Регина Дериева - Придурков всюду хватает

Во-первых, ничего сложного нет в умении жить, когда живешь просто так, а во-вторых, жить вообще просто, потому что вокруг полно простых людей, с которыми и я прост. Что касается сложных, то они мне не попадались. О сложных только у классиков почитать можно, у Толстого какого-нибудь. Но сейчас с классиками не якшаются, сейчас иное время на дворе, и можно рулить задом, как шофер баранкой. А можно и не рулить, но все равно выделывать кренделя или отплясывать ритуальные танцы американского народа.

Можно, наконец, проскрипеть зубами все симфонии Людвига ван Бетховена: все равно вместе существуем — напротив и по диагонали. А кто не вместе, тот существовать не умеет и наверняка чеченец или палестинец. Ведь всем известно, что ни один англичанин без посторонней помощи не протянет, не говоря уже о немцах. Они, французы, только и делают, что поют в любительском хоре. И до того красиво поют, что слов им уже не хватает.

Я в связи с этим тоже собираюсь написать что-нибудь без слов и даже уже пишу. Особенно хорошо у меня получаются пьесы без слов[3], которые будут обязательно сыграны в следующем театральном сезоне актерами, не умеющими играть. Мне главное, чтобы люди жить умели, а играть можно научиться у кого угодно, хоть у итальянцев. Итальянцы ведь хитрые, потому что католики, а католики, понятное дело, все иезуиты. Все до одного хитрые иезуито-католики и жить не умеют.

О, если бы они умели жить, эти иезуиты, которые хитры, как униаты!.. Но если бы они умели жить и были просты, как мы, как ты или я, то мы бы жить разучились и были хитренькими. И некому стало бы мелькать напротив и по диагонали, а перебрались бы все в иезуитские дворцы и критские лабиринты, которые плодят миллионы невероятных чудовищ, а также мифы и легенды, пользующиеся большой популярностью у простых людей. Ну а как без помощи мифов и легенд хитрого иезуита распознать, тем более что он в лабиринте, а не напротив и по диагонали и не желает, как простой крымский татарин, просто жить.

Вот и я, стоит мне встретить старого доброго (читай: хитрого) ирландского католика, сразу же начинаю его пытать насчет Папы Римского.

— Зачем тебе Папа? — спрашиваю я сочувственно и натягиваю ему на ногу испанский сапожок. — Почему бы тебе с Папой не жить просто?..

И напрасно он, корчась от смущения, уверяет меня, что папу своего в глаза не видел, напрасно ругается предпоследними ирландскими словами. Я ему ни за что не поверю! А поверю я своим грекам, живущим напротив, потому что установка у меня такая. К тому же хитрый ирландец отсюда скоро уедет, хромая на обе католические ноги, а мне оставаться. Представьте, каково мне до конца жизни оставаться среди простых людей, живущих по диагонали, установленной законом, и размышляющих о…

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Все те же лица.

Для этой пьесы без слов, как и для других пьес без слов, подойдет любая сцена и любое действие. Любые зрители придут смотреть на игру любых актеров, которые умеют держать язык за зубами. Автор уверен, что в этом что-то есть, а если и нет ничего, то зрителям все равно некуда будет деться.

ДЕЙСТВИЕ I

Действующее лицо в кабинете за столом подписывает бумагу и, легко обходясь без слов, действует: пьет кофе или чай, смотрит в окно или читает газету, поливает цветы или вытирает пыль с секретарши. Пьеса продолжается так долго, как этого хочется действующему лицу.

Занавес.

На сцене толпа. Когда занавес поднимается, толпа разделяется на две толпы. Одна толпа размахивает супрематическим транспарантом «Бей ваших!», а другая — «Наших бьют!» Зрителей тоже желательно разделить на «ваших» и «наших» и дать возможность присоединиться к актерам.

Занавес.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Скульптор

Лаокоон с сыновьями

Змеи.

АКТ I

Скульптор вооружает группу змеями и демонстративно долго любуется творением своих рук.

АКТ II

Группа, вооруженная змеями, артистично играя мышцами, бегает за скульптором.

АКТ III

Покончив со скульптором, группа со змеями неторопливо спускается в зрительный зал.

Занавес.

Мистерия в одном действии

ПРОЛОГ

Сцена выглядит как лестничная площадка, на которую выходит множество дверей. Из одной двери выскакивает женщина и стучится к соседке. Та, не поднимая глаз, дает ей пачку сахара. Дверь на минуту закрывается, затем действующее лицо, отдавшее сахар, стучит к соседке и получает булку хлеба.

ДЕЙСТВИЕ I

Теперь двери не закрываются до конца мистерии. Одна соседка получает стол, другая холодильник, третья телевизор, четвертая люстру, пятая мужа, шестая жену, седьмая по лбу, восьмая беременность (далее на усмотрение режиссера-постановщика). Действующих женщин становится все больше и больше, потому что они поднимаются из зрительного зала.

Занавес.

Пьеса в одном прологе

ПРОЛОГ

На сцене пятиметровые ходики с кукушкой и безмолвствующий русский народ. Каждый час народ, поплевывая и перемигиваясь, заново подсчитывает, сколько ему еще осталось жить.

Занавес.

Пьеса в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Писатель.

Строитель.

Врач.

Садовник.

Художник.

Ученый.

Террорист.

Выходит писатель и что-то пишет. Выходит строитель и что-то строит. Выходит врач и что-то лечит. Выходит садовник и что-то сажает. Выходит ученый и что-то изобретает. Выходит террорист и что-то взрывает.

Занавес.

Пьеса в четырех действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Казаки.

На сцене картина Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» и две дюжины запорожских казаков, которые ежесекундно сверяют свои наручные часы.

ДЕЙСТВИЕ I

Казаки пишут письмо очередному султану.

ДЕЙСТВИЕ II

Казаки пишут письмо в популярную газету.

ДЕЙСТВИЕ III

Казаки пишут письмо очередному Патриарху Всея Руси.

ДЕЙСТВИЕ IV

Не получив ни одного ответа, казаки радостно рубят саблями картину Ильи Ефимовича и друг друга.

Занавес.

Пьеса в одном действии

На сцене закрытая дверь, на которой отчетливая надпись: «Вход воспрещен». Артисты, один за другим, не обращая внимания на предупредительный знак, открывают дверь и исчезают за ней с дикими воплями, которые, однако, через какое-то время стихают. Когда последний артист пропадает за дверью, директор театра, довольно улыбаясь, запирает дверь на ключ.

Занавес.

Пьеса в одном акте

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Гог

Магог.

Сограждане.

Фараон

Действие пьесы происходит где-то в хорошо всем известном районе.

АКТ I

Гог. Кто ты?

Магог. А ты кто?

Гог. Египтянин.

Магог. И я, брат, египтянин.

Гог. А я слышал, что еврей.

Магог. Неправильно слышал.

Гог. Покажи паспорт или там, как его, папирус.

Магог. Зачем тебе папирус, я весь перед тобой.

Гог. В папирусе записано.

Магог. Неправильно записано.

Гог. В удостоверяющем личность папирусе всегда правильно пишут, а ты вот скрываешь.

Магог. Нечего мне скрывать, у меня в душе написано, что я египтянин.

Гог. Как же в твоей еврейской душе может быть написано, что ты египтянин? И на каком языке? На древнееврейском или, может, на русском?

Магог. На самом что ни на есть древнеегипетском, на том, на каком мы с тобой говорим.

Гог. Так ты это с древнееврейского переводишь, а потом говоришь.

Магог. Откуда ты это взял?

Гог. Откуда все берут.

Магог. Да я ни одного слова на древнееврейском не знаю, вот те крест!

Гог. Это почему?

Магог. Потому что я египтянин.

Гог. Заливай!

Магог. А что заливать, когда так оно и есть.

Гог. А ты докажи.

Магог. Чем?

Гог. Покажи папирус.

Магог. А если завтра папирусы отменят?

Гог. Не отменят, будь спокоен.

Магог. Почему?

Гог. Потому что иначе завтра не наступит.

Магог. Ты уверен?

Гог. Как в себе!..

Магог. А ты египтянин?

Гог. Конечно.

Магог. Паспорт покажи.

Гог. Зачем?

Магог. А я слышал, что с тобой тоже не все чисто.

Гог. Неправильно, брат, слышал.

Магог. А чего ты ко мне тогда вяжешься?