Олег Рой - Письма из прошлого

Дмитрий пожал плечами:

— Во всяком случае, я не могу придумать никаких других логичных объяснений ее поступкам. Зачем еще она может писать эти письма? Какая может быть мотивация к этому?

— Ну-у… — задумчиво протянула Полина, — например, Надежда решила таким образом отомстить тебе. Не дать затянуться твоей ране, постоянно напоминать о твоей вине, чтобы ты испытывал муки совести, страдал… Может, ей кажется, что если ты будешь страдать так же сильно, как страдала все это время она, ей самой станет легче. Ты же знаешь, как это бывает, наверняка сталкивался с подобной картиной в своей лечебной практике.

— В практике — да, — согласился Дима. — Но не в своей семейной жизни. Надя никогда не сделала бы ничего подобного.

Полина некоторое время испытующе глядела на него, точно решая, стоит ли говорить вслух то, что у нее на уме, или нет.

— Видишь ли, Дима, — осторожно произнесла она, наконец. — Судя по всему, авария не прошла для Надежды бесследно. Возможно, она с тех пор не совсем здорова… Ты понимаешь, что я имею в виду психическое здоровье. И не мне тебе рассказывать, какие личностные изменения могут произойти с человеком в подобных случаях…

— Нет, — упрямо помотал головой Дмитрий. — Я не могу в это поверить. То есть ты, разумеется, права, и я многократно наблюдал поразительные изменения в личности своих пациентов… Но с Надей все по-другому. Я чувствую это… Интуитивно, что ли.

— То есть ты уверен, что Надя полностью отдает себе отчет в своих поступках? — уточнила Полина. — Но неужели тебе не кажется странным ее поведение? Человек инсценирует собственную смерть, вплоть до того, что ставит себе памятник на могилу… Явно же, что она сделала это сама! Ну, или, по крайней мере, это произошло с ее ведома.

— Это вполне можно объяснить, — возразил Дима. — В тот момент ей очень хотелось убедить меня в том, что ее уже нет на свете. Можно предположить, что при помощи этого шага она сама как бы прощалась со старой жизнью… Совершила что-то вроде ритуального умирания…

— И это, согласись, уже не очень соотносится с критериями нормы, — усмехнулась Полина. — Впрочем, ладно, делаем скидку на фрустрацию и тогдашнее состояние Нади. Так или иначе, она приняла решение и действительно исчезла на десять лет. И вдруг ни с того ни с сего начала присылать тебе эти странные письма. Зачем? Какова ее мотивация?

— Она хочет, чтобы я нашел ее. Да, не сомневаюсь, что это так. — Дима отодвинул от себя пустую тарелку.

— Тогда почему в письмах нет вообще никаких подсказок? — в который уже раз Полина задала этот вопрос. — Ни обратного адреса, ни даже почтового штемпеля? Никаких указаний в тексте на то, где она может быть? Согласись, если мы с тобой за это время перебрались из Челябинска в Москву, значит, то же самое могло произойти и с Надеждой. И она может оказаться где угодно, в любом городе и даже в любой стране.

— Вот я и рассматриваю все варианты, — кивнул Дмитрий. — И, как мне кажется, начинать поиски надо с того момента, как она сбежала из больницы. Наверняка у нее была тогда какая-то цель. Не могла же она уйти просто так, в никуда!

— Теоретически не могла, — согласилась Полина. — Но мало ли… Я не исключаю варианта, что Надя была в таком состоянии, что отправилась просто так скитаться по белу свету. Без адреса и цели.

— Не буду спорить, такое возможно, — вынужден был признать Дима. — Но эту версию, как самую бесперспективную и трудную для разработки, я оставил на потом. Сначала мне все-таки хочется отсечь все другие версии — что какая-то цель у Нади все-таки была. Куда же она могла направиться? Не домой, в челябинскую квартиру, там она точно не появлялась. Но и не к родственникам, не к матери в деревню. Если бы она появилась там, ее племянница была бы в курсе, что Надя осталась жива.

— Хотя с матерью она, скорее всего, как-то связалась, — предположила Полина. — Иначе та вряд ли стала бы заказывать памятник на могилу, в которой не было дочери. Мать определенно знала о том, что Надя не умерла.

— Да, это верно, — кивнул Дмитрий. — Но так или иначе, у матери она не осталась. А другой родни у нее не было.

— Ну а подруги? — Полина подняла на него задумчивый взгляд. — Женщины часто в трудную минуту идут за помощью именно к подругам. Впрочем, как и мужчины к друзьям.

Дима покачал головой.

— Дело в том, что у Нади практически не было подруг, — объяснил он. — Так, приятельницы. Она в последнее время мало с кем общалась. Соседки, мамы Кристинкиных одноклассников, парочка жен моих друзей — собственно, и все. Ни с кем из них Надя не была настолько близка, чтобы отправиться к ним. Я уж не говорю о том, что, вернувшись в Челябинск, встречался или разговаривал с ними со всеми. Никто из них ничего не знал о Наде, все думали, что она умерла.

— Что ж, получается, мы в очередной раз зашли в тупик, — вздохнула Полина, промокая салфеткой губы.

— Получается так, — согласился Дмитрий и подозвал официанта: — Будьте добры, счет, пожалуйста.

В тот вечер он вернулся домой раньше обычного и решил посвятить неожиданно появившийся свободный час работе над собой. Аутотренинг, релаксацию, различные тренировочные техники — все это Дмитрий и раньше использовал для того, чтобы поддерживать себя в форме, а после событий последних месяцев восстановление формы стало для него просто потребностью. Он сам не понимал, что с ним творится. Казалось бы, осознание того, что он явился причиной аварии, трагедии, произошедшей с Надей, и, что самое главное, гибели Кристинки, должно было стать для него шоком, вызвать жуткие муки совести… Но ничего подобного с ним не случилось. У него было такое чувство, будто ужасное открытие поступило к нему исключительно в мозг и записалось там абстрактно, знаково, как записываются единицы и нули в память компьютера, но дальше, на уровень эмоций, ощущений, переживаний, не проникло. В сознании будто бы стоял некий блок, непроходимая граница, отделяющая сферу разума от сферы души. К удивлению Дмитрия, эмоциональный отклик в нем рождали только отдельные, в большинстве своем не столь уж важные детали. Например, в глубине души он злился на Полину, которая, оказывается, тайком потащилась следом за ним на юг. Такой вот пустяк отчего-то будил в нем и досаду, и негодование — но при этом мысль, что виновником всей трагедии стал он сам, не вызывала никакой реакции.

«То, что произошло, ужасно, — говорил себе Дима. — Но Кристинку, как это ни печально, уже не вернуть. А вот Надя… Необходимо понять, что она хочет сказать этим своим возвращением из небытия. Если открыть мне всю правду и заставить мучиться чувством вины, то почему она молчала столько лет? А может… Может, все наоборот? Может, она простила меня и пытается дать знать об этом? Нет, надо ее разыскать, это просто необходимо! А раз так — пора за работу».

И Дима занялся упражнениями, среди которых был и метод погружения в собственное подсознание посредством ассоциаций. В качестве отправной точки он выбрал недавно увиденный мемориал «Журавли». Еще тогда, в Саратове, Диме показалось, что с этим образом или словом у него связано какое-то воспоминание, но что именно это было, он так и не понял. Он только помнил, это как-то связано с Надей. А раз так, необходимо было обязательно проверить этот след, даже если он вновь ни к чему не приведет.

Приняв удобную позу и расслабившись, Дима закрыл глаза и мысленно увидел перед собой каменную стелу и укрепленные на ней фигуры летящих птиц. Сразу же за этим образом потянулась цепь свежих ассоциаций — медсестра Светлана, ее рассказ, его собственные переживания во время ее монолога. Заставив себя абстрагироваться от зрительного воспоминания, Дима открыл глаза, сфокусировал взгляд на гладком фоне стены и несколько раз произнес вслух: «Журавли».

Это тотчас направило мысли и чувства в другое русло. Почему-то вдруг стало зябко, точно от мороза, затем появилось странное ощущение холода в ладонях, точно он лепил снежок голыми руками. Вспомнился скрип снега под ногами, чей-то юный веселый смех, треск весело горящих в печи поленьев… А потом перед глазами внезапно возник образ кудрявой девичьей головки. Девушка смеялась, обнажая крупные ровные зубы, в ее волосах блестели снежинки, и Дима почти сразу же вспомнил, кто пришел ему на ум — Лариса Широкова, его сокурсница. Точно, Ларка! А почему журавли? Да потому что у Ларки была дача в поселке с таким названием. Именно там, на этой даче, они и переспали первый раз с Надей, после чего Надя забеременела Кристинкой. И как раз Лара сообщила ему, Дмитрию, об этом, без нее он бы ничего так и не узнал, сама Надя молчала, как партизан… А Лара пришла на выручку подруге. Тогда, в студенческие годы, они с Надюшкой были очень дружны… А потом? Потом их пути разошлись. Интересно, почему? Они не ссорились, это точно… Ах, ну да, конечно! Лара же вышла замуж и переехала в другой город. Надюшка еще моталась к ней на свадьбу, а он с ней не поехал, потому что у него как раз в эти дни шла подготовка к международной конференции… Ну, и плюс завелась очередная новая пассия. Про которую Надя, конечно, не знала, но все равно на него обиделась.