Татьяна Соломатина - Роддом. Сериал. Кадры 1–13

— А это разве не ваше дело, Анатолий Витальевич, оперативная помощь в родильном зале?! — пискляво возмущалась Светлана Борисовна. — У меня, кстати, есть сертификат по УЗИ-диагностике!

— Тебе сказать, как ты можешь использовать свой сертификат, или сама знаешь, где туалет?! Портативный аппарат я за свои приобретал и с муками на баланс ставил. А тут, в родзале, ты должна руками уметь, а не меня от работы отрывать! Ты видала, какая у меня очередь под кабинетом?!

— Ага! Вам бы только деньги с женщин сшибать! Это тоже ваша работа! — гневно ткнула она остреньким подбородочком в пациентку.

— Завидуйте молча, Светлана Борисовна! Подрастёте — тоже пару рублей сшибёте. А ещё лучше — замуж выходите скорее и дома сидите. Не то превратитесь в нашу Татьяну Георгиевну! Привет! — кивнул он вошедшей в родзал заведующей. — Бодрая у тебя пионерка, надоедливая. Какого хера меня позвала? И руками всё ясно было бы, Тань… Тут послед ущемившийся.

— Можно я?! — просительно заголосила Светлана Борисовна.

— Помыться можно. И рядом молча стоять можно! — процедила Татьяна Георгиевна, отправляясь мыть руки. — Позвоните анестезиологу, Светлана Борисовна!

Татьяна Георгиевна уже нырнула в поднесённый санитаркой фартук и стерильный халат, ловко вскользнула в раскрытые второй акушеркой перчатки, обработала влагалище «кровотечения» дезинфекционным раствором и стала выполнять внутреннее акушерское исследование, когда в родильный зал влетел весёлый анестезиолог.

— Сильно не радуйся! Роды на дому, ущемление последа. Давай закись. И внутривенный.

— Обойдётся без внутривенного.

— Не обойдётся!

— А я на чём до следующего утра дотяну?! Вдруг что-то серьёзное привезут!

— Дотянешь, не прибедняйся! А это всё, по-твоему, — шутка, что ли?

— Не буду внутривенный делать.

— А я не буду ручное делать. Посидим, подождём? Через полчасика можно будет операционную разворачивать. Там ты одной ампулой не отделаешься.

— Звезда ты, Татьяна Георгиевна! Шантажистка дешёвая! — вздохнул анестезиолог и кивнул анестезистке. Та раскрыла чемодан и зазвенела ампулами.

— Давай табуретку! — скомандовала Татьяна Георгиевна акушерке.

Главная смены услужливо подсунула табурет. Заведующая села и начала работать.

— Когда родила? — обратилась она к Светлане Борисовне.

— Пару часов назад.

— Светлана Борисовна, «пару часов назад» — это где-то в Индии, да?

— Она точно не сказала, Татьяна Георгиевна.

— Счастливые часов не наблюдают! — веселился анестезиолог.

— Чёрт, плацента у неё дольчатая, как у коровы… Как бы не пришлось в операционную всё-таки…

— Тьфу-тьфу-тьфу! — Анестезиолог мотнул головой в сторону левого плеча.

— А мы Светлану Борисовну опять за Анатолием Витальевичем отправим. Пусть ещё раз УЗИ нам тут исполнит. И правда, не только блатных «беременяшек» ему целый день смотреть, сюсюкать да фоточками размахивать.

— Завидуйте молча, Татьяна Георгиевна! — загоготал анестезиолог. Но, тут же приняв серьёзный вид, мрачно заметил: — Херовато день начинается. Да и вся неделя. Сегодня же понедельник?

— Понедельник, понедельник. Не каркай, Аркадий Петрович!

— Ой, вы что, верите в эти приметы? — презрительно пропищала Светлана Борисовна. — Это же всё ерунда!

— Вы сколько лет работаете, Светочка? — ласково спросил молоденького врача анестезиолог.

— С интернатурой — три! — гордо ответила та.

— А я без интернатуры — тридцать.

Татьяна Георгиевна молча ухмыльнулась, не отрываясь от работы.

— Ну что, всё? — первая акушерка смены поглядела в лоток.

— Достань из набора большую акушерскую кюретку, — тихо сказала ей Татьяна Георгиевна.

— Тань, ты что! Это же послеродовая матка! — прошипела акушерка, гремя открываемым биксом.

— Я аккуратно, Лен. Меня Матвеев учил, не мельтешись. Видит бог, не хочу я в операционную идти. — Заведующая взяла за ручку поданный инструмент и аккуратно начала работать.

— На послеродовых матках категорически нельзя работать большой акушерской кюреткой! — возмущённой всезнайкой-отличницей заголосила Светлана Борисовна.

— Вон из родзала, — тихо, не поднимая головы, сказала Татьяна Георгиевна.

Светлана Борисовна стояла, задрав вверх помытые руки, из глаз её покатились слёзы, а на лице застыло недоумённое выражение.

— Вы, Светочка, когда научитесь так руками работать, как Татьяна Георгиевна, тогда и выступать будете! — погладил девушку по спине Аркадий Петрович. — А пока молча смотрите и учитесь! Не сейчас. В следующий раз. А сейчас лучше молча и покорно выйдите вон.

— Вон, вон из родзала, Света, — тишайше повторила Татьяна Георгиевна. — Вы где работаете, ординатор Маковенко? — она чуть повысила голос. — На первом этаже? Вот туда и отправляйтесь. Вы слишком шумите и мешаете мне слышать звук… И вообще, нервируете одним своим постным видом… Так, всё! — Заведующая извлекла инструмент из родовых путей и внимательно осмотрела содержимое лотка. — Окситоцин пока не колите. Матка хорошо сократилась?

Светлана Борисовна, всхлипывая, выбежала из родзала. Акушерка пощупала живот родильницы.

— Крепкая, как камень.

— Вот и хорошо. Сплюнь! Наблюдайте, как за любимой бабушкой.

— О-о-о!!! — заворчала дама на рахмановке, отходя от наркоза.

— Наташа, Наташа! Как себя чувствуешь?! — добрым дядюшкой заголосил над пациенткой анестезиолог.

— Аркадий Петрович, когда вы их имена узнавать успеваете?

— Имя пациента в анестезиологии и реаниматологии — самое оно! — значительно объявил Аркаша. — Собственное имя для человека — иногда единственная его связь с миром живых! — Он менторски поднял вверх указательный палец.

— О-о-о!!! Вася, Вася! — надрывно проголосила одурманенная пациентка.

— Я здесь, любимая! — любовно ущипнул за щёку неизвестную ему Наташу Аркадий Петрович. — Сосудистые реакции в норме.

— Вася, где наш маленький?!

— С нашим маленьким всё хорошо, любимая! — уверенно продолжал декламировать анестезиолог. — Кстати, а где наш маленький? — прошептал он, поворачиваясь к акушерской бригаде.

Первая акушерка смены вопросительно посмотрела на Татьяну Георгиевну. Та пожала плечами. Впрочем, тут же наказала второй акушерке:

— Позвоните детским!

Та пулей выскочила из родильного зала. Телефонный аппарат находился на столе, в коридоре.

— Вася, всё хорошо? — томно пропела родильница.

— Давление? — уточнил Аркадий Петрович у анестезистки.

— И давление и пульс — всё в норме.

— Наташа, я не Вася. Я — Аркадий Петрович, анестезиолог! Наташа, сколько тебе лет?

— Двадцать во-о-осемь! — пропела Наташа и попыталась дрыгнуть ногой.

— Наташа, не дёргайся! Наташа, какой сейчас месяц?!

— Февра-а-а-аль! — продолжила вокализ пациентка.

— Он! — обрадовался Аркадий Петрович. — Налить чернил и выпить. Рыдать над февралём навзрыд!

— Ваш с Наташей маленький, Аркадий Петрович, в детском отделении обсервации! С ним всё в порядке, — не отказала себе в шутливой малости вернувшаяся вторая акушерка родзала.

— А где Вася? — поинтересовался анестезиолог.

— Ва-а-а-ся, Ва-а-а-ся! — снова-здорово затянула родильница Наташа.

— Кто такой Вася, Наташа?! — строго спросила у очухивающейся пациентки первая акушерка смены.

— Вася — мой муж. Он очень хороший человек! — уже более осмысленно сказала приходящая в себя Наташа. — Мы с подругой два года назад приехали в Москву. Нам было негде жить. Мы познакомились с Васей. У Васи была двухкомнатная «хрущёвка», и он нас позвал к себе. Я тогда была беременная, ещё из Подольска. А Вася записал моего ребёнка на себя. И мы с ним стали жить гражданским браком. А ещё через полгода Вася на мне женился. Подруга жила с нами. Вася и подругу жалел. Через год она от Васи родила. И так у нас троих стало двое маленьких детей. А потом и я от Васи забеременела. Я не собиралась дома рожать. Я даже попыталась стать на учёт в женскую консультацию!..

— Мормон ёбаный… — прокомментировал анестезиолог. — Слышь, Георгиевна, что-то наша Наташа слишком стала шевелиться! Девки, тащите каталку! — громогласно распорядился Аркадий Петрович.

Вторая акушерка и санитарка выбежали в коридор за каталкой.

— А в женской консультации меня на учёт не поставили. Потому что у меня ни прописки, ни полиса, ни денег! — продолжала родильница.

— Давай, давай, Наташа. Держись за меня ручками и не дёргай ножками!.. Сосредоточься! Ну что, раз-два-три!

На «три!» Аркадий Петрович и вторая акушерка с санитаркой переложили грузную пациентку на каталку.

— Почему мне сверхурочные за работу грузчиком не платят?! — шутливо возмутился в пространство родзала анестезиолог.