Альфред Кох - Ящик водки. Том 1

— Не-не-не. Это «Жигулевское» было, без этикетки, где на пробке были выбиты цифры.

— Я и сейчас иногда «Жигулевское» покупаю — у него такой горьковатый вкус. Вкус, знакомый с детства [В детстве каждое лето я проводил в Жданове, у моря. Там жили мои дед с бабкой, по материнской линии — Иван Мацуев и Вера Ковалева. Дед, пролетарий и фронтовик, любил выпить. Помню, мы шли домой из гостей, он шатался и молча выслушивал ругань жены. Он был весьма покладистый и деликатный человек. Наутро после пьянки вел себя безупречно и начинал издалека: «Бабушка, дай рубль, а то внучок пива просит». Она давала, куда ж деться, и мы шли в пивную. Это был простенький стояк. Дед сверху вниз подавал мне блюдце с сушками, с кусками крупной соли на них и разрешал отхлебнуть пены с верха кружки. По прошествии 40 лет я замечательно помню слегка горький вкус густой пены и пронзительную соленость кристалла, намертво прилепленного к полированной поверхности маленького каменного бублика. Еще помнится чувство удивительной безмятежности, которое я испытывал с дедом в этих пивных походах. Он точно меня любил всерьез — вот, спешил поделиться со мной какими-то важными радостями жизни.

Еще дед Иван при мне презрительно комментировал официоз, пытался разъяснить понятия. До меня это доходило тяжело — еще долго в битве за меня побеждал мой партийный отец…]. Настоящее пиво.

— Ты мне рассказываешь? Я-то вообще в Жигулях вырос. С 1969 по 1978 год прожил в городе Тольятти Куйбышевской области. Это был очень сильный опыт. Автозавод еще строился, и город вместе с ним. Грязища непролазная. Народу понаехало — со всего Союза, за жильем. Русские, татары, мордва, чуваши, хохлы. На весь город — один кинотеатр. Культур-мультур — ноль. Я был единственный в Автозаводском районе мальчик, который окончил школу без троек. Любимое развлечение — драки квартал на квартал. Дрались вусмерть. Обрезками водопроводных труб, велосипедными цепками. Меня предки сдуру, т.е. не подумав, определили в музыкальную школу. Можете себе представить: среди такой «мужской» атмосферы бредет подросток с папочкой для нот. Да и фамилия какая-то не такая. Били каждый день. Пока я не бросил музыкалку и не записался в секцию самбо. Стало полегче. Как вспомнишь, так вздрогнешь. После школы полкласса сразу село. Некоторые уже вторую и третью ходку имеют. Некоторые в земле сырой. Меня господь сподобил поступить в Ленинградский финансово-экономический институт.

— А сейчас пьешь «Жигулевское»?

— Я — с удовольствием, конечно!

— Вот смотри, в 1982 году наметилась вся твоя дальнейшая жизнь.

— Да ничего там не наметилось.

— Нет, ты смотри. Во-первых, ты начал делать бабки, вон шабашил и дворничал. Второе, ты был причастен к государственным делам.

— Как это?

— Ну, государственные флаги на улицах развешивал. И третье: наведение порядка в стране. Для начала с метлой, в одном отдельно взятом питерском квартале… Слушай, ты там ничего тогда не приватизировал?

— Нет, в то время не давали. Дефицит был большой на приватизацию. Эх, как вспомню нашу квартирку на улице Красной Конницы, ныне Кавалергардская, — рядом со Смольным! Квартира коммунальная, крысы бегали… Пол проваливался, сырость. Окна во двор-колодец. Там было весело… У меня был сосед, мальчик, он в ПТУ учился. Правда, редко ходил туда, чаше косил. Решив, что является крупным гитаристом, он поставил себе звукосниматель на гитару, подсоединил ее к мощному динамику — и разучивал песню «Земля в иллюминаторе».

— Это он сочинил?

— Нет, сочинил кто-то другой. А он только разучивал. С утра, так часиков с десяти, он начинал распевку. Сто заходов подряд: «Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе, Земля в иллюминаторе» и так далее. Жена уже с ума сходила. Она говорила ему — ну прекрати, хочешь, я тебя покормлю.

— Чья жена?

— Моя.

— Вот эта же самая, что сейчас?

— Ну конечно, у меня одна-единственная жена.

— А как так получилось? У всех много, а у тебя одна.

— Ха-ха-ха. Пускай я буду хоть в этом оригинален. Это я так перед вами выделываюсь. Ха-ха-ха.

— А на самом деле, если не выделываться — ты чего бы хотел?

— В нынешней демографической ситуации, да и социальной я — за многоженство.

— Многоженство последовательное — или параллельное?

— Э-э-э… Параллельное. Я считаю, что жен бросать нельзя. Если уж приперло, любовь-морковь там, то можно просто параллельно с ними заводить других жен. Но поскольку теперешняя мораль протестует, то придумана какая-то идиотская система смены жен. А что с предыдущей делать? На помойку выбрасывать, что ли? Нельзя. Если она нашла себе какого-то кавалера, хорошо. А если не нашла? Тоже мне, взяли моду — жен бросать. Должен тащить до конца, до смерти. Я считаю. Понимаешь, да?

Тут, может быть, некстати, у меня возникло целое соображение следующего порядка. Вот наши великие предки, из новой и новейшей истории России, там Петр Первый, Екатерина Вторая, все Александры и пр., включая Столыпина, ведь они как смотрели на Россию. У них не было какой-то там рефлексии относительно политических и неполитических методов. Агрессор, мол, или не агрессор. Они думали о стране, о людях, о положении относительно других стран и народов. И вначале пришли к неутешительному выводу. Экономика — слабая, армия — слабая. Геополитическое положение — хуже не придумаешь: на задворках Европы, без выхода к морю, настоящая Азия (Китай, Индия) — тоже далеко. Экономически, как говорится, — зона рискованного земледелия. Неурожаи, голод. Семь-восемь месяцев в году страна скована снегами, еще два — распутица. Как быть? Понятно, что в тогдашних географических границах страна не имела сколько-нибудь приличного будущего. Плодородные земли — северное Причерноморье, Дон, Кубань, Терек, среднее и нижнее течение Волги, Урала, башкирские степи — все под постоянной угрозой нападения. Где турок, где крымчаков, где разных размеров ордынцев, всяких там горцев. Да и казачки царскую власть любят больше на словах, а на деле сами любители пограбить да погулять. Землю-то пахать палкой не загонишь. А заселишь мужиками, так те же казачки оберут до нитки, да еще и за собой сманят «в казаки».

И начал Петр Первый воевать с турками. С огромным трудом взял Азов. Да и отдал потом, не выстоял. В Молдавию с Валахией пошел («Прутский поход» называется), так в плен попал, жена потом его выкупала из плена. Дербентский поход тоже ничем закончился — Османская империя тогда еще сильная была, России не по зубам. Затеяли со шведами Северную войну. Почти двадцать лет воевали. Получила Россия доступ к морю. Торговлишку, какую-никакую, завела. Но ведь главного вопроса не решила. Как теперь модно говорить, «вопроса о продовольственной безопасности страны». Пахотных, плодородных земель-то не прибавилось. Да и порты нужны незамерзающие.

И вот взялась Екатерина Вторая снова воевать с турками. Поначалу плохо получалось, но потом развоевались (Потемкин, Орловы, Румянцев, Суворов) и пошло дело. Заняли все северное Причерноморье, Кубань, покорили Крым. Начали осваивать.

Построили порты. Торговые и военные. Одесса, Николаев, Севастополь, Новороссийск. Распахали землю. Собрали первые урожаи. Стало полегче. «Золотой век» Екатерины. А народу все прибавляется и прибавляется. Не хватает земли всех прокормить.

Дальше — больше. Плодородная Грузия. Да связь с ней плохая — Кавказ, горцы. А с юга — персы да те же турки. Снова воевать. Александр и Николай Павловичи, да уж и Александр Второй Николаевич — все отметились на Кавказе и в Закавказье. До Эрзерума дошли. Была идея Балканы присоединить да в Константинополе столицу сделать: слава Богу, на Балканах народ православный живет, он русского царя примет лучше, чем султана. Но тут уж европейские державы всполошились. Не дали. Англия с Францией ввязались в Крымскую войну и остановили нашу экспансию. Но Терек уже русский и безопасен. Грузия тоже в порядке. А народ все растет. Прибавляется. Опять не хватает земли.

Тогда собрался Александр Второй в поход в Азию. С детства будоражили его воображение рассказы Жуковского про походы Александра Македонского. Хорезм, Самарканд, Коканд, Фергана. Плодородные долины в междуречьях многоводных рек. Сказочные Согдиана и Бактрия… Прошли огнем и мечом. Перешли русские солдаты Амударью и Пяндж. Дальше Панджер, за ним перевал Саланг, а дальше — Пешавар, Кабул, владения британской короны. Остановились. Осмотрелись. Батюшки, завоевали-то сколько! А народ растет, прибавляется. Тут крепостное право отменили. Народ из деревень побежал. Кто в город, а кто и на новые земли. Провели первую перепись населения и ахнули: вот мы уже и самая большая страна в Европе.

Александр Третий да Николай Второй понастроили железных дорог. Осваивай народ Россию-матушку. Кто на юг, а кто и на восток. Тут и Транссиб поспел. Столыпин разломал крестьянскую общину. Началось освоение южной Сибири. Сделали прогноз населения на тридцать лет и дальше. Честный, не как Госплан. Четыреста миллионов человек будет жить в Российской империи в 1940 году! В 1980 — шестьсот миллионов. Каково?