Анатолий Тоболяк - Денежная история

На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Анатолий Тоболяк - Денежная история, Анатолий Тоболяк . Жанр: Современная проза. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале fplib.ru.
Анатолий Тоболяк - Денежная история
Название: Денежная история
Издательство: -
ISBN: нет данных
Год: -
Дата добавления: 10 декабрь 2018
Количество просмотров: 166
Читать онлайн

Помощь проекту

Денежная история читать книгу онлайн

Денежная история - читать бесплатно онлайн , автор Анатолий Тоболяк
1 ... 5 6 7 8 9 ... 24 ВПЕРЕД

— Ты чего? — испугалась Радунская. Молодая, нарядная, блистательно намакияженная.

— Да так. Радуюсь жизни.

— Твои не прилетели?

— Вчера спрашивала. Нет.

— Слушай, Андрей, совсем забыла. Хочешь подработать?

— Каким образом? Продать партию икры?

— Какой икры! Чушь говоришь. Ты знаешь, что Малышко пишет стихи?

— Какой Малышко? Что за классик?

— Ну, не бесись! Малышко Лев Львович. Бывший зампред исполкома. Сейчас ведает внешнеэкономическими связями. Я у него вчера брала интервью.

— И он тебя изнасиловал в кабинете?

— Кумиров, хам, не хами. Ему шестьдесят с хвостиком.

— Старые функционеры нетленны. Тем более с хвостиком.

— Совсем обалдел! — кричит она. — Будешь слушать или нет?

— Говори, но внятно.

— Ну вот, слушай. Брала у него интервью.

И Радунская многословно излагает. Суть такова. Этот Малышко пишет давным-давно тайком стихи. И вот сейчас решил издать за свой счет сборник. Нашел какого-то издателя. Все обговорил. Но издатель хочет, ну, в порядке страховки, что ли, чтобы в сборнике было предисловие. Хвалебное желательно. Вот Малышко ищет человека, который бы это предисловие написал. Он заплатит, конечно. Он богатый. Понятно?

— Понятно. А чего ты сама не взялась?

— Я? А я понимаю что-нибудь в стихах? Я в них ни бум-бум.

— Зато в сексе специалистка.

— Заткнись!

— Сколько он заплатит?

— Не знаю, не спрашивала. Возьмешься?

— Звони. Отрекомендуй меня. Потом дашь трубку.

— Вот так бы и говорил! А то хамишь, совсем обнаглел. — Радунская взялась за телефон.

* * *

…А не я ли в студенческие годы был лихим прожигателем денег? Стипендии, конечно, не хватало, но отец, тогда еще не инфарктник, не инвалид, а большой начальник в рыбной промышленности, подкидывал ежемесячную субсидию — и сгорала она быстро, как в огнедышащей топке. В общежитии знали: Кумиров — богатенький, и тянулись чередой в нашу комнату, чтобы перехватить в долг. Эх, лихие были, гулдевые, кабацкие дни! Что-что, а жмотом я никогда не был и никогда не ценил, как некоторые экономы, бумажных красноликих Ильичей.

А теперь вот слушаю, как Радунская каким-то елейным голоском изливается по телефону.

— Нет, Лев Львович, он еще не член Союза писателей. Но у него книжка выходит. И в стихах прекрасно разбирается, и рецензии здорово пишет. Да вы сами поговорите с ним, пожалуйста! — и протягивает мне трубку, шепча: — Ну, говори. Да повежливей.

Я беру трубку, алекаю.

— Здравствуйте, — слышу густой начальственный голос. — Как вас зовут?

— Вообще-то Андрей.

— А по отчеству.

— Вообще-то Дмитриевич.

— Ну что, Андрей Дмитриевич, возьметесь прочитать мои опусы?

— В принципе да, — отвечаю. — А какой объем?

— Шестьдесят семь стихотворений и поэма.

— А как называется предполагаемая книжка?

— «Далекие причалы».

Делаю вид, что не разобрал.

— Как?

— «Далекие причалы», — основательно повторяет автор.

«Очень оригинально, — мелькает у меня мысль. — Почти «Бурный поток». А вслух говорю:

— Морская, значит, тематика?

— Да, я ведь в море ходил в свое время, — гудит бас. — Но там обо всем понемножку. И о любви тоже, — пускает августейший смешок.

— И о любви тоже? Это хорошо. Рукопись у вас?

— Рукопись в издательстве. Они торопят.

— А что за издательство?

— «Риф». Знаете такое?

— Не слыхал.

— Новое издательство, с перспективами. Запишите адрес, а я туда позвоню, вам выдадут.

— Ну что ж. Диктуйте. Только…

— Да?

— Хочу предупредить, что рецензист высокооплачиваемый.

— Это меня не пугает.

— А какой объем предисловия?

— Ерунда. Две-три странички на машинке.

— Это не ерунда, — поправляю я автора-начальника. — Словам должно быть тесно, а мыслям — просторно.

— Само собой! Я понимаю. Десять тысяч вас устроит? — в лоб спрашивает он.

— Пятнадцать звучит лучше, — отвечаю я. — А за двадцать получите конфетку.

И слышу густой смех.

— Ха-ха-ха! Сразу за горло берете.

— По-моему, цена божеская.

— Ладно, посмотрим! Надо еще почитать, что вы накропаете.

— И мне надо почитать, что вы накропали, — в тон отвечаю ему. — Не исключено, что запрошу вдвое.

«Сейчас пошлет на х…», — думаю, но стихотворец опять густо смеется.

— Молодец! Люблю деловых людей. Дня за три управитесь?

— Могу и за два. Но тогда доплата за скорость.

— Ха-ха-ха! Хватка у вас крепкая. Ну, валяйте! Дайте знать, когда будет готово, — завершает он разговор.

* * *

Я кладу трубку. Радунская смотрит на меня с каким-то восторженным испугом.

— Ну, ты даешь! Как ты с ним разговаривал!

— Как?

— Нагло.

— Думаешь? А хочешь частушку? Написана на Шикотане. Получше, наверно, чем его стихозы.

— Пошлость какая-нибудь?

— Нет, изыск. Звучит так. «Моя милка-шикотанка — дура, а не лечится. Говорит, что лесбиянка, а сама минетчица». Ну как?

Вместо того чтобы залепить мне оплеуху, Радунская, сверкнув глазами, выскакивает из-за стола и выбегает из кабинета. Наверняка, думаю я, помчалась к своей подружке в машбюро, чтобы процитировать ей этот поэтический шедевр.

* * *

Не так, не так! Я хотел бы… Чего бы ты хотел, мертвечина? Зачем вообще пишу? Для какого-такого читателя? Нет его и не будет. Но в квартире тягостная тишина и запустение, на душе мертвая зыбь, и эти страницы хотя бы на краткое время отвлекают. Не ходить же по комнате туда-сюда, не перебирать же Машины игрушки — тут поневоле зарыдаешь, — не пересматривать же мои и Ольгины фотографии — зверем завоешь… А немногочисленные мои приятели… У них семейные дела и заботы, им не до Кумирова. А пить не на что, и вообще боюсь впасть в страшный запой. А читать не могу — смысл ускользает и текст разобрать так же трудно, как по пеплу сгоревшей бумаги.

«Любимая! — напишу. — Уговори свою мать не выгонять тебя и малышку на улицу. (Такая, значит, шутка!) В издательстве пока глухо, но я обдумываю другие варианты. Всевышний, надо полагать, еще не махнул на нас рукой. Возможно, подкинет плодотворную идею (или чемоданчик с деньгами на улице). Снитесь вы мне, — напишу, — каждую ночь. Целую вас. И Клавдию Ильиничну могу поцеловать, если позволит».

Что-нибудь в этом роде напишу, а потом, перед сном, приму элениум или реланиум из домашней аптечки и, помучившись, уйду, как в темную бездонную воду, в сон тяжелый.

* * *

Отвратительные опусы Л. Малышко я прочитал на службе, не делая никаких пометок на полях. Издание за счет средств автора. Предполагаемый тираж 5 тысяч экземпляров. Господи, спаси и помилуй!

Пока я читал, Вика Радунская то и дело поглядывала на меня. Видимо, на моем лице было такое неприкрытое отвращение, что она, наконец не выдержав, закричала:

— Да что с тобой? Ты рвотное, что ли, принимаешь?

Я полноценно выматерился. Радунская ахнула. Открытый мат у нас все-таки был не принят.

— Извини, Вика. Но ты мне такое дерьмо подсунула.

— Я подсунула? Я? По-моему, ты сам согласился.

— А почему не сказала, что этот сучара заядлый сталинист?

— А мне откуда знать? Он сказал, что лирика…

— Ага, лирика. «Маразм крепчал» — вот что это такое. Дай закурить, Христа ради.

— Возьми. Но ведь хотят же напечатать.

— А им-то что! Он платит, они публикуют. Свобода слова, бля.

— Кумиров, что я слышу! Ты против свободы слова?

— Не будь дурой, Радунская. Я против дерьма. На такую блевотину нужна свирепая цензура. А в этом «Рифе» сидят деляги. На хрена им литература! Они башли считают.

— Ну, знаешь, у каждого все-таки свой вкус…

— Ох, помолчи! А то опять заматерюсь, — безобразно скривился я. Она и правда замолчала. Но лишь на минуту. А потом сострадально спросила, глядя, как я складываю страницы в папку:

— И что ты решил? Будешь писать?

— Сейчас, разбежался… Какой у него телефон?

— Только не хами ему, пожалуйста.

— Не обещаю.

Она назвала номер, и я, пока не остыл, сразу набрал его. Ответил сам автор без посредничества секретарши.

— Кумиров из редакции, — сказал я.

— А, вы! Приветствую. Очень рад, — прогудел голос. — Неужели уже готово?

— Рукопись прочитал.

— Прекрасно! Вот что значит газетчики. Оперативно работаете. Ну, что скажете? — спокойно, без малейшей тени волнения прогудел он.

— Что скажу? — переспросил я. — Моя цена сто тысяч.

На мгновение в трубке наступила тишина. Затем я услышал:

— Не понял. Шутите, что ли?

— Нет, не шучу. Предисловие к такому сборнику стоит сто тысяч, — жестко пояснил я.

— Опять была пауза и вдруг он отрывисто хохотнул:

— Это что ж… вы так высоко оцениваете мои стихи?

— Считайте, что так.

1 ... 5 6 7 8 9 ... 24 ВПЕРЕД
Комментариев (0)
×