Олег Рой - Он & Она

Жанка снова окинула безупречное тело любовника восхищенным и нежным взглядом. Это надо же! В ее постели, да еще бесплатно, суперкрасавец, бывший фаворит самой Анны Котовой!

Арсений зашевелился, и Жанна перевела взгляд от соблазнительных ягодиц на изувеченное лицо. Глаза Арсюши открылись. Несколько секунд он смотрел на Жанну невидящим взглядом, а потом испуганно отпрянул.

– Что это?! – нервно забормотал он. – Как это так? Что случилось?

– Не бойся, – промурлыкала она, – со мной ты в безопасности.

– Почему я с тобой-то?! – никак не мог сообразить он, – Жанка, что за дурдом?!

– Ох, – она тяжело вздохнула, – все забыл. Лицо не болит?

Он протянул руку и дотронулся до рассеченной губы.

– Болит, – заныл Арсений, – что со мной было?

– Напомнить? – участливо поинтересовалась Жанна.

– Не надо, – отмахнулся он, и в глазах его промелькнул ужас воспоминаний о вчерашнем дне, – я в душ хочу!

– Иди, – Жанна грациозно поднялась и достала чистое полотенце из шкафа.

За ее спиной Арсений морщился, глядя на покрытые целлюлитом бедра подруги. А она-то всего на четыре года старше его! Неужели такая же страшная участь ждет совсем скоро и его самого?!

Получив полотенце, он направился в ванную комнату, открыл дверь, и Жанна услышала истошный крик, разнесшийся по всей квартире, – Арсений увидел в зеркале себя.

Он не в силах был принять душ – сидел на краю ванны и скулил от отчаяния.

– Не надо, – утешала его Жанка, прижимая к своей груди, – все пройдет! Все наладится. Главное, уехать сейчас из Москвы, чтобы тебя не нашли.

– Куда?! – горестно воскликнул он.

– Давай к моим родителям махнем, – задушевно предложила она, – подлечишься, отдохнешь. Ты так устал!

– Как я с такой рожей к чужим людям? Что мы им скажем?!

– Скажем, – Жанка мечтательно закатила глаза, – что ты – мой жених. Что по дороге на нас напали и ты защищал мою честь!

– Жанка-а-а, – завыл он с новой силой, – ты дура?!

– Да, – счастливо выдохнула она.

– Я с тобой жить не буду, – предостерег он, – не думай! Только лицо заживет, и сразу уйду!

– Конечно, Арсюша, – пропела Жанна елейным голосом, – я ведь тебя и не держу. Если бы не милиция…

Было раннее утро. Москва крепко спала, как и жильцы дома в районе Таганки: все окна, за исключением одного, были темными. Только в нем горел свет, и были видны торопливые тени людей за занавесками.

– Олеся, почему мы летим разными рейсами?! – Иван спешно упаковывал вещи и носился по квартире в поисках то одного, то другого. То, что будущая жена не потрудилась помочь ему собрать чемодан, вывело его из себя. Не мужское занятие! Даже мать, особо не утруждавшая себя домашним хозяйством, всегда это делала для отца.

– Потому что, – Леся выкатила в коридор свой чемодан: такси за ней уже подъехало, – мне на пару дней нужно попасть в Европу.

– Что?!

– Все очень просто, – она пожала плечами, – это твоя инициатива лететь прохлаждаться на Фиджи. Ты твердил: «изысканный отдых», «Голубая лагуна». А у меня были другие планы.

– Так отмени!

– Встреча в Берлине, – Олеся сверкнула глазами, – важна прежде всего для меня!

– Ты ничего не говорила! В чем дело?!

– Дело в нашем будущем, – Олеся устало вздохнула и подошла к Ивану, чтобы обнять его, – я тебе все расскажу. Как только мы окажемся вдвоем, в спокойной обстановке. На острове твоей мечты, да?

– Ладно, – от прикосновения ее мягких губ он успокоился моментально.

Как хорошо, что все сложилось успешно: они стали миллионерами и теперь наконец поженятся. Лучшей женщины, чем Олеся, Иван за всю жизнь так и не встретил: его любовь, пройдя огонь, воду и медные трубы, стала на удивление нежной и даже преданной. Время от времени он сам поражался новому в себе постоянству.

– Не теряй времени, милый, – прошептала Олеся, с усилием оторвавшись от поцелуя, – у тебя еще много дел!

– А?

– Бэ! – Она легонько щелкнула его по носу и рассмеялась: – Анюте не забудь позвонить!

– И что я ей скажу?

– Это ты сам придумай, – Леся начала открывать дверь, – скажи, что отравился.

– Чем?!

– Мало ли какую дрянь может съесть одинокий голодный мужчина. – Леся весело подмигнула ему и вышла за дверь, укатив за собой огромный фиолетовый чемодан.

Такси ожидало справа от подъезда. Увидев красивую девушку с багажом, водитель тут же вышел из машины и лихо закинул неподъемный чемодан в багажник.

– Домодедово? – весело уточнил он.

– Да, – Олеся кивнула и улыбнулась, – только меня можно не развлекать по дороге.

– Почему-у? – разочарованно протянул шофер, который уже надеялся от души наболтаться в пути.

– Я подремлю, – Олеся демонстративно зевнула, прикрыв ладошкой рот, – вторые сутки не сплю.

– А-а-а, – он сочувственно покивал головой и открыл перед Олесей заднюю дверцу, – я аккуратно поеду. Спите!

Олеся забралась на заднее сиденье и легла, подтянув колени к животу и положив куртку под голову. Уснуть она не уснула, но закрыла глаза и погрузилась в свои мысли.

Сначала перед внутренним взором возникло растерянное лицо Глеба: бывший супруг, благородный Дон Кихот, так ничего и не понял. Даже в зале суда, где проходил их развод, лицо Харитонова выражало недоумение, и Лесе было невыразимо его жаль.

Когда вопрос зашел о разделе имущества – «совместно нажитым» был ее Mercedes и прочие подарки мужа, – он только нервно отмахнулся. Его не интересовала денежная сторона вопроса, ему важен был сам человек – Олеся. И за это девушка была ему благодарна вдвойне. Но что могла поделать она, невольница своих целей, если Харитонов оказался недостаточно богат? Олеся постаралась бы надолго остаться с Глебом, будь у него капиталы Котова и… не встреть она снова Ивана.

Удивительные и необъяснимые вещи происходили с ней в последнее время. Поначалу, увидев отца Илюши, Олеся испытала такую острую боль и ненависть, что будь у нее в руках оружие в тот момент, непременно бы выстрелила в Ивана! Разнесла бы прекрасное лицо человека, причинившего ей столько страданий, на тысячи мелких осколков. Это чувство – разрушительное и страшное – долго ее не отпускало. Она уже знала, что будет использовать Ивана в своих целях, уже договорилась с ним о новой встрече, а желание уничтожить его все еще было при ней. Стоило Лесе подумать об Иване, как тут же возникал в памяти и Илюша. А она не могла, не хотела постоянно мучить себя! Какого труда стоило ей переместить образ сына в отдельную часть сознания, чтобы он не врывался в ее мысли, слова, поступки каждую секунду!

Конечно, Олеся понимала, что одно не исключает другого: она использует Ивана, а потом уничтожит его. Просто сдаст его Котову и избавится таким образом от бывшего возлюбленного раз и навсегда. Уж Антон – совершенно точно – не станет церемониться с аферистом! Одно слово Котова, и бравые молодцы мигом сотрут Ивана с лица земли, а Олеся выйдет из передряги вся в белом, да еще и с деньгами. Но постепенно, встреча за встречей, она начала ощущать, что не в состоянии будет это сделать. Иван вызывал в ней не только боль, но и совершенно другое чувство. Стоило ему прикоснуться, взять ее за руку, как Леся тут же перемещалась в прошлое, превращаясь в мечтательную и беззаботную девочку: словно не произошло ничего непоправимого, словно они только-только встретились и сердце ее наполнено прежней любовью. И надеждами.

Временами Олесе казалось, что она сходит с ума от этой раздвоенности. Ей нужно было, чтобы Иван заговорил о сыне, может быть, тогда она смогла бы избавиться от страшного противоречия! Как знать: вдруг он страдает и мучается так же, как она, только боится это признать. Тогда Олеся сможет простить его, а вместе они постараются справиться с ужасом смерти Илюши, который Леся до сих пор не смогла пережить. Но Иван упорно молчал, и Олеся в нем этого не понимала! Не мог же он найти лекарство, позволяющее выбросить болезненные мысли из головы, не отыскал же устройство, стирающее ненужный отрезок памяти. А если так, почему не предложит все это и ей? Неужели не видит, как сильно она страдает?! Конечно, Олеся играла спокойствие – актриса она или нет? – но Иван же говорит беспрестанно, что любит ее, а значит, должен ощущать, что она на самом деле чувствует. Разве не так?

Остановить эмоциональные качели, которые то воскрешали, то убивали Олесю и были связаны с присутствием Ивана, она была не в состоянии. Леся не знала, какое решение она примет в финале – отдаст Ивана на растерзание Котову или сохранит ему жизнь. Она просто приказала себе собрать волю в кулак и, как бы ни было больно, доиграть задуманный спектакль до конца. Время покажет. А сейчас на кону стоят жизни детей, и она ни на минуту не имеет права забыть об этом.

Олеся ни словом, ни жестом не дала Ивану понять, что давно планировала добыть видеозаписи с изменами обоих супругов Котовых и получить двойную награду. До поры до времени он не должен был догадываться и о том, что его роль в этом деле заранее предопределена. Мужчине важно главенство, даже если и мнимое.