Артур Хейли - Отель

О'Киф отказался от предложения директора отдохнуть у него в кабинете. Он решил, что будет ждать на тринадцатом этаже, сколько бы ни продлилась операция.

Внезапно он почувствовал, что хочет обратиться с молитвой к всевышнему.

Поблизости находилась дверь с надписью: «Для цветных. Женское отделение». Рядом – другая, на которой значилось: «Послеоперационное оборудование». За этой стеклянной дверью было темно.

О'Киф открыл ее и вошел. Протиснувшись в полутьме между кислородной палаткой и аппаратом искусственного дыхания, он отыскал свободный уголок и опустился на колени. Пол здесь был куда тверже, чем мягкий бобрик, к которому он привык. Но О'Киф этого даже не заметил. Он молитвенно сложил руки и склонил голову.

Как ни странно, впервые за многие годы Кэртис О'Киф не мог найти слов, чтобы выразить то, что было у него на сердце.

Над городом опускались сумерки, словно стирая боль уходящего дня. Скоро, подумал Питер Макдермотт, наступит ночь; можно будет заснуть и хоть на время забыться. А завтра острота сегодняшних событий уже немного притупится. Словом, наступившие сумерки как бы начали отсчет времени, которое в конце концов все исцеляет.

Но пройдет еще немало дней и ночей, прежде чем те, кто был причастен к сегодняшним событиям, оправятся от пережитого потрясения. Еще не скоро воды успокоительной Леты поглотят эту трагедию. Работа – если не полностью, то хотя бы частично – помогла забыться. А ее после полудня было много.

Сидя в одиночестве у себя в кабинете на бельэтаже, Питер разбирал дела – что уже сделано и что предстоит сделать.

Тяжелый, мучительный процесс установления личности погибших и оповещения родных наконец был позади. Теперь пора было заняться организацией похорон – тех, где отелю придется взять на себя часть расходов.

То немногое, что можно было сделать для раненых, помимо оказания больничной помощи, было сделано.

Давно покинули отель аварийные команды – пожарные, полицейские. Их сменила техническая инспекция, детально обследовавшая все лифты и оборудование для них, имевшееся в отеле. Они проработают до вечера и весь следующий день. И некоторые лифты в отеле уже начали функционировать.

Представители страховых компаний опрашивали очевидцев и собирали письменные свидетельства о случившемся – по их мрачному виду ясно было, что компаниям предстояли немалые выплаты.

В понедельник из Нью-Йорка прибудет группа консультантов, они должны разработать план замены устаревшей системы пассажирских лифтов на новую. Это будет первым крупным расходом правления Альберта Уэллса-Демпстера-Макдермотта.

На столе Питера лежало прошение главного инженера об отставке. Питер намеревался удовлетворить его просьбу.

Однако в отставку его надо вывести со всеми почестями и назначить пенсию, соответствующую его долголетней службе в отеле.

То же предстоит проделать и с шеф-поваром мсье Эбраном. Но с увольнением старого повара следует поторопиться, а на его место поставить Андре Лемье.

От молодого француза – с его идеями создания изысканных ресторанов, интимных баров, изменения всей системы общественного питания – во многом будет зависеть будущее «Сент-Грегори». Отель ведь существует не только за счет тех, кто снимает номера. Все номера могут быть каждый день заняты, а отель тем не менее обанкротится. Основу прибылей составляют особые услуги: сдача помещений под собрания и съезды, а также рестораны и бары.

Надо подумать и о других перемещениях, о реорганизации служб, новом распределении ответственности. Самому Питеру, как вице-президенту – распорядителю, придется уделять много времени проблемам общего руководства. Ему потребуется помощник главного управляющего, чтобы следить за повседневной работой отеля. Для такой должности требуется человек молодой, энергичный, способный жестко потребовать исполнения поставленной задачи, но в то же время умеющий ладить с подчиненными, особенно с теми, кто старше по возрасту. Для этого вполне может подойти выпускник факультета управления отелями. Питер решил позвонить в понедельник декану Роберту Бекку. Декан не терял связи со многими способными людьми из числа бывших выпускников. Возможно, он подскажет, кто сейчас свободен.

Несмотря на весь ужас сегодняшней трагедии, надо было думать о завтрашнем дне.

Будущее Питера теперь уже прочно связано с Кристиной. Мысль об этом воодушевляла и волновала его. Однако пока еще они ведь ни о чем не условились. Но Питер был уверен, что все будет в порядке. Кристина уехала к себе в Джентильи. Скоро и он отправится к ней.

Но оставались еще другие, менее приятные дела. Час назад в кабинет Питера зашел капитан Йоллес. Он только что закончил допрос герцогини Кройдонской.

– Сидишь с ней, – сказал капитан Йоллес, – и никак не можешь понять, что происходит под этой ледяной маской. Женщина она или нет? Да неужели она не понимает, как умер ее муж? Я видел его тело. Не приведи господь! Такого никто не заслуживает. Она тоже присутствовала при опознании трупа. Не многие женщины способны вынести такое. А она даже не вздрогнула. Ни слез, ни сострадания. Только дернула головой – манера у нее такая – да посмотрела надменным взглядом. Признаюсь вам, она меня привлекает, как мужчину. Так и хочется дознаться, какая же она на самом-то деле. – Капитан задумался и умолк.

– Да, – сказал он через некоторое время, выведенный из своих раздумий вопросом Питера, – мы предъявим ей обвинение в соучастии и арестуем после похорон. Трудно сказать, какой оборот примет дело, – вынесет ли суд присяжных приговор, если защита станет утверждать, что к этому ее принудил муж, а теперь он мертв… Зачем гадать, посмотрим.

Йоллес сообщил также, что против Огилви уже выдвинуто обвинение.

– Он обвиняется в соучастии. Вероятно, потом мы ему еще кое-что добавим. Это решит районный прокурор. Так или иначе, если вы намерены оставить его место свободным, не рассчитывайте получить его обратно раньше чем через пять дней.

– А мы и не рассчитываем, – ответил Питер.

Реорганизация охраны отеля значилась у Питера в числе самых срочных дел.

Капитан Йоллес ушел, и в кабинете стало совсем тихо. За окном темнело. Вскоре Питер услышал, как хлопнула наружная дверь. Потом раздался тихий стук в дверь его кабинета.

– Войдите, – сказал Питер.

Это был Алоисиус Ройс. Молодой негр держал в руках поднос с графином «мартини» и стаканом. Он опустил поднос на стол.

– Я решил, что, может, это вам не повредит.

– Спасибо, – сказал Питер. – Но я никогда не пью в одиночку.

– Предвидел такой ответ, – сказал Алоисиус Ройс и извлек из кармана второй стакан.

Они выпили молча. Слишком еще угнетало их пережитое сегодня, чтобы произносить тосты.

– Вы доставили миссис Лэш? – спросил Питер.

Ройс кивнул.

– Отвез ее прямо в больницу. Входить нам пришлось через разные двери, но внутри мы встретились, и я отвел ее к мистеру О'Кифу.

– Спасибо.

После звонка Кэртиса О'Кифа Питер решил послать на аэродром человека, на которого он мог положиться. Поэтому он и попросил поехать туда Рейса.

– Когда мы подъехали к больнице, врачи как раз закончили операцию. Если не будет осложнений, молодая леди – мисс Лэш – выскочит.

– Я рад за нее.

– Мистер О'Киф сказал мне, что они поженятся, как только она немного придет в себя. Судя по всему, ее матери эта идея тоже по душе.

– Думаю, такое пришлось бы по душе многим матерям, – слегка улыбнувшись, сказал Питер.

Вновь наступило молчание. Прервал его Ройс.

– Я слышал об утреннем совещании. О том, какую позицию вы там заняли. И как все повернулось.

Питер кивнул.

– В нашем отеле покончено с сегрегацией. Отныне и навсегда.

– Полагаю, вы ждете от меня благодарности. За то, что вы дарите нам, хотя это принадлежит нам по праву.

– Нет, – сказал Питер. – А вы опять стали колючим. Я же хотел бы знать, решили ли вы остаться с У.Т. Насколько мне известно, ему это было бы приятно, а вас не обременило бы. Отелю приходится решать разные правовые вопросы. И я бы уж постарался, чтобы кое-что перепало и вам.

– За это спасибо, – сказал Ройс. – И все-таки я отвечу «нет». Сегодня я заявил мистеру Тренту, что покину отель, как только получу диплом. – Он долил в стаканы «мартини» и посмотрел на свет свой стакан. – Вы и я – мы с вами в определенном смысле стоим на противоположных полюсах. И пока мы живы, ничего не изменится. То, что я могу делать с помощью полученных мною знаний о праве и законе, будет сделано для моего народа. Впереди предстоит тяжелая борьба – и на легальной основе, и не только на ней. И не всегда она будет справедливой, как с нашей стороны, так и с вашей. Но учтите одно: если мы бываем непоследовательны, нетерпимы, несправедливы, мы научились этому от вас. Всем нам туго придется. И вам здесь, в отеле – тоже. Вы решили покончить с сегрегацией, но это еще не все. Трудностей будет по горло; с теми, кому не по душе будут ваши начинания, с неграми, которые не будут вести себя паиньками и будут осложнять вам жизнь, среди нас ведь тоже есть всякие. Ну, что вы станете делать с негром-дебоширом, с негром-наглецом, с полупьяным негром-Ромео? Среди нас и такие есть. Когда белые так себя ведут, вы пытаетесь улыбаться, проглатываете их выходки и даже прощаете. А что вы будете делать, когда такое станет вытворять негр?