Николай Камбулов - Ракетный гром

— Елена Васильевна в курсе, — сказал Узлов. — Она с Катюшей разговаривала.

— Батюшки, пронюхала все-таки! — воскликнул Бородин. Его глаза заблестели, и он, убрав руку с трубки, сказал Елене: — Ты слушаешь? На свадьбу нас приглашают... сегодня... В «Голубом Дунае». Да, да, он самый, Дмитрий Павлович. Я не скрывал. Чудачка, как я могу от тебя скрыть! Мозги были заняты другими делами. Еленушка, исправлюсь. Не сердись, поцелуй Андрюшку и Павлика. Понятно, понятно. — Он положил трубку и некоторое время молча смотрел на Узлова. — Слышал, что такое жена? Учти это, запомни, пригодится потом. Ну, зови свою возлюбленную.

Узлов спросил:

— А как же полковник Громов? Значит, его не будет?

— Не волнуйся, позвоню, прикатит, еще и генерала прихватит. Зови, зови Катюшу.

— Есть! — козырнул Узлов.

Степан посмотрелся в маленькое зеркальце, проверил, все ли пуговицы застегнуты. За дверью послышался шепот, похоже было, что Узлов уговаривал Катюшу. «Девчушка стесняется, а этот бык, видимо, и не догадывается», — затревожился Бородин. Он вышел из-за стола и, открыв дверь, пригласил их в кабинет.

— Заходите, заходите. — Он взял под руку Катюшу, провел к столу. — Садитесь, товарищ Зайцева. Я вас слушаю. — И упрекнул себя: «Уж слишком я официально, служебное. Вытер платком шею, покосился на Узлова: чего этот-то стесняется.

Узлов молчал. Молчала и Катюша. Ее лицо то краснело, то бледнело. Опущенные по швам руки, казалось, искали опоры.

— Вы все же присядьте, — сказал Бородин.

Но она не села. Губы ее чуть дрожали, большие темные глаза выражали крайнюю растерянность.

— Мы женимся, — сказала она и, присев на стул, отвернулась. — Просим вас, товарищ подполковник, прийти к нам на свадьбу... с Еленой Васильевной. — Плечи ее затряслись, и она, вскочив, мигом скрылась за дверью.

Узлов бросился к выходу. Бородин остановил его. Ему жалко стало девушку, и он упрекнул Узлова:

— Сам не мог сказать. Онемел, что ли? — И тут же остыл, улыбаясь, сказал: — Ну иди, иди, приглашение принято. Успокой ты ее, ради бога...

Он начал рассматривать служебные бумаги. С волнением прочитал рапорты сержанта Добрыйдень и ефрейтора Цыганка с просьбой послать их в военное училище ракетных войск. «Молодцы ребята, пусть учатся, может, после учебы вернутся в часть». Дошел до приказа командующего войсками округа о снижении в воинском звании на одну ступень Малко. Громов успел написать резолюцию: «Объявить всему офицерскому составу, вызвать Малко, вручить лейтенантские погоны». Сам Громов уехал на пять дней, сказав Бородину; «Решай все вопросы, придется тебе тянуть мою лямку до назначения нового командира». «Лямка» не пугает Бородина. «Это можно, даже полезно». Но ему хотелось, чтобы сам Громов объявил приказ командующего о Малко.

Он отложил этот приказ до другого раза, открыл ящик стола; там лежали лейтенантские погоны и подколотая к ним записка: «Степан Павлович! Это надо сделать в первую очередь, мы и так затянули в суете боевых пусков. Громов».

— Надо так надо, — произнес Бородин.

Он поднялся и, думая о Малко, заходил по кабинету. «У одного свадьба, у другого... позор. Вот и разберись сам, почему такое происходит? Вспомнил слова Рыбалко о снежном человеке. — Чего его ловить, этого снежного человека? К сожалению, Алексеич, есть и среди нас снежные люди. И откуда такие берутся?.. А жаль его, до боли сердечной жаль. Вовремя бы открыть ему глаза: куда ты, сукин сын, прешь, башку потеряешь! Смотришь, избежал бы позора. Ведь он, этот Малко, мог быть хорошим офицеров. Ах, Малко, Малко, как же я буду объявлять тебе приказ! Нет, подожду до завтра».

— После свадьбы, — вслух произнес он. — Нет, после свадьбы не пойдет, настроение будет не то. Для такого дела надо быть злым или безразличным. Н-да, ничего себе работенка, удружил Серега, — продолжал рассуждать, все глядя на приказ как на что-то такое, обо что можно поранить руки. Он отодвинул его локтем. — Пусть начальник штаба объявит, — решил Бородин и потянулся к телефону.

В это время постучали в дверь. Вошел Малко.

— Товарищ подполковник, по вашему вызову старший лейтенант Малко прибыл!

— Я не вызывал...

— Мне начальник штаба приказал явиться к вам...

— Ага, начальник? Ну и ну! — покрутил головой Бородин, чуть даже не засмеялся оттого, что начальник штаба так ловко перехитрил его. — Раз так, значит, вызывал... Вот приказ получен, ознакомьтесь, — сказал Бородин и удивился, что так сразу объявил, без предварительных слов: сказал, как будто и не мучился перед тем.

— Это ошибка! — закричал Малко. — Ошибка. Пуски произвел хорошо. Ошибка...

— Нет, это не ошибка.

— Как? — Перед глазами Малко закружились окна, стол, стены, Бородин, так быстро, так стремительно, что он еле устоял на ногах. — Обжаловать могу?

— Можете, пишите по команде.

— Хорошо. Разрешите идти?

Бородин открыл ящик стола, достал оттуда погоны, положил на стол, взглядом показал на них и вышел из кабинета.

Малко опустился на стул. «Аннета», — прошептал он и понял, что самое страшное для него начнется не сейчас, когда он снимет свои погоны и приладит к рубашке вот эти, что лежат на столе, и когда будет докладывать Бородину: «Товарищ подполковник, лейтенант Малко ваше приказание выполнил», а тогда, когда явится домой. Он долго дрожащими и потными руками расстегивал рубашку, долго снимал погоны и прилаживал новые. Вошел Бородин. Малко доложил точно так, как и думал, только на слове «лейтенант» запнулся.

— Разрешите идти?

Бородин ответил не сразу. Он стоял напротив бледный и мял папиросу, мял до тех пор, пока не раздавил. Швырнув ее в урну, сказал:

— Куда вы пойдете?

— Не знаю.

— Жена дома?

— Не знаю.

— Не знаете... Может, вас откомандировать в другую часть?

— А это возможно?

— Постараемся, в ту часть, где вас не знают. Согласны?

Малко отрицательно покачал головой.

— Почему?

— Нет... Где падают, там и поднимаются. Разрешите идти?

— Идите.

Бородин еще долго стоял, никак не мог оторвать своего взгляда от двери, за которой скрылся Малко. Потер руки, они были мокрые, вспотевшие.

— И так бывает, товарищ замполит. — прошептал Степан, все еще глядя на дверь.

...За воротами навстречу шел Цыганок. Малко хотел свернуть в сторону, но Костя лихо дал строевой шаг, еще не подходя, крикнул:

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! — И, приблизившись, взглянул на погоны, искренне воскликнул: — Товарищ старший лейтенант, вы одну звездочку потеряли!

Малко вздрогнул, невольно коснулся руками погон и бросился бежать. «Лейтенант, — стучало в голове, как молотом выбивало: — Лейтенант, лейтенант».

Он долго не мог попасть в замочную скважину ключом. Наконец открыл дверь и сразу увидел Аннету. Оиа стояла перед зеркалом и поправляла прическу.

— Ты пришел? — спросила она, услышав его шаги. — В кухне обед, подогрей. Времени у нас мало, торопись.

— Куда?

— Интересный вопрос! — Она повернулась к нему. — Как прическа? Разве нас не приглашали на свадьбу? Иди ешь.

— Аннета! — крикнул Малко и закрыл глаза: «Боже мой, она ничего не знает! Я все скрывал, скрывал». Он опустился на диван, вобрав голову в плечи, и, боясь пошевелиться, притих.

— Ты устал, ну хорошо, я сама разогрею обед, отдохни.

«Свадьба? Какая свадьба? Да, да. Узлов женится... Почему меня не позвали? Никто даже и не напомнил. Один остался... Один... Как еще Аннета посмотрит... Надо писать жалобу министру, и только министру, и немедленно». Он бросился к столу и вдруг сразу как-то обмяк, похолодел.

Руки Аннеты легли на плечи. Он вскочил.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Синие глаза Аннеты то вспыхивали, то пропадали за густыми ресницами.

— Ты что? — спросила она.

— Откуда? — прошептал Малко.

— Что откуда?

— Подлость берется... выползает, не знаешь?

Ей стало страшно. Она прижалась к стенке.

— Что с тобой? Почему тебя не пригласили на свадьбу? Или пригласили? Ну скажи: пригласили?

— Нет...

— Это неправда, не верю. Ты мне говорил: тебя уважают, ценят...

Он снял рубашку, прошел в кухню. «Кажется, она ничего не заметила».

Аннета стояла в дверях.

— Меня переводят в другую часть...

— Почему?

— Отличился, вот и переводят...

— Куда?

— Может, и в Москву. Скучно в столице без меня, вот и переводят.

Он говорил, не глядя на жену. Когда поднял голову, увидел: Аннета плакала тихо, не вытирая слез. Потом, вздохнув, сказала:

— Пойду готовить чемоданы... Я все поняла.

Он отодвинул тарелку, посмотрел в окно. Увидел Узлова, шедшего с Катюшей рядом, плечом к плечу. Потом прошел Шахов со свертком под мышкой. Из-за угла соседнего дома появился Бородин. Навстречу ему выскочил Павлик и с разбегу повис на шее у отца. Подошла Елена с меньшим на руках. Подполковник поставил Павлика на землю, взял у Елены Андрюшку, и они все направились к подъезду.

«Писать жалобу не буду. На кого? Нет», — Малко закрыл глаза.