Марина Бонч-Осмоловская - "Золотое руно"

Саша шел, преодолевая чувство нереальности, медленно и неотвратимо превращающейся в реальность иную, составляющую настоящую жизнь человека. Тяжелое напряжение приближающегося события сковало его. Он встал на дороге, влажными пальцами потирая ткань рубашки. Исподволь поднималось это состояние - от него отяжелели руки и ноги, стало трудно в груди. Он рассеянно вгляделся в лицо случайного человека - не найдя там ничего, обвел глазами все вокруг. Из глубин океана невыносимыми громадами поднимались зловонные газы. Все перетерто, слито в котел, испускающий желтые пузыри, проливающий содержимое вниз. Запахи из кафе не летели, а стелились по асфальту; все приземлено, движется вдоль ног, воздух забит трудным усилием сделать вдох. Звуки затихли, пробиваясь, как сквозь облака; люди, машины - все вокруг перестало быть...

Его глаза что-то искали, но ничего не увидали вблизи. Помедлив, он понял: он ищет не здесь. Добро или зло - все произойдет среди людей. В мире нет зла. Нет зла помимо человека. Оно возникает тогда, когда человек выбирает, делает шаги.

"Оглянись на свои... теперь я стою здесь один. Что мне готовит Его воля? Вот подходит мой главный час". В глубине тумана мелькнуло и пропало Золотое Руно. Преодолевая мучительное нежелание идти, он все-таки свернул с тротуара и, больше не раздумывая, ровным шагом направился в сторону Сити.

Город полыхал огнями. Наглухо закрытые осиными каркасами, здания выглядели мрачно и безжизненно, но вокруг было света, как никогда. Фонари, гирлянды лампочек увили деревья и колонны сумрачных небоскребов, сияя горячо, тревожно, наполняя Город жизнью более полной, чем он мог вынести сам. Улицы взвизгивали тормозами, глыбы кварталов взрывались музыкальной страстью и испускали дух острыми и внезапными запахами. Недавно дороги были разбиты в щепы водяными фонтанами, но теперь, залатанные, опять трепетали неистребимой жизненной силой, с трудом держа на себе многотонный груз автомобилей. Те брызгали огнями, жадными глазами из окон и нескромными призывами неутомимых ритмов; улицы - извивающиеся уличные языки, с которых, как с трепетного жала, машины горящими каплями стекали в новые потоки.

Саша крутил головой и неожиданно почувствовал в толпе облегчение: здесь не было трупного смрада животных, снега летом и наводнений - все было по-старому, так, как всегда! Прошлое - просто бред, а реальность - вот она - широкой рекой приняла его в себя, и он, оттолкнувшись, поплыл в общем потоке.

На углу продавали в картонках горячую еду. Есть хочется! С общего счета Грег все снял, но на его собственном есть деньги, а потом, наверное, что-нибудь подвернется, решил он и тут же почувствовал, что нет, не подвернется. Его расстроила эта мысль, и, отмахнувшись от нее, он набросился на еду.

Вокруг веселые люди пришли сюда поразвлечься, выкрики, мелькание рук, болтовня тысяч шевелящихся губ. "Легкое, даже гармоническое чувство... - подумал Саша и заметил девушек и парня, лежащих под стеной дома. - Что они там делают?" Одна девушка смотрела в небо тихими, сияющими глазами, другая, навалившись на парня грудью, осторожно вливала ему что-то в ухо. Вытек оранжевый ручеек, она слизнула его языком. Закончив, бросила ампулу вдоль стены. Тут же из щели вылезла крыса, за ней другая, они бросились на добычу, свирепо кусая друг друга. Самой ловкой удалось засунуть в ампулу нос, она лизнула и закрутилась, неистово визжа. Прохожие отскочили в стороны. Крыса подпрыгнула, рухнула на пузырек и задрала лапы.

Какой-то парень помахал оранжевой ампулой.

- Мы все любим апельсиновый сок!

Саша подал в толпу. Аппетит пропал, он выбросил остатки обеда в мусорный бачок.

Потоком его занесло в толкучку. Сзади, держась вплотную, шла компания. Там грызли, хрустели чем-то, смеялись. Между словами он уловил что-то непонятное, вслушался и разобрал тихое, мелодичное похрюкивание. По инерции прошел несколько метров и оглянулся. За ним шла группа подростков. Они были одеты в одинаковые джинсы, поедали что-то из одинаковых пакетов. Потряхивая боками - сдобные, дебелые - они, то говоря, то хрюкая, прошли мимо. Это была так неправдоподобно, что он ничего не подумал. Просто стоял и смотрел им вслед, пока их не поглотила толпа. На него стали налетать прохожие, и он машинально двинулся вместе со всеми.

В конце квартала начинался район театров, ресторанов, становилось шумней. На тротуаре лежали люди. О них спотыкались, кричали что-то, просились в компанию. Под празднично горящими витринами стали попадаться раскладные столики, там продавали ампулы. Кое-где очереди. Саша постоял рядом с продавцом, посмотрел и послушал. Вывеска над его головой висела на одном болте, вокруг нее разметались темнеющие бурые пятна, похожие на плесень. Он потер пятно и, заметив, что плесень разбегается по стене кривыми змейками, уходя вглубь разломов, пошел вдоль трещины: так и есть - микроорганизмы вгрызлись в каменную стену и начали проедать ее вовнутрь. Он бегал вдоль стены, пока на него не обратили внимания. Пожилой мужчина тоже начал разглядывать плесень. Саша торопливо рассказал ему про свой дом, но собеседник окинул его недоверчивым взглядом и покачал головой:

- Я слышал, но как-то не верится. Я к чудесам не склонен. - Человек отошел. Уши у него были белые.

Саша, раздраженно бормоча себе что-то под нос, повернул к площади "Удовлетворения" и едва увернулся от фонтана воды, бьющего из углового дома. Две босые женщины, идущие перед ним вприпрыжку, радостно закричали и полезли под струю мыть головы. Фонтан бил прямо из стены дома, но прохожие не обращали на это обстоятельство никакого внимания - все забавляло веселую, расхристанную толпу, все давало повод для потехи. Хлопали двери, пахло съестным, людей все прибывало. Народ ломил в кафе, рестораны и кино. Саша увидел уличный театр и решил войти, но остановился перед входом. Почему-то появилось чувство, что туда нельзя... Он отошел, сам удивленный. Серпантин, фонари над входом... симпатичное место. Он постоял, подумал - ноги отнесли его в сторону. Озадаченный, свернул в переулок, чтобы выйти к площади, как нос к носу столкнулся с подростком. Тот прогуливался, поглядывая на окна, явно не ожидая чужих глаз. Увидев Сашу, мальчишка пронзительно свистнул и дунул по переулку - сразу открылось окно на втором этаже.

- И к нам добрались! - пламенно закричала женщина, перевалившись через край.

- Наверное, ограбили! Звоните в полицию!

- Ясно, грабят! Средь бела дня! Кто хрюкают - дома свои перестали сторожить! А полиции откуда взяться?! - лицо женщины побелело от злости. - Нету полиции больше - они друг другу уши подставляют!

Она звонко захлопнула окно. Саша кинулся назад. По стене дома пробежала какая-то многоногая, волосатая тень, понюхала место, где только что стоял человек и, не заинтересовавшись, побежала дальше.

Выйдя на яркий свет, он услышал разговор. Двое сидели на корточках у стены и пили из пластмассовых стаканов. Человек с нелепо длинной фигурой, похожей на фитиль, и насаженной крошечной головой бормотал своей спутнице:

- Дура ты, дура... тоньше надо, дура стоеросовая... - Тяжелый вздох. - Я ведь понять хочу... - глоток из стакана. - Мне очень хорошо, ты даже не сомневайся. - Тяжелый вздох.

- Как же.

- Э-э-эх... Ничего ты не понимаешь... - вздох и хороший глоток.

"Это не бессмертные", - понял Саша. Зашел в кафе.

Это заведение не казалось подозрительным, как уличный театр. Заказав две чашки горячего чая, одну он выпил сразу за стойкой, взяв вторую, сел у двери, отсюда было удобнее смотреть в зал. "Надо собраться с мыслями, - пробормотал он, не зная, с чего начать. - Какое-то ненормальное веселье, на карнавал испанский похоже... Или мексиканский. Может, Город поправится?" Из-за соседнего столика поднялся толстяк и пошел танцевать с двумя женщинами, а его собутыльник в летнем пиджаке отправился к стойке. Но не дошел. Пристукнув ногой, он застыл на месте, повел остановившимися глазами и ужасно заорал. Все повскакали, роняя с перепугу сигареты. Человек повернул голову, и все увидели, что он мертв - но стоит, не падает. И тут же под его рубашкой что-то задвигалось, тыркаясь носом, она зашевелилась, переливаясь буграми, поднялась сама собой - из-под нее разом вылетели две змеиные головы! В баре началось светопреставление. Ополоумевшие посетители с воплями били стекла, выскакивали в окна. Змеи крутились молниеносными кольцами, отблескивая яркими узорами, а в углах и отдушинах виднелись лезущие узкие головы. Змеи догоняли людей, стрелами ныряли под майки и рубашки. Те, кто не успел удрать, стояли, разведя руки, с остекленевшими глазами - мертвые, а змеи ползали под их одеждой.

Саша сидел у двери и выскочил первым. Он пролетел несколько кварталов, зная, где полицейский офис, но за углом попал в огромную толпу. В небе взорвались яркие ракеты, в глубине проспекта раздались хлопки, потянуло дымом. Толпа вскрикнула, подалась, послышались звуки оркестра, все вытянули шеи.