Николай Бахрошин - Фиолетовый гном

Все правильно, настоящий джентльмен – тот, кто не только «до», но и «после». В смысле ухаживаний, конечно…

Когда они успели встать? Или еще не ложились? Не засыпали, точнее…

Вероника подошла неслышно, обняла сзади, воткнулась острыми грудками в его спину. Прикосновение ее теплого тела, чуть шершавого от переизбытка загара, было приятным.

Тонкие, как у подростка, руки с преувеличенно-красными ноготками скользнули перед ним, вытащили сигарету из его пальцев.

Сзади крепко затянулись и резко выдохнули. Потом сигарета вернулась. Серега подхватил ее. Осторожно, чтоб не уронить девушку, обернулся.

Вероника (очень подходили к ней все эти уменьшительно-ласкательные суффиксы) без стеснения вышла на террасу почти голой, в одних светлых трусиках-ниточках, выгодно подчеркивающих смуглый загар. Грудки у нее были совсем маленькие, почти не было никакой груди. Полностью загорелая, никаких полосок от купальника. Только соски крупные, вишневые, взрослые, призывно подрагивали.

Да, она вчера смешно жаловалась, что грудь никак не выросла в ее немалые девятнадцать лет. Серега успокаивал ее, что большая грудь – это на любителя. Причем – на любителя смотреть и подглядывать. А настоящие практики предпочитают грудь, которая ложиться в ладонь как влитая, а не хлопает выменем при коровьем галопе…

Приятная девочка. Гибкая, подтянутая той естественной худобой подростка, которая еще только вылилась в женские формы, но дальше, в полноту, пока не двинулась…

Серега почувствовал, что под шортами у него снова все напрягается.

Ай, молодец девчонка! Понимает, как надо себя подавать. Полностью обнаженная женщина смотрится даже менее эротично, чем вот так – топлес, с темными кудряшками, волной распущенными по плечам и призывным подрагивание сосков.

Уж на что Жека был занят во дворике, навешивая Надюшке очередную лапшу на уши, но и он отметил появление второй подруги внимательным мужским взглядом, заметил Серега.

Зоркий… нет, Дальнозоркий Сокол!

Вот с косметикой Вероничка явно переборщила, мысленно отметил Серега. Накрасилась и напудрилась в несколько слоев, словно для блеклого вечернего освещения. Маленькая еще, глупая, не понимает, что косметику надо не мазать, а подбирать, как наряд…

Ну да, носик – кнопкой, и личико широковато, и к восточному разлету скул могли бы придраться на каком-нибудь конкурсе красоты, объективно оценил Серега.

Но это ее не портит. Ее не портит даже приторно-конфетный привкус свежей косметики, хотя обычно Серега не любил чрезмерно парфюмерный дух.

Симпатичная девочка. Из тех, что симпатичны, пока выглядят девочками…

– Как спалось? – бодро спросил Серега.

– Та рази ж с вами уснешь? – звонко откликнулась она с мягким украинским акцентом.

Хоть и с бородой анекдотец, длинной, как хвост мартышки, но у нее – звучит…

Обе девчонки были иностранки. Почти иностранки. Из города Харькова, дружественной восточной столицы недружественной в общем и целом Украины.

Девчонок Жека снял прямо на пляже. Услышал русскую речь и кинулся туда, как коршун. Оголодал господин писатель по теплу и ласке… Познакомился. Он всегда умел чесать языком без оглядки на здравый смысл.

Повезло. Оказалось, их двое. Вероника и Надя. С виду – совсем молодые. Отдыхают здесь парным междусобойчиком, потому что обе в отпуске. Обе работают в одной турфирме и имеют два раза в год поездки со скидками. На этот раз выбрали Северную Грецию, правда, их десять дней в раю почти уже истекли. Но зато потом еще куда-нибудь двинут, целое лето впереди. Будет еще половина отпуска и новая поездка на выбор, обнадеживали себя девчонки.

«А вы, хлопцы, сами откуда будете? Та неужели ж здешние? Та слышно, шо москали, та неужели с самой Москвы?..»

Девочкам была обещана тенистая вилла и прогулки на яхте.

Вот вилла – сразу предъявили «хлопцы». Вот уютный тенистый дворик. Вот столик во дворике, а до бара-холодильника два шага, между прочим… Виски, джин, узо, вино сухое, вино полусладкое? Или – пивка для рывка? Нет, не ради пьянства окаянного, но токмо приятнейшего знакомства для…

Хорошо, что непьющие! Мы, скажу вам, девчонки, и сами непьющие… Кто тут пьет? Здесь отдыхают… Яхта? В доке яхта, на кренговании, – беззастенчиво брехал Жека, щеголяя терминологией пиратских романов. Вот позвоним к вечеру, может, закончат, снимут со стапелей, а пока – просим, просим…

Ну! Вздрогнули, господа и дамы, за ради приятнейшего!

Все правильно, вспоминал Серега, вопрос голой техники… Вечная игра в мальчиков и девочек. Пусть мальчики разматывают пятый десяток, а девочки только закругляют второй, ритм петушиного гопака от этого не меняется.

Леди и джентльмены, позвольте от всей души… Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались… С этим маленьким бокалом и большим сердцем, позвольте, боевые подруги, обнять вас всех сразу… Пардон, медам-с, как мужчина и офицер я блюю только на заднем дворе…

Дальше, как положено, на коней и по койкам. Точнее, сначала – по койкам, потом – по коням.

Друг Жека, пьяный и бравый, играя глазами, горячо и громко шептал ему в самое ухо, мол, давай, Серега, встряхнись, не теряйся! Жизнь удалась, Серый брат, правильно живем! Давай, мол, друг сердечный, быстрее, активнее, окучивай Вероничку в темпе аллегро, потом поменяемся феминами! Пойми, мужик, я чую, они – не против! Разомлели, отдыхаючи без мужского общества, я чую!

Вот дорвался писатель до глубин естества, усмехался Серега.

Но до свального греха дело как-то не докатилось. Не успели поменяться. Хоть и под утро, но уснули все-таки.

– А нам сегодня в ночь улетать, – сообщила Вероника.

– Жалко, – искренне сказал Серега.

– Жалко, – согласилась она. – Только познакомились с хорошими хлопцами…

Перекурив на террасе, Серега снова увлек ее в спальню. Девушка не возражала, хотя и прошлась по поводу шустрых, как веники, москалей, которые могут «до болятки стереть украинскую незалежность». Завтра домой, между прочим, вслух сокрушалась она, а по трапу как потом – крабиком спускаться?

Серега, не мудрствуя, посоветовал ей спускаться рачком…

Впрочем, кто кого сотрет – это еще вопрос, большой вопрос! Оседлав его сверху, маленькая Вероничка разошлась так, что надежное двухспальное лежбище явственно затрещало под ударами.

Потом они просто валялись рядом, по-братски касаясь друг друга телами. Серега, в чем мать родила, сходил и принес вина, вызвав восхищенные взгляды Жеки и оценивающие – Нади.

Пожалуй, прав был друг Жека, до групповухи им оставалось всего пол муравьиного шага, как сказала бы Танька…

– А это действительно твой дом или снимаете? – спросила Вероника.

– Мой, – подтвердил Серега.

– Хороший дом. Ты, наверное, богатый очень?

– Так, серединка на половинку…

– Нет, богатый, это видно. Вы там, в Москве, все богатые…

Вот это уже, по меньшей мере, спорное утверждение, подумал Серега.

– Нефтью торгуешь? Или газом? – допытывалась она.

– Газированной водой.

– Нет, ну я серьезно?

– Макаронами, – сознался он.

– Хороший бизнес, – деловито одобрила Вероничка. – А я вот макароны не ем, от них полнеешь быстро, – она большими и указательными пальцами обеих рук обхватила свою тонкую талию, подчеркивая ее изящный размер.

Серега оценил, поощрительно похлопав ее по упругому, глянцевому бедру.

– Международный стандарт! Тебе надо есть низкокалорийные макароны, – посоветовал он.

– А шо, и такие есть?

– Всякие есть. Правда, скажу тебе по секрету, калорий в них не намного меньше, – поведал он.

– Все-то ты знаешь!

– Работа такая…

– Хорошо быть богатым? – неожиданно спросила она

– Нормально.

– Я тоже когда-нибудь буду богатой! – категорически заявила Вероника.

Она приподнялась, села на кровати, скрестив ноги по-турецки. Гибко перегнувшись, прикурила сразу две сигареты, одну вручила Сереге:

– Слушай, а может, мне остаться с тобой?

– Как? – не понял Серега.

– Очень просто. Виза у меня на месяц, а прошло только десять дней. Да я знаю, как она продлевается, я же турагент, не забыл?

– А самолет, билеты?

– Сдать можно. Или просто поменять на будущее. Отправим Надьку и друга твоего тоже отправим, а сами вдвоем останемся. С тобой!

Ай, девочка! Молодец! Все уже распланировала. И друга, и подругу вычеркнула, невинно взмахнув ресницами, восхитился в душе Серега.

– Что бы и Надьку не оставить? – спросил он, скрывая насмешку.

– Ты сразу с двумя любишь? – удивилась она.

– Да нет, не особенно…

– Не фига ей, корове, здесь околачиваться! – резко определила Вероничка. – Пусть работать едет! И так ничего не делает целыми днями, только сидит, чаи дует. Как будто никто не знает, с кем она спит из начальства…

Женская дружба!

– А потом – в ней ничего интересного. Я – лучше! Это все всегда говорят, что я – лучше! – откровенно кокетничала она собственным телом.