Мария Метлицкая - Советы мудрой свекрови. О детях, мужьях и не только…

Сейчас Люда с Геной готовятся отпраздновать юбилей – серебряную свадьбу. Время летит незаметно и быстро.

Люда любит, затянувшись сигареткой на моей кухне, – Гена запах дыма не выносит, поэтому она ходит курить или ко мне, или к другой соседке, – снисходительно рассказывать о своем опыте сохранения отношений.

– Мужик у меня – сама знаешь, красавец. До сих пор не привыкну. Ну я тоже не из последних. Раздалась, правда, в последнее время, но Генка говорит – женщины в теле ему нравятся. – Тут Люда выпрямляется, демонстрируя могучую стать и бюст никак не меньше пятого номера. – Гулял он по молодости – ух! Сколько я слез пролила, но ему никогда не показывала, что знаю о его походах. Ведь бывают бабы – такие, прости господи, дуры! Узнают о том, что мужик к другой сходил, и ну допрашивать: «И как ты мог? И что ж теперь? А ты ее любишь?» А мужик – он же чисто ребенок. Так-то он о той другой бабе серьезно и не думал – ну было пару раз, подумаешь. Семья есть семья. А тут начинает грузиться по полной: «Как же я мог? А может, я и правда ее люблю?» Так, знаешь, и до развода недалеко.

А у нас дети, между прочим. Да и мне разведенкой становиться интереса ноль. Ничего, сейчас он вон успокоился. Вечерами дома, выходные на даче, в отпуск со мной. А разведись я по молодости – и что? Ишачила бы в две смены, чтобы пацанов прокормить, и замуж бы уже не вышла. Во-первых, я, кроме Генки, никого бы не полюбила, а во-вторых, с двумя-то детьми я кому нужна?

И думаешь, он не ценит? Еще как ценит! Тебе, говорит, Людок, памятник за терпение надо ставить! Что бы я без тебя!

И я вижу, что Людмила и впрямь гордится тем, что имеет: мужем, красавцем, который наконец «успокоился» и все реже бегает по бабам – не прошло и двадцати пяти лет, дачей, домом – полной чашей, машиной в гараже.

Вот уж точно – каждый выбирает по себе.

Не говори плохо о его друзьях. Даже если очень хочется. Даже если ты считаешь, что они не лучшим образом влияют на твоего благоверного. И упаси бог пытаться раскрыть ему глаза на коварство тех, кого он считает друзьями. Мужчина – если он настоящий мужчина, а других мы в расчет и не берем – ценит дружбу очень высоко. Поговорку «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты» он воспринимает буквально. Ты ни во что не ставишь его друзей? Позволяешь себе пренебрежительно о них отзываться? Разговариваешь с ними не очень-то любезно? Значит, ты прежде всего не уважаешь собственного мужа. Будь лояльна к тем, кто ему дорог. Поверь, он оценит.

Выбирая между журавлем и синицей, я советую предпочесть синицу в руке. Журавль – он далеко в небе, и совсем неизвестно – то ли прилетит, то ли нет, и будет ли он столь же прекрасен при ближайшем рассмотрении. Кощунство, конечно, собственного мужа сравнивать с синицей. Да и вообще – это же не вещь: устарела, надоела, выбросил, купил новую. Но что греха таить, бывает, что и проскакивает мысль: а ведь я достойна большего! Не совершай поступков, о которых будешь жалеть.

Татьяна всегда считала себя красавицей. Высокая, стройная, роскошные волосы, привлекательное лицо. С молодости отбоя от кавалеров не знала – на танцах у стеночки не стояла, и всегда ее приглашали самые завидные кавалеры. С мужем, Костей, она как раз на танцах и познакомилась. Он тогда был курсантом – красавец, косая сажень в плечах, форма сидит как влитая. Мечта любой девушки. Татьяне очень льстило, что такой орел выбрал именно ее. Вскоре после знакомства они поженились. Быт семьи выпускника военного училища был суров, но Татьяна особо не роптала. Тем более с ее профессией учителя начальных классов работу можно было найти в любой глуши. А потом родились дети, в общем, жизнь устаканилась. Костя активно продвигался по службе, впереди маячило назначение в столицу. И все так бы и случилось, но человек предполагает, а бог… В общем, Костю сократили. Они вчетвером, с двумя детьми-подростками, вернулись в Москву, в квартиру Татьяниных родителей. Не хоромы, как вы понимаете, но как-то разместились. Костя работу особенно не искал, Татьяна работала на две ставки и подрабатывала репетиторством. О том, что она красавица, даже и не думала. Точнее, у нее не было времени думать, как она выглядит, во что одета. Утром проводила щеткой по волосам, забирала их в высокий пучок – вот и вся укладка. Краситься давно перестала – на дорогую косметику денег не было, дешевой пользоваться не хотелось. Если бы у Татьяны была хотя бы толика свободного времени, если бы появилась возможность остановиться и задуматься, она бы, наверное, заплакала. Во что превратилась ее жизнь? Школа в спальном районе, огромный класс гомонящих детей, скандальные родители, нищенская зарплата. Дома лежащий на диване муж, который уже давно обрюзг, заматерел, а в последнее время стал прикладываться к бутылке. Дети от рук отбились – на них времени не было катастрофически. Родители болеют, на платных врачей денег нет. Они ее не попрекают, но она и сама понимает – виновата. Упала им как снег на голову, заставила потесниться, дома день и ночь шум, гвалт – то Татьяна с Костей выясняют отношения, то дети ссорятся, то взрослые на детей кричат. Убогая хрущевка с допотопной полированной мебелью, протертые стулья. В общем, расцвет упадка.

Как-то от нечего делать Татьяна зарегистрировалась в «Одноклассниках». И ее затянуло. Нашла одну подругу, другую. Поговорили. Те хвастались небывалыми успехами: дом – полная чаша (фото на фоне ковра), дача (фото на фоне мангала, на заднем плане машина), муж красавец (фото брутального красавца). Татьяне ответить было нечем, врать она не умела, правду говорить не хотелось. А однажды ей написал он – нет, не так: ОН. Бывший одноклассник, Максим. Когда-то он за ней ухаживал, но не сложилось – она выбрала Костю. А сейчас Костя с пивным животом в несвежей майке-«алкоголичке» лежит на диване, а Макс – бизнесмен, живет на Севере в большом промышленном городе. Разведен, о бывшей жене отзывался сдержанно, давал понять, что «она, конечно, оказалась стерва». У него своя фирма по производству чего-то там труднопроизносимого. И понеслось! Татьяна не выходила из «Одноклассников», невероятным усилием воли заставляла себя прерваться лишь во время уроков. Ее не насторожило, что занятой бизнесмен может себе позволить сидеть в Интернете день и ночь. Да и где ей что-то замечать! Татьяна потеряла голову. Ей так давно не делали комплиментов, не рассказывали, какая она красавица! Не флиртовали с ней! Теперь она жила от одной виртуальной встречи с Максом до другой. Так продолжалось довольно долго – с осени до ранней весны. Восьмого марта Макс прислал любимой виртуальный подарок – так принято в «Одноклассниках», если кто не в курсе, – громадное красное сердце, усыпанное лепестками роз. При других обстоятельствах Татьяна, у которой был прекрасный вкус, фыркнула бы и сказала, что большей безвкусицы отродясь не встречала. Но от Макса она готова была принять все. Ей казалось, что за спиной у нее крылья, что она опять молодая, красивая. Ей даже стало не так противно возвращаться домой – она знала, что стоит загрузить компьютер, как сказка продолжится. Но пора было превратить виртуальный роман в реальный – месяцы идут, чай, они с Максимом не дети. Татьяна решила сделать любимому сюрприз. Получила зарплату, деньги за уроки, взяла отпуск на все весенние каникулы и отправилась в этот город, где жила любовь ее жизни – по крайней мере, тогда она была уверена, что это ее любовь. Косте она объяснила, что влюбилась, что хочет начать новую жизнь, а потому просит простить ее и не судить строго. Она никогда мужа не видела таким потерянным. Он как-то на глазах осунулся, побледнел, потух, обмяк. Но Татьяну остановить было уже невозможно.

Город оказался пыльным, не очень-то гостеприимным. Найти Макса было непросто, но в конце концов Татьяна узнала его адрес через справочное бюро. Ее насторожило, что любимый живет в страшноватом панельном доме, разукрашенном граффити – вроде как он писал о коттедже с огромным участком. Но крылья любви так просто не опускаются. Она позвонила в дверь.

Ну что сказать…

На Максе была такая же «алкоголичка», как на ее Косте, за ним в открытой двери Ирина разглядела полированную «стенку», похожую на ту, что стояла в комнате ее родителей и которую мать гордо именовала загадочным словом «Хельга». Да и на фото, которые Макс вывешивал в «Одноклассниках», был, конечно, он, но лет десять назад. Жизнь его потрепала – нескольких передних зубов не хватало, когда-то красивое, холеное лицо стало одутловатым, русые кудри заметно поредели, свалялись. В общем, Макс был тронут молью, и изрядно. А кроме того, нетрезв.

Иринин приезд его совсем не обрадовал. Видно, он надеялся на легкий виртуальный флирт – так, вспомнить молодость, тряхнуть стариной. Ни на какие серьезные отношения он был не готов. Бизнеса тоже никакого не было – Макс трудился охранником на автостоянке, когда с деньгами было совсем туго, подрабатывал мойкой машин. Да и свободен он не был – растрепанная тетка в драном халате, пластиковых тапках, надетых на шерстяные носки, немедленно нарисовалась рядом, как только он открыл Ирине дверь. Максова подруга жизни была, как и он, далеко не первой свежести и тоже нетрезва. Вела себя при этом агрессивно, видно было, что за ней не заржавеет вцепиться сопернице в лицо или повыдергивать волосья.