Ясутака Цуцуи - Преисподняя

— Видишь типчика за соседним столиком? На клерка похож, — шепнул Юмико Кондзо Итикава, молодой актёр театра кабуки. Он не отличался богатой актёрской родословной, но считался восходящей звездой и благодаря умению удачно пошутить уже несколько раз получал приглашение на шоу «Premiere 21». — Он часто здесь появляется. И всё время один.

— Вон тот? О! Один из моих поклонников. Клуб-менеджер говорит, он тут каждую среду бывает.

— Ага! — В глазах Кондзо вспыхнул озорной огонёк. — Он тебя прямо готов съесть глазами.

— Может, пожалеешь бедолагу? — фыркнул певец Мамору Касивадзаки, один из постоянных гостей шоу, пользовавшийся репутацией человека грубого и своенравного. — Переспи с ним, и он голову потеряет — любой твой каприз за его деньги. Я таких типов знаю.

— Вот будет ржач! — обрадовался Осанаи, менеджер Мамору Касивадзаки. Ему очень понравилась эта идея, и он хотел, чтобы её поддержали все. — Поболтала бы ты с ним, а мы бы посмотрели, как он заёрзает. Вот был бы кайф!

— Ну вы даёте! — Юмико фальшиво закатила глаза к потолку, изображая возмущение, хотя во взгляде её мелькнул огонёк. Идея явно не оставила Юмико равнодушной, и все это поняли.

— Я бы тоже поглядел с большим удовольствием, — заявил Касивадзаки, легонько хлопнув по спине Маюми Сибату, которая работала в шоу Юмико ассистенткой.

— Ну конечно, — без энтузиазма отозвалась Сибата. — Само собой.

— Будь я женщиной, я бы с ним переспал, — сказал Кондзо. — Чтобы посмотреть, как он по стенке размажется. Для пущего вдохновения переспал бы.

В соседнем кабинете писатель Ёсио Торикаи, бывший в тот вечер одним из гостей шоу, жаловался продюсеру Нисидзаве на какого-то критика. Нисидзава не имел к литературе никакого отношения и был единственным, кто выслушивал нытьё молодого дарования.

— Он поливает грязью мои книги. Все. Как-то я встретился с ним на банкете и всё ему высказал. И что вы думаете, он ответил? «А вы напишите опровержение на мою статью. Вам за него что-нибудь заплатят. Получится, что мы оба подзаработаем». Вот такая концепция! У этих типов нет денег. Чтобы заработать, они пишут про писателей всякие гадости. А если писатель станет что-то там опровергать — им от этого опять же прибыль. Потому что на его опровержение они ещё что-нибудь напишут.

— Не помешаю?

Когда в тот вечер Юмико предстала перед Идзуми в белом с бежевым платье, кровь у него заиграла, точно сидр. Он уже раньше заметил, как Юмико и её друзья посматривали на него, перешёптывались между собой, но не мог и предположить, что Юмико вдруг возьмёт и подойдёт к нему. Идзуми совершенно растерялся и лишился дара речи. Хотел сказать: «Конечно, не возражаю», предложить сесть, но слова застряли в горле. Единственное, что получилось, — это хлебнуть из стакана виски с содовой. Полируя столик носовым платком, наконец выдавил из себя улыбку и отчаянно тряхнул головой. Юмико присела рядом, не обращая внимания на расплывшееся по дивану влажное пятно. Воздух колыхнулся от её движения и донёс до Идзуми аромат духов «Poison». Он почувствовал, как диван чуть подался под весом её тела.

— Вы здесь часто бываете?

— Да, каждую среду.

— Уж не на меня ли приходите посмотреть?

— Можно и так сказать. Э-э… Ха-ха! — Идзуми поднял руку, призывая официанта, и опять приложился к стакану.

В другом кабинете устроились компаньоны Юмико — Кондзо Итикава, Мамору Касивадзаки, Осанаи и Маюми Сибата. Опустив глаза, они делали вид, что разглядывают свои руки, а плечи их тряслись от смеха. Идзуми это видел, но ему было не до них — подошёл официант, надо заказать выпивку себе и Юмико. Спросить, что она предпочитает. Потом надо открыться — рассказать, как он очарован. Что это всё похоже на сон. Какая у него боль в груди. А потом… потом… потом…

Спустя какое-то время разговор между Идзуми и Юмико наладился, и её друзья потеряли к ним интерес, переключились на другие темы, смеялись шуткам Итикавы и Касивадзаки. Идзуми поведал Юмико, что впервые увидел её в главной роли в спектакле «Дневник Анны Франк» где-то на периферии и с тех пор стал её горячим поклонником. Она тут же принялась многословно описывать, какие адские муки претерпела на этой работе.

— У меня великоватый нос, как у еврейки, тебе не кажется? Наверное, из-за этого меня и выбрали на эту роль. Я так жалею, что пошла тогда на пробы. Честное слово. Сначала мы выступали в Токио. Целый месяц. Спектакль принимали на ура. Конечно, я была счастлива. Но потом начались гастроли. Играли в залах префектур, культурных центрах, домах культуры, даже в школах. Кажется, мы объездили все префектуры, все до единой. Желающих посмотреть пьесу про такую знаменитую историю было море. Естественно, на спектакли целыми группами приводили школьников, поэтому мы везде играли при полных залах. Не помню уж, сколько городов мы объездили, но разъезды продолжались три года. Три года! Представляешь, какой кошмар?! День за днём одни и те же реплики, движения… Приходилось, конечно, иногда слегка менять мизансцены в зависимости от размера и сцены, но это такая мелочь! Сценический эффект, не больше. Я думала, сойду с ума от тоски!

Юмико говорила без остановки. Видно, она тогда действительно натерпелась, тот отрезок жизни оставил глубокий шрам в её душе. Позже, снимая платье перед сидевшим на кровати Идзуми, она продолжала тараторить:

— Спектакль, переезд, спектакль, переезд, спектакль, переезд, выходной, спектакль, спектакль, переезд, опять выходной. Вот такой график. Привезут, бывало, в такую дыру, что там в выходной и делать-то нечего. Ну, давай раздевайся по-быстрому. Несколько человек из труппы не выдержали — сбежали. А мне куда деваться? Я же в главной роли. Найти замену не так-то просто. Некоторые зрители специально ходили на мою Анну. И я три года её играла! Представляешь? Первые три месяца радовалась аплодисментам, а потом всё кончилось. Ни волнения, ни эмоций — ничего. Выходила на сцену, как автомат, каждый день одно и то же.

«Вокруг одни и те же люди. Скукота! Надоело!» — заявила Юмико и предложила поехать в отель, где за ней был закреплён номер. Она попрощалась со свитой, застигнув их врасплох — неужели она всё-таки решила пойти с этим типом?! — и они ушли. Теперь она голая стояла перед Идзуми. Не умолкая, прошлась по комнате и остановилась, увидев своё отражение в большом, в полный рост, зеркале.

— Вечная красота! — Она приняла позу, покрутилась перед зеркалом, подошла к кровати и легла. Услышав «Что ты там копаешься?», Идзуми начал раздеваться, неловко путаясь в одежде. Сердце у него колотилось. Он перестал понимать, что она говорит, и лишь пожирал глазами её тело. Юмико раскинулась на простынях, открывая его взгляду холмик чёрных волос на лобке и розовые лепестки гениталий. Приняв это за руководство к действию, он опустился перед кроватью на колени и, медленно поднимаясь, стал прокладывать себе путь по её телу. Секс, однако, получился не очень. Даже в таком состоянии Юмико трещала как сорока:

— Не могу больше об этом вспоминать! Всё время одни и те же лица. Та же сцена, те же партнёры. Даже зрители мне казались на одно лицо. Ужас! Сделай так, чтобы я это забыла! Эй, как тебя? Идзуми-сан! Я хочу всё забыть!

И хотя эмоционального заряда моменту явно не хватало, Идзуми разрядился через пять секунд.

— Бог ты мой! Вот и управились, да? — проговорила круглолицая женщина, сидевшая в поезде наискосок от Идзуми. Она смотрела на него и улыбалась. На вид ей было лет шестьдесят. Давно она здесь сидит?

Не ваше дело, — грубо бросил Идзуми, смерив её сердитым взглядом. Нельзя сказать, что он был раздосадован или смущён этим вторжением в его мысли. Его просто немного удивило, как здесь, в Преисподней, эта женщина смогла заглянуть в воспоминания совершенно незнакомого человека.

Женщина явно была настроена благожелательно. Продолжая улыбаться и как бы успокаивая Идзуми, она сказала:

— Извините. Раньше я была гадалкой, предсказывала судьбу. Здесь мои способности расширились. Так забавно… Я вдруг стала видеть, что было у человека в прошлом.

— Ого! Так вы экстрасенс? — удивился Идзуми. Покопавшись немного в прошлом своей попутчицы, он понял, что она всё больше интересует его. — Э-э… Вас убили? Кто?

— Убийца.

— Ну, это понятно. Если кто-то вас убил — значит, он убийца.

— Нет, я другое имела в виду. — Она покачала головой, и её слегка обвисшие щёки мелко затряслись. Неразвитая интуиция Идзуми, похоже, её раздражала. — Тогда лучше начать с начала. Ко мне пришла полиция. Я жила в Сэндае,[10] где меня многие знали. Помогала разыскивать пропажи. Полиция обратилась ко мне. Пропала женщина. Они считали, что её скорее всего убили, но тела не нашли и вообще не знали, что делать — не было никаких зацепок. Я согласилась помочь. Скоро в горах, в указанном мной месте, нашли труп жертвы. Стали искать убийцу — всё бесполезно. Полиция боялась, что потеряет лицо, если никого не арестует, и решила записать в подозреваемые меня. Можете себе представить? Они заявили, что только убийца мог знать, где спрятано тело. Вот такая теория! Меня допрашивали несколько дней подряд. Я чуть с ума не сошла. Мне говорили, что доказать свою невиновность я могу только одним способом — если помогу полиции отыскать настоящего убийцу. Я отвечала, что ловить убийц — не моё дело, я специализируюсь на поисках того, что пропало или потеряно. На моё счастье, убийцу всё-таки арестовали. Какой-то полицейский обходил округу, опрашивая жителей совсем по другому делу, и случайно заглянул в дом, где жил преступник. Увидев на пороге полицейского, тот ударился в панику и бросился бежать. Тут его и повязали. Это случилось двадцать лет назад. То есть за двадцать лет до моей смерти. Вторая часть спектакля сыграна совсем недавно, примерно за неделю до того, как меня убили. Ко мне опять явился следователь с той же просьбой: помогите, не можем найти одного мужчину. Молодой человек, он был не в курсе истории моих отношений с полицией. Я ему всё рассказала и заявила, что по горло сыта таким «сотрудничеством». Он сказал: «Ничего подобного на этот раз не будет. Обещаю». Этим делом заинтересовались журналисты — у моего дома даже телекамеры появились, и я думала, что всё будет нормально. Но решила: никакой помощи они от меня не дождутся, пока не извинятся за тот случай, и отказала следователю. Всё это показали по телевизору, за кадром ведущий рассказывал, как всё тогда вышло между мной и полицией. А на следующую ночь меня убили. Преступник испугался, что я его разоблачу, залез ко мне в дом, когда я спала, и забил меня до смерти. Прорицатели своё будущее предсказывать не умеют. Обидно, правда? Вот что значит потерять бдительность. Полиции удалось выйти на след убийцы, и в конце концов его задержали. Горячий денёк выдался тогда у журналистов, я вам скажу.