Дорис Лессинг - Бабушки (сборник)

Джеймс спустился с небес на землю, в окружающую его реальную действительность («И это называют реальной действительностью?» — с горечью думал он, понимая, что его душевные терзания засмеют при первой возможности) и решил, что не стоит писать мужу Бетти с просьбой «передать вложенную записку Дафне, подруге вашей жены». Вдобавок Дафна замужем. Она сама об этом сказала. Ну и что? Пусть у нее будет сколько угодно мужей, они не станут помехой тайне, которую так бережно хранит Джеймс. И Дафна ее тоже хранит. Не может не хранить. Они провели вместе четыре волшебных дня, которые навсегда изменили их жизнь. Нет, он не допустит, чтобы она страдала.

Наконец он сочинил короткое послание:

«Уважаемый капитан Стаббс! Несколько месяцев назад мне выпала честь быть приглашенным на вечеринку, которую устраивала Дафна, ваша соседка, для военнослужащих, прибывших в Кейптаун с военным транспортом. Я был бы чрезвычайно признателен, если бы вы сообщили мне ее адрес. С уважением, младший лейтенант Джеймс Рейд».

Совершенно невинное письмо, придраться не к чему. Он отправил его по обычным каналам, через руки цензора и надеялся получить ответ через месяц — в лучшем случае. Может быть, через шесть недель.

Прошло шесть недель.

Джеймс, погруженный в восторженные мечты, не заметил, как ливни прекратились, земля высохла и растрескалась, а жара вновь стала невыносимой. Манговая косточка, оброненная кем-то у порога казармы, проросла: стройный зеленый побег вытянулся в ладонь — по-видимому, земля Индии не была бесплодным «прахом земным».

Джеймс послал еще одно письмо в Саймонстаун — на всякий случай. Почта терялась, корабли топили, первое послание было бумажным самолетиком, пущенным наугад в темноту.

Прошли месяцы. Наконец он получил ответ из Кейптауна.

«Дорогой Джеймс! Дафна попросила меня связаться с вами и передать, чтобы вы больше ей не писали. С ней все в порядке, она очень счастлива. Она ждет второго ребенка — он родится к тому времени, как вы получите это письмо. Так что теперь у нее двое детей. Джо назвали в честь отца, а если родится девочка — Дафна в этом уверена, — то ей дадут имя Джилл.

Дафна передает вам привет. С наилучшими пожеланиями, Бетти Стаббс, Дафна Райт».

Она передает ему привет? Привет?! Джеймсу не нужны были приветы. Она не это имела в виду, не это хотела сказать.

К воспоминаниям об улыбающейся Дафне и о двух красавицах в ярких нарядах посреди сада теперь добавилось изображение Дафны с младенцем на руках, с милым золотоволосым мальчуганом, так непохожим на темнокожих малышей с золотыми браслетами на пухлых запястьях… Индианки носили своих детей на бедре; в последнее время Джеймс замечал их повсюду — в лавках, на улицах, на порогах лачуг. Когда война закончится, он поедет в Кейптаун, к Дафне — и к своему сыну. Миловидные индийские ребятишки не представляли для Джеймса никакого интереса — их мать не Дафна.

Война — это не постоянные сражения, а длительные периоды бездействия и скуки, изредка прерываемые пароксизмами энергичной, деятельной активности: бои, опасность, смерть, — а потом снова скука и бездействие. Новости всегда поступали с фронтов. «Ну и как там было, на войне?» — «Господи, самое страшное — это скука. Хуже не придумаешь…» — «Не может быть! Ты ведь был в Дюнкерке… в Бородино… на Крите… в Бирме… участвовал в осаде Мафекинга…» — «Да, да, но в перерывах между боями такая скука… тоска страшная, врагу не пожелаю». В гарнизоне Икс скука стала вялотекущим заболеванием, подтачивала силы, как вирус, медленно, но верно подрывающий иммунитет. Единственным средством развеять скуку были слухи.

Слухи военного времени — это отдельная тема. Воображение будоражили досужие домыслы и предсказания. Они рождались в умах бойцов из страхов, одиночества и безумных надежд, а потом вырастали и начинали жить своей жизнью, выплескиваясь наружу беспечной болтовней в казармах. Неосторожные слова наполнялись глубоким смыслом и достоверностью и за день облетали гарнизон: «Нас отправляют в гарнизон Игрек… нет, в гарнизон Зет, поближе к месту нападения япошек…» — «Вторжение начнется на следующей неделе, туда уже отправили Девятый пехотный полк…» — «Сержанту Бентону начальник штаба сказал, что нас в Бирму посылают…» — «Гарнизон под карантин попадет, здесь обстановка нездоровая, нас в горы переправят…» — «Эпидемия холеры бушует, только об этом молчат, чтобы панику не разводить…» — «Нас пичкают бромом, чтобы не бунтовали…»

Скука и слухи…

Японская армия наступала по всей территории Юго-Восточной Азии, но полк Джеймса в бой не посылали. Полк Джеймса вообще никуда не посылали из гарнизона Икс. Джеймс по-прежнему жил в своих мечтах. Однообразно тянулись дни, дули жаркие ветра, тонкая пыль набивалась в рот и щипала глаза, потом пришли муссонные ливни… в третий раз. 1943 год. Индийцы выбегали из хижин и лавок, вскидывали руки к небу, кружились и причитали под струями дождя. Солдаты никуда не выбегали: им следовало вести себя прилично, подавать должный пример, соблюдать дисциплину.

Полковник Грант и миссис Грант иногда приглашали Джеймса в гости на выходные. Молодой человек был интересен полковнику, но сам Джеймс по скромности считал, что Гранту просто хочется поговорить о Киплинге.

В один прекрасный день миссис Грант заявила мужу:

— Все, нижние чины больше не приглашаем. Они не умеют себя вести. Напиваются вдрызг, убирай потом за ними!

— Дорогая, ты преувеличиваешь.

— Отнюдь. И потом, они не нашего круга люди, им с нами не по себе.

Полковник Грант и сам подозревал, что это правда.

— Послушай, им здесь и так несладко приходится. Потерпи, все образумится.

— Нет уж, я больше терпеть не намерена. Приглашаем только офицеров, и точка!

Они жили в глубинке, вдали от побережья. Давным-давно полковник Грант, смышленый подросток из бедной семьи, удостоился редкой возможности поступить в военную академию Сандхерст, выслужился и сделал достойную армейскую карьеру. Он женился на Милдред, девушке из зажиточной семьи, но никогда не забывал о своем скромном происхождении, а потому приглашал на постой нижние чины. Однако теперь миссис Грант настояла на своем: только офицеры.

— А этого милого юношу, как его… Джеймса, да. Вот его приглашай. Он из приличных.

— Он уже офицер.

— Ну вот видишь!

В следующие выходные Джеймс и девять его соратников приехали в гости к полковнику. Все вели себя достойно, хотя, как и прежние гости, с удовольствием посещали офицерский клуб в близлежащем городке.

Все, кроме Джеймса.

Они с полковником Грантом сидели на веранде и пили чай.

— Скажите, а что в гарнизоне говорят?

— Про то, что мы сидим здесь без дела? — с горечью спросил Джеймс.

— Да, и про это тоже.

Полковнику наверняка было известно, что говорят в гарнизоне: его приятель, полковник Чейз, сам все слышал в офицерском клубе. Неужели Грант забыл, что Джеймс больше не общается с нижними чинами?

— Солдаты недовольны, сэр. Им не нравится бездействовать. Но вы же знаете, они всегда и всем недовольны. Видите ли, сэр, по-моему, рядовые просто не любят офицеров. Впрочем, вас, наверное, не это интересует…

Полковник понимающе кивнул. Они с Чейзом неоднократно обсуждали настроения среди личного состава и причины разочарования в армейской службе и всякий раз приходили к выводу, что отстали от времени.

— А среди офицеров наблюдаются… м-м, опасные настроения? Подрывные разговоры?

Судя по всему, полковник Чейз слышал что-то в этом роде. Проблема заключалась в том, как он это истолковал.

— Я политику не люблю, сэр. Мне неинтересно, — признался Джеймс.

Он однажды осмелился произнести это среди офицеров в клубе. Сказал об этом тем же тоном, как если бы объяснял, что не любит сладкого чая. Он мог бы заявить, что поддерживает консерваторов или — из дерзости, — что намерен голосовать за лейбористов. Утверждение, что к политике он равнодушен, звучало нелепо. Так во времена Мартина Лютера прозвучало бы заявление о том, что кому-то безразлична религия. Отсутствие интереса к проблемам политики было равносильно отсутствию интереса к судьбам человечества. Поэтому весь вечер десяток молодых офицеров наставляли его на путь истинный, решив, что он просто недостаточно информирован. Джеймсу пришлось терпеливо выслушать их и продемонстрировать вежливую заинтересованность.

Пристальное внимание окружающих к отсутствию у него «должного чувства» напомнило Джеймсу беспечные дни 1938 года. Напряженный интерес к проблемам политики — особенно левого толка — не характерен для британцев, однако в 1938 году его подогревали Гражданская война в Испании, Депрессия, нищета и военная угроза. В то время Джеймс прислушивался к дискуссиям, хотя больше увлекался поэзией.

Молодые офицеры гарнизона в основном придерживались либеральных взглядов, но больше всего обсуждались проблемы Индии. Говорила в основном молодежь, офицеры старшего поколения помалкивали. Повсюду велись зажигательные разговоры об освобождении Индии из-под колонизаторского ига, и главной задачей гарнизона Икс было их подавление.