Валерий Винокуров - Небо над полем

Открытие ошеломило ее, подчеркнув, что она лишняя среди этих людей, подчеркнув вздорность ее претензий, бесполезность переживаний за брата и за себя тоже.

Значит, дело вовсе не в братьях. Дело в том непостижимом, чем они живут, — и Сергей, и Савельев, и даже Минин. Но особенно — Сергей…

Болельщики хлынули навстречу выходившим из автобуса футболистам. Вовремя появились парни с красными повязками. Но куда скроешься от острого взгляда—болельщики все замечают и сразу делают выводы. Сегодня никто из почитателей «Звезды» не мог ошибиться: наконец-то в основном составе появится младший Катков.

Он вышел из автобуса одним из первых, и рядом, словно боясь отпустить хоть на шаг, друзья, с которыми он немало поиграл в юношеских командах. Алик Хитров успокаивал Свята, а сам был взбудоражен предстоящим дебютом друга:

— У меня тоже было — коленки дрожали. Ну, точно! Прошло, как только на поляну выскочил. Там некогда о себе думать. Нервы — в раздевалке, в сумке.

Он еще и встряхнул своей помятой, потертой сумкой.

Не умолкал и Витек Говоров, шедший за ними по пятам и каждую минуту поправлявший новый, с цветным портретом Круиффа галстук. Не в привычках Говорова молчать, когда можно заставить всех слушать именно его одного.

— Кто уверяет, что не волнуется — просто обманывает себя. Или рисуется перед публикой. Волнение — это нормально. Без него, Свят, нельзя.

— Нельзя, — согласился младший Катков.

Еще на базе, отдыхая в своей комнате, которую они занимали с прошлой осени, с того самого дня, как начали играть в «Звезде», Алик с Витьком больше говорили не о предстоящем матче — их занимал только Свят Катков.

До сих пор они не могли объяснить себе нелепого тренерского решения: в прошлом году, в середине второго круга их двоих пригласили в «Звезду» и направляясь на базу, оба рассчитывали встретить там Свята, но оказалось, что о нем тренер и речи не вел А ведь своей игрой в юношеской сборной на недавнем чемпионате Европы Свят не оставил сомнений ни у кого — он первым пробьется в основной состав, и не только «Звезды», а если захочет, то и любой другой команды высшей лиги. Однако в «Звезде» Свят появился лишь неделю назад.

Строгий распорядок футбольной жизни приучит мальчишек не обсуждать решения старших. Но тут был иной случай — они привыкли быть вместе, втроем, о них и в прессе писали только так, как пишут обычно о хоккейных тройках, и случай этот заставил их поглубже заглянуть в судьбу Свята.

Старший Катков, который закончил было играть прошлой осенью, но недавно, в трудный для «Звезды» час, вернулся в команду, вероятно, имел основания держать младшего брата подальше от «Звезды» или, точнее, от ее тренера Савельева. Но Хитрова с Говоровым меньше всего интересовали эти основания: кроме всего прочего, отсутствие Свята лишало их собственную игру того блеска, без которого она становилась заурядной.

Словом, теперь нужно всеми силами поддержать Свята. Старший брат, конечно, мощная опора, но они — разве они слабее? Однако как раз этому-то, умению поддержать, никто их еще не научил. Потому и выходило все нескладно…

А сам Свят был полон сил, уверен в победе — и своей, и команды. Победа же представлялась ему голом, который он забьет. Обязательно забьет. Должен забить. Его голы видели на многих стадионах в нашей стране, да и кое-где за рубежом. Но то было в юношеских командах, а сегодня он должен забить свой первый гол в высшей лиге, и его гол должен оказаться таким, о котором не забудут ни он сам, ни футбольные справочники А что забьет гол, Свят не сомневался Хотя бы один. Впрочем, брату — в порыве братской любви или в шутку — обещал три. Потому что старший брат в день своего дебюта забил именно три. Но как давно то было! Удивительно давно, а вот шестилетний тогда Свят запомнил те три гола так, что мог бы и сейчас, спустя двенадцать лет, без труда показать их, даже с закрытыми глазами. И брат знает об этом. Но и Свят знал, что брат помнил те голы все долгие годы, хотя сейчас счет голам Сергея перевалил за сотню — были и чемпионаты, и кубки, была и первая лига, и вот уже много лет высшая.

А гол Свята, который он обязан забить сегодня, Сергей запомнит непременно, сомнений нет — то будет самый дорогой для старшего Каткова гол…

— Свят, — Говоров схватил друга за рукав, — смотри — порядок! Видишь, телекамеры готовят? Знаешь, для чего? Чтоб футбольная история…

Его перебил Хитров:

— Свят, не слушай Витька! У него ж своя подготовка к игре — болтать и болтать. О чем угодно и с кем угодно. А нам с тобой рекомендуют сосредоточение.

Хитров толкнул массивную дверь, пропуская. Свята, но Говорова оставил за своей спиной.

С потолка по подтрибунному холлу разливался синеватый свет, делавший всех неестественными, какими-то игрушечными.

Вечером, уже после матча, возбужденный Говоров, забросив чистенькую новенькую сумку, крикнет в столовую:

— Опять без меня? В благородных домах все ужинают вместе. Это признак хорошего тона.

Сестра съязвит со своего места:

— Ах, простите! Гран пардон. Но в лучших домах моют руки прежде, чем садятся за стол.

— Ладно, вымою. Так и быть. Сегодня можно, — пробурчит Говоров. — Всегда так — лучший день испортят.

— У тебя в году лучших дней — сто, не меньше, — заметит мать, опуская украшенную желтыми вензелями салфетку на белоснежную скатерть.

— Нет, — поспешит возразить сын, — такого дня еще никогда не было.

— Между прочим, — вмешается отец, и скучный его голос проскрипит, — ты и в прошлый свой визит утверждал это же.

— О, какая свежая память у твоей ЭВМ! Вот только не дано знать профессорам по чугунному делу, что жизнь подчиняется законам диалектики. Движение, профессор, движение! Тезис — антитезис — синтез.

Говоров кивнет обиженному отцу и отправится мыть руки.

«Им — не понять. Не понять того, что произошло сегодня. Но надо же их заставить уважать мои чувства?

Они думают, что футбол мой — блажь. Не худшая. Потому что, и не понять им почему, полсвета сходит с ума по футболу. Но все-таки блажь. И не понять им почему сегодня такой фантастически радостный день. Снова нас — трое. И теперь уже на всю жизнь. Нас трое. Вы думаете этого мало? Да поймите же, это — целый мир!»

— А что же такое мирового значения стряслось? — опять подаст голос неуступчивая сестра.

Сколько ребят влюблены в нее, а она… нет, она была замечательной сестрой, пока не выиграла первенство страны по прыжкам в воду. Говорят, что не зазналась, но даже Алик Хитров не смеет и слова ей сказать — ни о чем. «Подожди, найдется парень и на твой характер — встревожит тебе душу… А ведь и Свят не встревожил…»

— Так вот, чемпионка, Свят забил три гола! Мы вообще-то забили четыре. Один — Алик. Но — Свят! Это надо было видеть. Называется «хет-трик».

— Это очень важно? — спросит мать.

— О, мама! Это важно, представь, не только для нас, победителей. Для тех, кто все видел, — это тоже сейчас самое важное на свете. Значит, важно в мировом масштабе. Как в чугунном деле — не знаю, а в футболе — важно.

— Опять ты все о футболе, — огорчится мать.

Что-то попытается вставить отец, но сестра вдруг поддержит брата:

— Я рада за Свята — можешь ему передать. А вообще-то, ты хоть знаешь, что когда вы вместе… все трое… то смотрят не на тебя… не на Алика, хотя он-то поинтереснее тебя, а на Свята?

Говоров нисколько не обидится:

— Представь себе — знаю!

— Куда ты спешишь? — возмутится мать, глядя, как сын глотает все подряд.

Ей не понять его, но он понимает ее прекрасно. Какой матери не хочется видеть сына хотя бы кандидатом наук? Он и школу-то закончил с золотой медалью не для себя, а для них — для отца с матерью. Футбол был запрещен. «Если не снимете запрет — школу брошу».

Бросил бы точно, характер есть. Сошлись на компромиссе: они ему — футбол, он им — четверки и пятерки, даже больше он сделал для них — золотую медаль. Матери и подарил ее. А они до сих пор в обиде…

— Он опять убегает из дому? — спросит отец, вскидывая густые черные брови, сверкавшие под седой шевелюрой. — Когда он в последний раз книгу брал в руки? ..

— На проспект, — отчеканит сын. — Меня там ждут. Кстати, отец, загляни в мою сумку — там такой роман! Но только на пару дней могу уступить.

— Тебе-то что на проспекте? — рассмеется сестра. — Ты-то голов не забивал!

— Я защитник — мое дело держать своего. А голы… Ах, какие это были голы! Вам никогда не понять. Не дано.

Он отодвинет тарелку. Звякнет стакан. И едва не прольется желтый апельсиновый сок.

Вечером, уже после матча, успокоившийся Хитров, забросив в угол тесной прихожей свою потрепанную адидасовскую сумку, тщательно вымыв руки и заглянув в зеркало, бесшумно пройдет на кухню и сядет к столу. Он знает, что отец непременно зайдет следом и сразу спросит: «Как играли?» — хотя сам не пропускает ни одного матча «Звезды» и не отрывает взгляда от ловкой фигурки сына, мелькающей на зелени поля.