Егор Фомин - Одиночества нет

Какую все-таки чушь говорил трубочист! Как только можно додуматься, что одиночества нет? Вот же оно! Одиночество! Полное! Сейчас здесь она совершенно одна и совершенно беспомощна!

Вдруг Лена услышала за спиной странный ритмичный звук. Девушка обернулась и увидела белую с черными пятнами собаку, вышедшую из-за поворота. Та совершенно спокойно трусила вверх по улице, и когти с тонким цоканьем стучали о камни мостовой. Девушка решила, что спасена. Сейчас появится хозяин собаки, и подскажет дорогу, однако собака оказалась совершенно самостоятельной. Опустив голову и чуть вытянув хвост, она бежала куда-то по своим делам, и ей не было никакого дела до девушки. Со стороны она выглядела точь-в-точь как человек, спешащий домой на обед.

Собака прошла мимо и вскоре скрылась за поворотом. Поразмыслив, Лена решила, что это все-таки хороший знак. По крайней мере, там не тупик. А раз так, куда-нибудь она выйдет. И Лена пошла вверх, вслед за собакой. Улица вывела на новый перекресток. Подняв голову, Лена разглядела над крышами шпили церквей на Трех Крестах. Теперь ясно представлялось куда идти. Она зашагала в выбранном направлении и вскоре вновь вышла на перекресток Успенской и Кузнечной улиц. Впереди за деревьями белела небольшая церковь, слева темнела вывеска кабачка, за которой виднелось еще одно кафе — «Белая Чайка», а у тротуара сверкал канареечный «Фольксваген-Жук». Лена была на месте. Вновь подумалось, что ей совсем не хочется обедать с чужими и, в общем-то, не особенно симпатичными людьми.

Когда она вошла в темный полупустой зал кабачка, новые коллеги все еще ждали заказа. Сидели за длинным столом из желтых струганных досок и пили пиво. При виде Лены, они сразу же засуетились. Павел, а вслед за ним и Михаил вскочили, стараясь устроить девушку. Она про себя грустно усмехнулась и уселась на лавку рядом с Михаилом.

— Что ж, — пожал плечами Паша. — Зато вы сидите напротив, и я смогу беспрепятственно лицезреть ваши прекрасные глаза!

— Вот павлин! — усмехнулся Вася, на другом конце стола, отхлебывая пиво. — И как ты об такие фразочки язык не ломаешь?

— Ну-ну, — покачала головой Ольга Сергеевна, — потише, Васенька, веди себя прилично.

Паша, однако, не моргнул и глазом:

— Опыт, друг мой! — сообщил он. — Опыт в таких делах решает все!

Света и Наташа отчетливо хихикнули, а Ольга Сергеевна неодобрительно вздохнула.

— Мы решились сделать выбор за вас, — наклонился тот к плечу Лены.

— Заказали печеную мокрель, — перебил его Павел. — Одно из лучших блюд кнутссеновской кухни!

— Почему бы и нет, — пожала плечами Лена. — Быть в приморском городе и не есть рыбы…

— Просто вульгарно! — закончил за нее Паша.

Вася громко и как-то даже презрительно отхлебнул пива.

— Только напитков пока вам брать не стали, — продолжил Михаил. — Вы будете пиво?

— Или лучше ликерчика? — опять встрял Паша. — «Елизаветы» или «Белой Чайки»?

— «Белой чайки»? — медленно переспросила Лена. — Нет. Не стоит.

Она обвела взглядом стол, убедилась, что не только мужчины, но и женщины сидят с пивом, пускай и с кружками поскромнее:

— Если уж местное пиво так хорошо, то я лучше буду пиво. Только не темное, и не крепкое.

— У Кнутссена только одно пиво, зато лучшее!

Павел подозвал официанта, заказал пива для Лены и еще три кружки для остальных мужчин. Потом откинулся назад, пристально поглядел на Лену и достал коробку сигарет «Gitanes». Лена едва заметно сморщилась — дым от этих сигарет казался особенно крепким и неприятным.

— Вы будете? — галантно, как ему самому показалось, предложил Паша.

— Не курю.

— И правильно, — кивнул Миша, доставая трубку. — Девушке курить не к лицу.

— Брось, — отмахнулся Павел, выуживая бензиновую зажигалку под «Zippo», с выгравированным сердечком и какой-то надписью, очевидно дареной и вставая — Курение отлично заполняет паузы. Пойдем, покурим?

— Да уж, — улыбнулась Лена. — Когда кончаются коронные фразы, пауз становится хоть отбавляй.

— Что вы! — покачал головой Паша. — С такой очаровательной собеседницей можно говорить бесконечно!

— Эх, Паша, Паша, — ехидно протянула Наталья, — а ведь совсем недавно другим это говорил!

— Ну что вы, девочки, — улыбнулся он. — Не ссорьтесь! Я вас всех люблю!

Убедившись, что Лена не собирается выходить с курильщиками, мужчины остались за столом. Принесли пиво. И вовремя. Лену уже вновь успел утомить навязчивый флирт. Она сделала глоток и невольно перевела дух. Пиво и впрямь было отличным. Свежее, душистое, с тем вкусом, которого, как ей казалось, и не хватало в данную минуту. Лене сразу захотелось съесть что-то простое, но вкусное.

Мужчины, получив полные кружки, примолкли, сделав несколько глотков.

— Уф, — оторвался, наконец, Михаил. — Отличное пиво!

— Настоящее! — подхватил Вася.

Паша подмигнул Лене поверх кружки с густой белой пеной.

— Да, — продолжил Михаил. — Не зря все-таки Кнутссен пережил обе войны и революцию. Такое пиво того стоит! Куда уж «ФП» до него. Жаль только, мало кто это сейчас понимает!

— Кто бы говорил, — покачал головой Паша. — Сам-то каждый вечер ничего кроме «Лопатинского» в рот не берешь! А то и вовсе «Балтику» потребляешь.

— Неправда! — возмутился Вася. — Он еще по праздникам «Генеральским» себя балует, бархатным!

— Хохмачи, — буркнул Миша, — привязались. «Федоровские пивоварни» продается в ларьке под окном. К Кнутссену каждый раз не набегаешься.

— Угу, — согласился Паша. — А еще «Федоровское» для семейного человека очень даже бюджетное. Не какой-нибудь «Гиннесс».

— Да какая разница? — махнул трубкой Михаил. — Главное, Кнутссен толк в пиве знает. Что странно, вроде не немец и не чех.

— А я слышал, — проговорил со своей стороны стола Вася, — вроде его предок на чешке женился, и с ней уговорил переехать тестя. Так что сама пивоварня основана как раз чехом.

— И правильно! — одобрил Павел и поднял кружку. — Так выпьем же за любовь без границ!

— Благодаря которой, — подхватил Вася, — мы можем пить отменное пиво!

Света и Наташа фыркнули. Ольга Сергеевна вздохнула. Лена молча подняла кружку и сделала глоток. «Пивное» обсуждение было скучно, а тост «за любовь» вновь напомнил о боли, загнавшей ее в этот город, и опять захотелось куда-нибудь спрятаться.

Погруженная в свои мысли, она почти не слушала, что ей говорили, не отвечала на ухаживания. Тем более что принесли еду, и появился отличный повод выпасть из беседы. Вдвойне грустно было оттого, что она практически не чувствовала вкуса рыбы, хотя в то же время какая-то другая часть ее самой понимала, что блюдо и было удачным.

Вспомнился ночной гость, его мягкий голос, простоватая улыбка и странные идеи. Одиночества нет… нет, только не для нее! Вот сейчас она сидит среди людей и пронзительно одинока.

Когда все было выпито и съедено, между Пашей и Мишей разгорелась баталия за честь оплатить счет Лены. Поначалу девушка даже пыталась настоять, что заплатит сама, а потом махнула рукой. В конце концов, если они так уж этого хотят, то пусть. Тем более что сумма казалась смехотворной по столичным меркам.

На обратном пути точно как она и представляла, Павел и Михаил пытались произвести впечатление рассказами о городе. Они перебивали друг друга, и говорили противоположные вещи об одном и том же, Вася ехидно комментировал, Света и Наташа хихикали и задавали «глупые» вопросы, а Ольга Сергеевна улыбалась. Лена шла, чувствуя себя в центре внимания и в то же время, словно в пустоте.

К счастью, добравшись до офиса, ухажеры оставили ее, занявшись, наконец, делом. Лена истово погрузилась в работу, сбежав от воспоминаний в дебри дополнительных инструкций и правил оформления грузов, лицензий и сертификатов.

К трем появился дядя. Не сказав ни слова, прошел в свой кабинет и закрыл дверь. В пять Миша закончил дела и ушел домой. Потом собрались Света и Наташа. Паша повертелся, пытаясь привлечь внимание Лены и пригласить ее куда-нибудь, но тоже ушел. Лена же уходить не спешила. Впереди был долгий вечер, который было совершенно нечем занять. Она решила, что в любом случае надо подождать дядю и продолжала изучать документы.

Около шести отправился домой Вася. В офисе стало пусто и как-то гулко. Она поняла, что не зря боится вечера. Гулять Лена бы не пошла, а сидеть дома в пустой комнате, зная, что за стенкой дядя покачивается в кресле было не в ее силах.

Около восьми дядя вышел в общую комнату и с удивлением обнаружил Лену.

— Здравствуй, племянница. А что домой не пошла?

— Как-то засиделась, — пожала плечами Лена.

— Разобралась? — одобрительно улыбнулся дядя.

— Почти.

— Хочешь еще посидеть или пойдешь со мной?

Как и раньше Лена все не могла определить, то ли ему действительно безразлично, что она чувствует и как ей тяжело, то ли он наоборот, все понимает и не хочет мешать своим бесплодным участием.