Артур Хейли - Отель

Мигая синими вспышками сигнальной лампы, белая с голубым полицейская машина скорой помощи свернула с Чулейн авеню к отделению реанимации бесплатной больницы. Машина остановилась. Дверцы тотчас открылись. Санитары вынесли носилки с Додо, положили их на тележку и с профессиональной быстротой скрылись за дверью, на которой было написано: «Только для белых пациентов».

Кэртис О'Киф следовал за носилками чуть не бегом, чтобы не отстать.

– Несчастный случай! Дорогу! – выкрикнул шедший впереди санитар.

Толпа, заполнявшая вестибюль приемного покоя, расступилась, давая пройти небольшой процессии. Любопытные глаза смотрели ей вслед. В основном взгляды были устремлены на лицо Додо, превратившееся в бледную, восковую маску.

Перед носилками распахнулись двери травматологического отделения. Внутри шла напряженная жизнь: стояли другие носилки, сосредоточенно работали врачи, медсестры.

– Подождите здесь, пожалуйста, – сказал санитар, преграждая Кэртису О'Кифу вход.

– Мне необходимо знать… – запротестовал О'Киф.

Входившая в отделение медсестра задержалась на секунду в дверях.

– Все, что в наших силах, будет сделано. Врач выйдет поговорить с вами, как только сможет. – Последние слова она произнесла, уже входя в отделение. И двустворчатые двери закрылись за ней.

Кэртис О'Киф продолжал стоять перед дверью. Глаза его застилал туман, сердце разрывалось от отчаяния.

Всего каких-нибудь полчаса, после ухода Додо, он в смятении и тревоге метался из угла в угол по гостиной своего номера. Чутье подсказывало ему, что из его жизни невозвратимо ушло что-то такое, чего он больше не встретит. Но ведь у Додо были предшественницы, которые приходили и уходили, словно издеваясь над ним, подсказывал разум. И он спокойно пережил их уход. Почему же сейчас все иначе, – нет, глупо даже так думать.

Пусть так, все равно О'Кифу хотелось догнать Додо хотя бы для того, чтобы оттянуть разлуку на несколько часов и за это время еще раз взвесить свои чувства. Победил разум. О'Киф остался в номере.

А через несколько минут до него донесся вой сирен. Сначала он не обратил на это особого внимания. Но вскоре, заметив, что машины скорой помощи все прибывают и останавливаются у отеля, он подошел к окну. Внизу царила суматоха, и это побудило его спуститься. Он вышел из номера в чем был – в рубашке и без пиджака.

Уже на площадке у дверей он услышал какие-то тревожные слухи. Прождав лифта почти пять минут среди других постояльцев, скопившихся здесь за это время, О'Киф решил спуститься по служебной лестнице. По дороге он обнаружил, что таким же образом поступили и другие.

По мере того как он спускался, снизу все отчетливее доносились крики и стоны, и О'Киф, вспомнив о том, что он спортсмен, стрелой помчался вниз.

В вестибюле он узнал от возбужденных зевак о том, что случилось. Вот тогда он от всей души стал молиться, чтобы Додо успела уехать из отеля до аварии. А через минунту увидел, как ее без сознания выносили из шахты лифта.

В крови было все: и желтое платье, которое ему так понравилось, и волосы ее, и руки, и ноги. На лице Додо лежала печать смерти.

В этот миг Кэртис О'Киф вдруг словно прозрел и понял то, что так долго сам от себя скрывал. Он любил Додо. Любил пылко, нежно, со всей силой чувства, на какую способен человек. Слишком поздно признался он себе в этом и теперь осознавал, что, позволив Додо уйти, совершал величайшую ошибку в своей жизни.

Теперь, глядя на дверь травматологического отделения, он с горечью думал об этом. Внезапно дверь распахнулась, и в коридор вышла сестра. О'Киф бросился было к ней, но она лишь покачала головой и заспешила дальше.

Он чувствовал себя таким беспомощным. Ведь он почти ничего не мог сделать. Но уж то, что в его силах, он сделает.

Он повернулся и пошел по больнице. Расталкивая людей в коридорах и холлах, неотступно следя за табличками и стрелками на стенах, О'Киф продвигался к цели. Он распахнул двери с табличкой «Вход воспрещен» и, невзирая на протесты секретарш, вошел в кабинет директора.

Директор сердито приподнялся со стула. Но после того как Кэртис О'Киф представился, гнев его поутих.

Через пятнадцать минут директор вышел из травматологического отделения вместе с худощавым, тихим человеком невысокого роста, которого он отрекомендовал как доктора Боилера. Врач и О'Киф обменялись рукопожатием.

– Насколько я понимаю, вы друг молодой леди – если не ошибаюсь, мисс Лэш.

– Доктор, как она?

– Она находится в критическом состоянии. Мы делаем все, что можем. Но должен предупредить вас: есть большая вероятность смертельного исхода.

О'Киф молчал, подавленный горем.

– У нее серьезная рана на голове; как нам кажется после предварительного осмотра, на черепе есть вмятина. Осколки кости могли попасть в мозг. Более точные показания даст рентген.

– Сначала больного реанимируют, – пояснил директор.

Врач кивнул.

– Она потеряла много крови, и сейчас ей делают переливание. Кроме того, пытаются вывести.

– Сколько же еще…

– Реанимация продлится еще по меньшей мере час. Потом, если наш диагноз подтвердится рентгеном, нужно будет срочно оперировать. Ближайшие родственники – в Новом Орлеане?

О'Киф отрицательно покачал головой.

– Правда, это не столь важно. В критических ситуациях, вроде этой, закон позволяет нам приступать к операции без согласия близких.

– Могу я ее видеть?

– Не сейчас. Возможно, позднее.

– Доктор, если вам что-то потребуется… ну, знаете, деньги или профессиональная помощь…

– В нашей больнице, мистер О'Киф, лечение бесплатное, – спокойно прервал его директор. – Она существует для неимущих и пострадавших от несчастных случаев. И однако же, помощь оказывается здесь такая, какую не купишь за деньги. По соседству с нами – медицинские факультеты двух университетов. Нам помогают специалисты оттуда. Должен сказать вам, что доктор Боклер – один из ведущих нейрохирургов страны.

– Простите, – глухо пробормотал О'Киф.

– И все же одну вещь вы, пожалуй, можете сделать.

О'Киф поднял на него глаза.

– Больная сейчас без сознания и к тому же – под наркотиками. Но до этого у нее были краткие периоды просветления. В один из таких моментов она позвала свою мать. Если есть возможность доставить сюда ее мать…

– Это вполне возможно. – О'Кифу стало легче уже оттого, что он хоть что-то мог сделать.

По телефону-автомату, стоявшему в коридоре, Кэртис О'Киф соединился с Акроном, штат Огайо. Он набрал номер отеля «Кайахогский О'Киф». Управляющий Гаррисон оказался у себя в кабинете.

– Отложите все дела, – распорядился О'Киф. – И ничем больше не занимайтесь, пока не выполните как можно быстрее то, о чем я вам сейчас скажу.

– Слушаюсь, сэр, – раздался в трубке бодрый голос Гаррисона.

– Вы должны найти некую миссис Айрин Лэш с Эксчейндж-стрит в Акроне. Номера дома я не знаю. – О'Киф запомнил название улицы с того дня, когда они с Додо посылали ее матери корзину фруктов. Неужели это было только в прошлый вторник?

Он услышал, как Гаррисон сказал кому-то у себя в кабинете:

– Городской телефонный справочник – срочно!

– Лично встретьтесь с миссис Лэш, – продолжал О'Киф. – Сообщите, что ее дочь Дороти попала в аварию, ранена и может умереть. Я хочу, чтобы миссис Лэш была доставлена в Новый Орлеан как можно быстрее. При необходимости фрахтуйте самолет. С расходами не считайтесь.

– Одну минуту, мистер О'Киф. – Слышно было, как Гаррисон отдает указания: – Соедините меня по другому телефону с бюро компании «Истерн» – служба продажи билетов в Кливленде. И пошлите лимузин с хорошим водителем к выходу на Маркет-стрит. – И затем он более громко произнес: – Слушаю вас, мистер О'Киф. Как только все прояснится, продолжал О'Киф, он просит соединиться с ним – он будет в бесплатной больнице. И он положил трубку, уверенный, что все его приказания будут выполнены. Хороший человек этот Гаррисон. Стоило бы, пожалуй, перевести его в отель посолидней.

Через полтора часа рентген подтвердил диагноз доктора Боклера. Стали готовить операционную на тринадцатом этаже. Операция мозга, если больная выдержит, длится несколько часов.

Прежде чем тележку с больной ввезли в операционную, Кэртису О'Кифу разрешили взглянуть на Додо. Она лежала без сознания, бледная как полотно. О'Кифу показалось, что она никогда уже не будет прежней милой, жизнерадостной Додо.

Двери операционной закрылись.

Мать Додо уже находилась в пути. Об этом сообщил Гаррисон. Управляющий «Сент-Грегори» Макдермотт, которому О'Киф позвонил несколько минут назад, сказал, что миссис Лэш встретят и доставят прямо в больницу.

Словом, все было сделано – оставалось только ждать.

О'Киф отказался от предложения директора отдохнуть у него в кабинете. Он решил, что будет ждать на тринадцатом этаже, сколько бы ни продлилась операция.