Николай Бахрошин - Фиолетовый гном

Арифметика жизни: от перемены места папиков сумма случайных связей не меняется. Папика можно любить по-своему, но зачем отказывать себе еще в чем-то, потому что себя, безусловно, девочка любит больше…

Логика заскучавшей принцессы?

Ну да, скучно ей, ну, нечем заняться, ну, хочется, чтобы цветы, романтика и праздник жизни никогда не кончались, хочется почесаться о симпатичного мужичка, если ей это ничего не стоит, а ему – приятно… Нечего делать! Ну, не работать же идти при таком наследственном состоянии… Лучше уж покрутиться среди артистов-режиссеров-спортсменов, где вспышки желтых фотографов – как отблески киношных софитов, освещающих дорогу к славе…

Почему?

Просто она – такая. С памятью короткой, как у маленького ребенка, который, получив новую игрушку, забывает прежние пылиться в углу. Помнится, когда-то Серега обещал себе, что вырастет, но не повзрослеет. А вот ей это удалось, наверное…

Поэтому?

Или – все объясняется еще проще? Обычная нимфоманка. Блядь, как сама признавалась когда-то, а он не понял… Обыкновенная блядь, уже в пятнадцать лет лишившаяся способности рожать детей в качестве последнего китайского предупреждения от Господа Бога…

Хорошо, что он ее разлюбил! Очень вовремя он ее разлюбил!

Только она, видимо, до сих пор не способна понять – как можно ее, единственную и неповторимую, разлюбить? – усмехался Серега. Бесится по этому поводу. Если бы он жевал сопли, подсматривал за ней в замочную скважину и ревновал к придорожным столбам, она бы поняла и выкручивалась по-своему и жила бы интересной, насыщенной жизнью сексуальной партизанки в счастливом браке. А так – она разводит руками от его равнодушия и злится. Недоумевает, что за неправильный папик попался. Отсюда и матерные претензии на недотраханность, и пиратские утренние набеги на его плоть, понимал Серега.

В сущности, логика принцесс ничем не отличается от любой женской логики…

Когда Серега выходил из подъезда мобильник в кармане заверещал и заерзал.

– Сергей Иванович?! – услышал он в трубке бодрый басок Игоря Красневского. – Здравствуй, дорогой! Как жизнь, как дела, как сам, как сама?!

– Здорово, здорово, Игорь Адамович! Нормально дела! – отозвался Серега, в тон ему преувеличенно бодро. – Рад приветствовать тебя на московской земле! Как долетел?

– Хорошо долетел! Отлично долетел! – омерзительно жизнерадостно пророкотал Красневский. – Мы вот уже к тебе едем, ты как, не против?

– Я – за! Я – всегда за, ты же знаешь…

Не отрываясь от трубки, Серега вышел из подъезда, глубоко вдохнул горьковатый утренний воздух, еще не так пропитанный бензиновым перегаром, и потопал к своему джипу, как было сказано, чуть левее. Боря Захаров, не глуша двигатель, уже держал ему приоткрытую дверь. Серега приветственно махнул рукой и взгромоздился в салон. Шофер закрыл за ним дверцу и рысцой побежал за руль.

На первый взгляд личный шофер и телохранитель смотрелся высоким и нескладным, как кузнечик-переросток, даже несерьезным по внешнему виду, похожим на незаметно стареющего подростка. Но это было обманчивое впечатление. Серега это почувствовал, когда повозился с ним пару раз для разминки. Крепко почувствовал, насколько тот взрывной и быстрый. Боря Захаров был не только чемпионом города по авторалли, но и какой-то там дан в карате. А что молодо выглядит… Судя по личному делу, он не намного моложе…

У них давно установились достаточно доверительные отношения в рамках «босс – подчиненный». Этим он и нравился Сереге, что не стремился выйти за рамки, открывая двери и поднося зажигалку естественно, словно с этим родился. Помимо своих машин и схваток, парень не слишком далекий, регулярно знакомил Серегу с содержанием навязчивых сериалов, благо, телевизор прямо в машине…

Интересно, а как его, Серегу, оценивал в свое время Шварцман? Вспомнишь, и наводит на размышления…

– Слышь, Иваныч?! Дела – делами, а по поводу культурной программы я на тебя рассчитываю! – не отставал Красневский.

Культурная программа? Купить ему, что ли, билет в первый ряд Большого театра? Чтоб он сразу охренел и выпучил нахальные шляхетские глаза! – злорадно подумал Серега. Вот зачем, спрашивается, лететь за тысячу с лишним километров, чтобы потом в московских борделях натыкаться на смуглянок южно-украинского типа, каких вдосталь у него на родине?

– Как обычно? – уточнил Серега. – Чай, кофе, потанцуем?

– Обязательно! – радовался жизни Красневский. – И чай, и кофе, и какаву с коньяком, и потанцуем всенепременно! Ну все, дорогой, обнимаю, жду встречи!

– Бай-бай!

– И тебе два бая, дорогой!

Он отключился. Серега сунул трубку в карман и потянулся за сигаретами. И почему хорошее настроение по утрам бывает по большей части у негодяев? – позавидовал он. Или у них жизнь такая – радостная от успехов?

Ладно, поехали лобзаться в десны… Еще одна принудительно-обязательная форма любви и нежности скрипя зубами.

Боря, профессионально лавируя, выводил громоздкий, как чемодан, джип из тесных рядов лакированных автомобилей, окольцевавших их новострой.

– Ты знаешь, я, наверное, уеду скоро, – сказал Серега.

– Надолго? – спросила Танька.

Серега пожал плечами.

– Может, надолго…

– И как это понимать, Кузнецов? – насторожилась она.

Ведь знает же зараза, что он терпеть не может, когда его называют по фамилии…

Серега с удовольствием отхлебнул крепкий и горячий чай. Специально для него заваренный прямо в кружке рабочей емкостью в полведра. Извлек из вазочки шоколадную конфету, пожевал и снова хлебнул.

А что еще делать, если припер к любовнице, а у той – красный флаг? Только пить чай на кухне. По-семейному.

– Не слышу ответа! – настаивала Десантница.

– Да я еще сам не знаю толком, – сознался Серега. – Просто предполагаю…

– Какой-то ты сегодня загадочный.

– Да нет…

– Очень определенно! Случилось что-то?

– Да ничего, ладно…

– Если помнишь, ты меня уже бросал один раз, – напомнила Танька. – А я не из тех женщин, которых бросают, учти, Кузнецов!

Ах да, она все о своем, о девичьем… Между прочим, логическая несостыковка! Если бросал – значит, уже из тех, мельком подумал он. Но не стал озвучивать, конечно, себе дороже.

– Я к чему это говорю… – начал он.

– Да, интересно, к чему? – едко поинтересовалась она.

– К тому, что я действительно могу уехать. Потом позвоню тебе. Издалека. Чтоб ты не удивлялась и, ради бога, не трепала никому, где я.

– Когда это я трепала? – тут же надулась она. – Ты меня за кого держишь?

– Да нет, это я так, на всякий случай…

– Ну, что случилось-то, Сереж?

– Да ничего… Пока ничего… Очередные бизнес-разборки.

– Опять убивать будут? – деловито поинтересовалась Десантница.

– Вряд ли, – отмахнулся Серега. – Я-то кому на фиг нужен? Просто начнется шурум-бурум, который лучше пересидеть в тихом месте…

Да, шурум-бурум, похоже, уже начинается, подумал он. Если сопоставить то, что он узнал от Красневского, с еще одним утренним визитом старого знакомого…

– Учти! – перебила она его мысли.

– Учту! Ладно, поехал, пора мне… – он с сожалением отставил от себя кружку.

– Домой? – в голосе явно промелькнула ревнивая нотка.

– Нет, не домой – это точно!

– Ты – осторожнее, – напутствовала она.

– Обязательно…

– Так я жду звонка?

Серега с удовольствием поцеловал ее в тугую прохладную щеку. Потом скользнул губами по теплым, нежным губам.

А все-таки не только старый друг – лучше новых двух. Старая подруга – в этом тоже что-то есть. Точнее сказать – проверенная подруга…

– Ты знаешь, Сереж, раньше, когда мы только познакомились с тобой, я тебя жалела. Какой-то ты был одинокий, неприкаянный, и тебя хотелось жалеть, – сказала однажды Десантница. – Потом – начала уважать. Но это тоже было раньше…

– А теперь? – заинтересовался Серега.

– А теперь я тебя иногда боюсь, – призналась она. – Ты только не обижайся, я тебя все равно уважаю, и люблю гада, ты знаешь… Но и боюсь тоже. Не обижайся, я же честно…

Он не обиделся. Понял, в общем.

В общем и целом – все правильно. А кого из нас не меняет жизнь? – поспешил оправдаться он хотя бы мысленно. Убогое оправдание, но – какое есть.

С Танькой они не виделись года два после его свадьбы. А встретились случайно, в толпе перед супермаркетом на Кутузовском. Столкнулись нос к носу.

Здравствуй, как живешь, как дела, все хорошо, в общем, ну и у меня порядок…

Она совсем не изменилась за эти два года, определил Серега. То же бесшабашное выражение глаз, та же короткая прическа, даже одежка все та же – розовый дутик и спортивная шапочка, делающая ее похожей на стройного, симпатичного, чрезвычайно привлекательного мальчишку. Даже с намеком на анальный секс.

Или два года не такой уж и большой срок?

Понятно, почему он набился проводить ее до самого дома. Всколыхнулось. Взыграло. Все-таки он когда-то любил эту женщину и помнил, как ее любил, и оставалось в душе, теперь, по прошествии времени, было особенно ясно, что многое еще оставалось… Уже не просто любовники, старые сексуальные друзья, что гораздо больше… Нежность вообще гораздо сильнее любви, но это понимаешь с годами, определил для себя Серега.