Антонио Табукки - Новеллы

Заключенный сел на койку. Взгляд его казался ироническим — возможно, потому, что у него были такие детские глаза. Еще как можете, сказал он, стоит только захотеть. Свой нехитрый скарб он выложил рядком на койку, будто задумал составить инвентарь. Я ведь знаю, что со мной, продолжил человек, направление в больницу лежит у вас в кармане, взгляните, вам известно, что это означает? Что из больницы я уже не выйду, и поездка эта для меня — последняя, понятно? Слово «последняя» он выделил какой-то странной — будто бы шутливой — интонацией. Сделал паузу — похоже, чтобы отдышаться. Снова прижал к животу кулаки — то ли он страдал чудным каким-то тиком, то ли ему было больно. Письмо это — дорогому мне человеку, и я хочу, чтобы оно цензуру миновало, почему — вам объяснять не стану, постарайтесь догадаться, да вы и так уж все прекрасно поняли. Пароходик дал гудок. Этот бодрый, фыркающий звук он неизменно издавал, когда вдали показывался порт.

Он ответил возмущенным тоном, приняв суровый — может быть, чрезмерно — вид, но только так и можно было кончить этот разговор. Собирайте вещи, пробурчал скороговоркой, стараясь человеку не смотреть в глаза, прибываем через полчаса, перед самой высадкой я подойду, чтоб водворить наручники. Он так и выразился: водворить.

Немногочисленные пассажиры сразу разошлись, пристань опустела. Огромный желтый кран скользил в небесной сини к двум строившимся зданиям со слепыми оконными проемами. Гудок на стройке просигналил перерыв, почти мгновенно отозвался колокол. Полдень. И почему так долго швартовались? Фасады зданий, непрерывной чередой тянувшихся вдоль порта, были красные и желтые, никогда на них не обращал внимания, подумал он и, присев на металлическую тумбу, к которой была прикреплена канатом лодка, стал их разглядывать. Снял фуражку. Стояла настоящая жара. Он медленно двинулся через порт в сторону причала. В дверях бара, как всегда, лежала старая собака, зажав морду между лап; когда он поравнялся с баром, она устало завиляла хвостом. Четверо парней в футболках громко балагурили у музыкального автомата. Мелодия перенесла его на много лет назад. Низкий, хриплый женский голос пел «Рамону». Как странно, что эта песня снова в моде, подумал он. Начиналось лето.

Тот ресторанчик был еще закрыт. Хозяин в белом фартуке возился у дверей, отчищая губкой жалюзи от нанесенных за зиму морской соли и песка. Взглянув в глаза, хозяин ресторанчика его узнал. И улыбнулся так, как улыбаются тому, кого встречают много лет, не питая к нему при этом никаких чувств. Он тоже улыбнулся и побрел дальше. Вдоль заброшенных путей дошел до самого пакгауза. У входа под навесом висел почтовый ящик. Красная краска была местами изъедена ржавчиной. Он прочел на табличке время следующей выемки: в пять. Ему не важно было, куда отправится письмо, но захотелось вдруг узнать, как зовут того, к кому оно придет. Только имя, полученное при крещении. Он старательно прикрыл рукою адрес и подглядел лишь имя. Лиза. Звали ее Лиза. Красивое имя, подумал он. И вдруг задумался: как странно, он знает, как зовут ту, которая письмо это получит, но с нею не знаком, а с тем, кто написал письмо, знаком, но как его зовут, не знает. Он этого не помнил потому, что незачем запоминать имя заключенного, которого следует просто доставить и сдать. Опустив письмо, он повернулся к морю. Солнце жгло, и точки островов у сверкающего горизонта сделались неразличимы. Он почувствовал, что покрывается испариной, и приподнял фуражку, чтобы вытереть лоб. Меня зовут Никóла, произнес он громко. Поблизости никого не было.

Цветы — цветку (франц.). (Здесь и далее прим. перев.)

Французский журнал, в котором в качестве кинокритиков начинали будущие режиссеры — представители «новой волны>.

Около казармы у больших ворот, где фонарь качается уж который год, будем мы там друг друга ждать, под этим фонарем стоять, как встарь, Лили Марлен, как встарь, Лили Марлен (нем.).

До свидания (нем.).

Куда угодно, лишь бы прочь из этого мира (англ.) — название стихотворения в прозе Шарля Бодлера из сборника «Парижская хандра» (1869).

«Кавалеристы» (англ.).

«Желтая лента» (англ.).

Маргерит Дюрас (род. в 1914 г.) — французская писательница.

Конец (англ.).

«Знойная Ева» (англ.).

«Испанский поцелуй» (англ.).

Эта жизнь — больница, где каждый больной жаждет лечь на другую койку. Один бы предпочел страдать у печки, другой же верит, будто исцелится у окна (франц.).

Мне кажется, блаженство там, где меня нет, и перемена места — один из тех вопросов, которые я беспрестанно обсуждаю со своей душой (франц.).

Душа моя, закоченевшая бедняжка, не хотела бы ты поселиться в Лиссабоне? Должно быть, там тепло, и ты бы ожила, как ящерица. Этот город расположен у воды, говорят, он весь из мрамора… Вот пейзаж, который должен быть тебе по вкусу — сотканный из света, камня и воды, их отражающей! (франц.)

Эта комната похожа на видение (франц.).

Позволь мне долго-долго вдыхать запах твоих волос (франц.).

Я злопамятна (исп.).

Карточная игра.

Рыбный суп с приправами.

Фруктовое ассорти с сахаром, лимонным соком и ликером.