», я видел только небо, красное от заходящего солнца, и высокую зеленую стену тростника, которая все темнела до черноты. Начинало смеркаться.

Этот рукав реки показался мне мрачным. Вода здесь была черная от ила, из нее под стеной тростника неподвижно торчали желтые кувшинки. В камышах все время что-то шелестело — или ветер, или дикие утки. Жужжали тучи комаров, и темнело все больше, чем больше они донимали. Видимо, берега пролива были топкие. Я не видел ни тополей, ни ив. Здесь стоило поставить палатку.

Я поплыл дальше, а так как уже начиналась ночь, то зажег на повороте «самовы» фары. Еще один поворот и вдруг у меня перед глазами открылся огромный плес главного русла Вислы, — казалось, бесконечный. Тот берег реки, видимо, очень далекий, утонул в ночной темноте. Слева от меня, у края тростника, белела длинная песчаная коса.

Здесь — решил я. И пристал к косе. Вытащив машину до половины на берег, так что задние колеса остались в воде, я побрел по песку искать место для палатки. Под моими ногами хрустела белая галька, намытая водой. От косы тянулся берег Вислы, поросший травой, он становился выше и выше, до самого леса.

Я вытащил из машины сумку с палаткой, спальный мешок, резиновый надувной матрас, два одеяла и еще жестяную коробку с едой и туристическую плитку. Потом снова подвинул «сама» на воду, завел мотор и, взяв разгон, вовсю вогнал машину в тростник. Грубая стена камыша окружила и спрятала ее. Я бросил якорь в воду и вытащил из зажигания ключ, — теперь никто посторонний не сможет сдвинуть «сама» с места.

Я разделся и хотя это было не очень приятно, полез в воду, держа в руке одежду. Пролив оказался достаточно мелкий — вода достигала мне чуть выше груди. Ноги вязли в иле, путались в тростниковых корнях, но я все-таки одолел те несколько шагов, отделявших меня от косы.

Мокрый и голый, я взобрался на песок и тотчас оделся, потому что замерз так, что щелкал зубами. Быстрее взялся натягивать палатку. Делал это кое-как, наскоро поставил средние стойки и закрепил их кое-где кольями. Потом я почувствовал, что не имею ни сил ни желания варить ужин. Смог только надуть резиновый матрас и развернуть спальный мешок, влез в него, укрылся двумя одеялами и сразу же заснул.

Дважды я просыпался от глухого рева сирен пароходов, проходящих рекой. Более ничто не нарушало моего спокойствия.

Спал я до девяти утра.

Солнце поднялось уже высоко и ярко светило. Начинался хороший летний день. Я прошелся песчаной косой и отправился в камыши, чтобы убедиться, что с моим «самом» все в порядке и он стоит там, где я поставил его вчера.

— Вот мое королевство, — говорил я себе, прохаживаясь песчаным берегом.

Здесь все мне нравилось. Висла — широкая, в легкой ряби от ветра — создавала впечатление огромного водяного простора. Взгляд терялся в серебристо — голубой глубине, раскинувшийся до дальнего берега. Справа остров, отсечен от суши рукавом реки. Второй остров лежал слева, ниже по течению, там, где сразу за косой начинался то ли залив, то ли снова рукав.

Зажег спиртовку, я приготовил себе завтрак и пошел прогуляться по лесу, что виднелся на высоком берегу. В самой высокой части берега лес кончался. Добравшись туда, я огляделся. Справа от меня протянулись лесные чащи, слева — огромная полоса пахотных полей спокойно стекала вниз до самого городка, раскинувшегося километра три отсюда. Городок скрывался среди деревьев, только было видно красный остроконечный шпиль костела.

«Это и есть Антонинов», — догадался я.

Полями извивалась песчаная дорога, как желтая, небрежно брошенная на землю лента. Ее пересекала речушка, будто нехотя текла до Вислы, образуя дорогой десятки острых излучин. Там, где дорога встречалась с этой речкой, я увидел деревянный мостик, а рядом — холм с ветвистыми деревьями.

На полях уже желтели почти спелые зерна и зеленели прямоугольные лоскутки тщательно ухоженного картофеля.

«Хорошо мне здесь. будет. Тихо и спокойно», — думал я, стоя на горе.

В этот момент по дороге из города покатилась облако пыли — то ехала большая грузовая машина с брезентовой будкой.

Я видел как она подпрыгивает на ухабах, как осторожно переезжает через деревянный мостик. Я думал, что машина исчезнет среди деревьев, на опушке она на мгновение остановилась, потом повернула направо и медленно начала подъезжать ко мне. «Какого черта ее сюда несет?» — Немного забеспокоился я, не желая иметь каких-либо гостей в этом углу, казавшегося мне таким волшебным и спокойным.

Грузовая машина остановилась на горе, в двадцати шагах от меня. Из кабины вышел высокий парень лет девятнадцати, в черном свитере и черных джинсах. Через минуту из брезентовой будки выскочили еще четверо парней. На первый взгляд они казались близнецами, потому что имели одинаковую одежду и одинаковые прически, то есть никакой прически. Коротко подстриженные волосы придавали их лицам тупое и грубое выражения. Только через некоторое время я убедился, что они действительно отличались друг от друга.

— Э-э, господин, — отозвался ко мне тот, что вышел из кабины. — То ваш шалаш стоит там на берегу?

— Мой.

Молодой сплюнул и, глядя поверх моей головы на противоположный берег реки, сказал:

— Так уберите его оттуда.

— Что? Убрать палатку? — Удивился я.

— Не палатка, а шалаш, — пробормотал он, так же не глядя на меня.

Мгновение мне показалось, что я сплю. «Что это за люди, откуда они взялись, чего хотят от меня?» — Спросил я себя и не находил ответа.

Вдруг как из-под земли выросли пятеро гарцеров[1] в зеленых костюмах и красных галстуках. Они вышли из-за грузовика, я не видел как они подходили. Гарцеры или приехали этой машиной, или пришли пешком, что, однако, показалось мне невероятным.

— Здравствуйте! — Поздоровался гарцер, который шел впереди.

— Привет, — небрежно ответил парень, назвавший мою палатку шалашом.

— Нет, пан, то все же палатка, — заметил я. Молодой пожал плечами.

— Это палатка? — Спросил он, показывая пальцем на косу. — Присмотритесь лучше, что там стоит. Неуклюжее, кособокое, ни лев, ни собака. Будто теленок его пожевал. Вот увидите настоящие палатки, как мы их снимем из машины и поставим на берегу. А вы убирайтесь отсюда.

Действительно, моя палатка был невзрачной — вчера вечером я слишком устал, чтобы поставить её как следует. Стойки упали, шнуры не были натянуты.

— Я не хочу ссориться с вами из-за места на реке, — ответил я. — Но я первый занял его, оно и принадлежит мне. У меня такое же право на него, как и у вас.

Молодой пожал плечами.

— Мы были здесь раньше, задолго до вас. На прошлой неделе осмотрели подробно всю местность и решили, что именно здесь нам лучше стать лагерем. Теперь приехали и вот — незваный гость.

— Откуда я мог знать… — начал я. Но он не дал мне закончить:

— А теперь вы уже знаете. Поэтому прошу забрать свой хлам. Гарцеры, — показал он на ребят, прислушивались к нашему разговору, — могут засвидетельствовать, что на прошлой неделе мы выбрали для лагеря именно это место.

— Да, — подтвердил парень, возглавлявший гарцерскую группу.

Наверное, это был вожатый. Через плечо у него висел лук.

«Что это за странное общество?» — Заинтересованно подумал я. И сказал:

— Мы все можем здесь разместиться. Я человек спокойный, никому не буду мешать.

— Нет! Что нет, то нет, — покачал головой парень. — Здесь будет настоящий лагерь антропологической экспедиции. С трех сторон полуостров омывает вода, четвертую сторону мы загородим. Поэтому будем жить спокойно и безопасно. Никого чужого мы в лагерь не пустим. Мне жаль, но вы должны отсюда уйти. Это будет образцовый лагерь. Мы покажем вам, друзья, — обратился он к гарцерам, — как строить настоящий лагерь. Потому ваш гарцерский лагерь в лесу ни на что не похож. Халтурщики вы, а не гарцеры.

Те скромно улыбнулись, глядя в землю, но не противоречили.

Молодой в джинсах снова обратился ко мне:

— Так что нет другого выхода — беритесь сразу за работу и собирайте свое барахло. Через два часа придет пароходом наша экспедиция. К тому времени мы хотели бы уже стать хозяевами полуострова.

— А куда мне деваться? — Помрачнел я.

Молодой тоже приуныл. Видимо, он был все-таки неплохой парень и не желал мне плохого. И какой черт принес меня на тот полуостров!