Игорь Чубаха - Злаки Зодиака, или Ижица-файлы

– Была у меня версия, – тогда сам повел дальше художник, – Что это – дела московские. Что кто-то из столичных папиков, крутой, но экономный, заказал партию Злаков в наших краях, потому, что здесь дешевле.

– Тогда поезд бы из Киришей... – отрицательно замотал лбом МакМак, задумчиво глядя мимо художника в окно на спешащие в обратную сторону перила очередной станции, на усыпанные пасхальной скорлупой мусора овраги, когда перрон кончился.

– Правильно. Тогда состав из Киришей отправлялся бы другим маршрутом. Поэтому, из всех версий у меня осталась одна...

– По этому из прочих я выделил такую версию, – перебил только теперь исаявец, – Богдухан планировал израсходовать зелье на себя. Влюби он весь честной народ в кого другого, этот другой моментально воспользуется ситуацией, чтобы свалить Богдухана. Согласен?

– Без вопросов, – Валера, будто самая пыльная часть работы уже сделана, и можно отдыхать, сунул руки в карманы.

– Ну, а завлечь народ Богдухану могло приспичить только по одной причине. Если сам решил попробовать приземлить того, кто выше стоит.

– Гребаха Чучин... – с пиететом прошептал Валера.

– Гребаха Чучин... – кивнул Максимыч. – Но хозяин легко расшифровал нелояльные дерганья вассала и предпринял контрмеры. Да еще придумал, как на этом навариться.

– Гребаха Чучин! – испугано дернулись связанные железнодорожники.

Вот оно как. Выходит, это были непростые железнодорожники.

– Браво! Шерлок Холмс! Нат Пикертон! Мисис Марпл! – потянул руки из карманов обнять Максима Валера, хотя встречный ветер сдувал все любовные флюиды за корму.

И, вместо того, чтобы забарахтаться в товарищеских объятиях, разжалованный игумен на опережение поймал в кулак подбрасываемый амулет и, что нашлось сил, свинганул в челюсть соратнику. Валера полетел в одну сторону, а в другую – коварно выуживаемый из кармана свисток. Храпунов, никуда не торопясь, нагнулся, подобрал свисток и собрался дунуть. Причем, пристально глядя в глаза распластавшемуся напротив попутанных железнодорожников Валерию.

– Гребаха Чучин!.. – шебуршились на пятых точках железнодорожники, не в силах разорвать шланг.

– Только не это! – бессильно дернулся бывший соратник.

– Как оно действует? – МакМак негигиенично не отрывал свисток от губы.

– Хуже не придумаешь. Пожалуйста, не свисти! – Валера стал вдруг необычайно покорным, самоуничижительным и пластилиновым. Побитая, поджавшая хвост шелудивая псина сейчас по сравнению с Валерой сейчас выглядела бы как сфинкс рядом с издохшим верблюдом.

– Денег не будет? – Макс свысока пас трепыхания иуды, не покупаясь на показную капитуляцию.

– Тебе нужны деньги? А, может, ты сам хочешь подчинить город? – из незавидного положения «лежа» начал зондаж новых правил игры парфюмерный интриган.

– Ладно. Исповедывайся по порядку. Только не сочиняй сказки. Может, и не свистну. – Лишний раз подчеркнул Макс, кто тут главный.

– Что Богдухан замыслил свергнуть Гребаху – святая правда. Вот тебе крест!

Всем своим пластанием у ног Храпунова Валера демонстрировал настолько безграничную покорность, что любой другой купился бы. Любой другой, но не Максимыч.

– Это всякий железнодорожник знает, – кивнул МакМак на пленников. – Сам то ты на кого работаешь?

– Вообще-то я человек Гребахи... Получил приказ внедриться в окружение Богдухана... – заблеял Валерик в темпе кающегося грешника.

– Поклянись самым святым!

– У меня нет ничего святого!

– Поклянись здоровьем!

– Клянусь здоровьем!

– Ладно, продолжай. Ты – человек Гребахи... Зачем Гребаха отнял Злаки у Богдухана?

– Откуда я знаю? По-твоему, Гребаха кричит о своих замыслах на всех углах?

– Зачем Гребаха перехватил Злаки? – ученый профессиональным опытом успешных допросов гнул линию Мак.

– Ты издеваешься? По-твоему, отправляя меня на задание, где запросто могли расколоть и запытать до смерти, Гребаха пригласил меня на аудиенцию и в час уложился с докладом, что он задумал, и какие выгоды это принесет? А потом еще полчаса отвечал на вопросы?!

Максим высокомерно засмеялся, дескать, действительно надо быть дурнем, чтобы не держать намеренья в секрете, а Гребаха Чучин уж никак не дурак. И, тем не менее, сунул свисток в зубы, начхав на брезгливость.

– Ты чего, Максим? Ну, сам посуди…

Улыбка Максима стала тяжелой и загадочной...

– Не делай этого, Макс! Пожалеешь! Я что угодно готов рассказать ИСАЯ под протокол и подписаться! Я знаю такие тайны, что мало не покажется! Но на кой ляд Гребаха упер Злаки, не знаю!!!

Улыбка Максима стала еще загадочней. Теперь по тяжести она весила как египетская пирамида. Молчание и улыбка – этот прием МакМак отработал, проведя с полтысячи допросов различной инферн-швали. И мастерство оказалось на высоте, парфюмер рискнул сменить тактику, уже подвижка.

– Нет, ты стараешься не для ИСАЯ. Я узнаю этот блеск глаз! Ты завампиренный? Я угадал? Богдухан тебя завербовал? Ты выбрал не того хозяина! Иди служить Гребахе, сколько бы тебе Богдухан не обещал, Гребаха заплатит в десять раз больше!!! – Заюлил Валера у ног МакМака.

– Улыбка Максима стала еще загадочней.

– Ладно, я скажу тебе, зачем Гребахе Злаки. И ты тут же поймешь, что Гребаха – идеальный хозяин для начинающего вампира. Уже захвачен танкер, его заправят приворотным бензином, выведут в Ладожское озеро и откроют кингстоны. Бензин тончайшей радужной пленкой растечется по озеру...

Максим молча улыбался, теперь к его улыбке лучше всего подходило определение: «натянутая».

– Бензина хватит, чтобы покрыть все озеро. Но ГЛАВНОЕ, что перед тем, как опрокинуть танкер, Гребаха проведет над зельем ритуал перемены знака. И Злаки из приворотных станут ОТВОРОТНЫМИ. Ненависть через Фонтанку и каналы растечется по городу, маниакальная ненависть ко всему и ко всякому. Люди станут убивать друг друга по поводу и без повода. Прольется много-много-много крови! Люди уйдут из города, и город станет принадлежать нечисти!!!

Увы, именно так непрезентабельно и выглядит момент истины. Очень не вкусное зрелище. Поверженный враг, пытающийся признаниями выторговать себе жизнь. Но гнустность сцены не затмевает суть признания, а суть страшна. Третий раз за историю города демонические силы чуть не одержали безоговорочную победу.

Макс натужно переваривал выпытанную истину. Блин. За что его наказала судьба такой истиной? Нашли, понимаешь, спасителя. Ему это надо было? Ладно, как твердый сыскарь, душевные метания он отложит на потом, на обязательный депресняк после победы, на щелочную тоску, которая обязательно постучится в двери. А пока, как профессиональный сторожевой пес, он просто делает свою работу. И делает ее хорошо!

– Вот и все, а ты боялся, – передвинул МакМак свисток в угол рта. Скучно. Незримая, локальная, неведомая не посвященным война между добром и злом кончилась, как и полагается, триумфом светлых сил.

– Переходи к Гребахе, тебя ждут обалденные перспективы! Сорок дней твоей смерти в Смольном праздновать будем! Я, как человек Гребахи... – начал снова Валерий, и заткнулся. Потому, что в этот момент Юрий дунул в реквизированный свисток что есть мочи.

И продолжал дуть, пока тело Валерия не превратилось в нечто похожее на старое, рваное, грязное одеяло. А снизу из-под этого одеяла не потекла обширная лужа крови. Только не привычной, чего уж там, алой крови, а голубой – в буквальном смысле. Ибо бессовестно врал парфюмерный маг и художник от парфюмерной магии Валерий, что он – человек Гребахи Чучина.

Не человек он был, а демон, рекрутированный в сей прекраснейший среди миров мир для конкретной задачи. Одноразовый демон. Был, да сплыл... голубой кровью сплыл. А ведь сам виноват. Предупреждал Максимыч Валерия, что засвистит, ежели тот начнет врать.

Далее уже ничего интересного Максимыч не сделал. Остановил поезд посреди кривоногих чахлых осин и охровых откосов железнодорожно-безлюдной насыпи; кстати, тормозной путь у пятидесятицистерного состава – будьте-нате. С самым серьезным видом и самым тревожным голосом хулигански объявил по рации диспетчеру что поезд 1) – заминирован, 2) – по ошибке к поезду присоединен вагон с хлор-пикрином, 3) – у обслуживающей состав бригады обнаружены симптомы бубонной чумы.

Развязал и пинками прогнал прочь не подозревавших, в какие злые кроссворды их вписали, железнодорожников, и те с благодарностью драпанули в кусты.

Максим спрыгнул с подножки, без былой легкости вскарабкался на ближайшую цистерну и зачерпнул из люка ведро бензина. Спустился с насыпи и углубился в лес, поливая тропку бензином.

Когда в ведре осталось на донышке, чиркнул презентованной хоббитом зажигалкой. Огонь весело побежал обратно к составу, а Максим как можно живее в лес.

На ходу достал амулет и прижал к вампирской язве на руке. Колдовство не сопровождалось особыми визуальными эффектами. Просто вампирская отметина рассосалась, будто сифилитическая язва под воздействием волшебного мумие, остался только рубцеватый шрам форматом с амулет, а сам амулет из двухстороннего (прежде на обеспечение магнетической поддержки персонала не скупились, хоть и обходилась щедрость в многосерийные сеансы ритуалов и бдений) стал односторонним, как у всех исаявцев. Эту процедуру можно было исполнить и раньше, но что тогда позволяло бы всей этой нечисти быть с Максимычем столь откровенными?