Владимир Петрухин - Мифы финно-угров

Однако легенды о «сонливых» народах Севера гораздо древнее средневековья и даже сочинений Оригена. Они восходят к античности времен Геродота (IV, 23, 25). Отец истории повествует, что к северу от скифов у подножия высоких — Рифейских — гор живет народ, у которого и мужчины и женщины плешивы от рождения. Дальше — за недоступными горами — не бывал никто. Плешивцы же рассказывают, что в горах живут козлоногие мужи, а за ними — народ, который спит полгода, но этим рассказам Геродот не верит.

Однако более поздние авторы часто с большим доверием относились к рассказам о краях Ойкумены и добавляли любопытные подробности. Так, в одном из рассказов, якобы записанном на Новой земле у ненцев-самоедов, говорится о счастливом крае, где нет вражды и злобы. Начало напоминает сведения того же Геродота о счастливой стране гипербореев, но дальше говорится о людях, которые пребывают в вечной любви, ходят парами и не могут расстаться ни на мгновение. Привязанность эта имеет, впрочем, вполне анатомическое объяснение: дело в том, что эти люди одноноги, и могут передвигаться, лишь держась друг за друга. Поодиночке они падают и умирают.

Вера в таких духов-«половинников» действительно существовала у самодийцев. Одноногие, однорукие и одноглазые духи (баруси) в мифах нганасан могли помогать людям и даже возвращать к жизни умерших. Более агрессивными считались безголовые людоеды, жившие за горным хребтом и не пускавшие к себе нганасан. Марийцы наделяли своих половинников, ходивших парами, песьими носами, а удмурты верили в лесных духов, палэсмуртов, похожих на леших (шурале). Сходные поверья существовали и у тюркских народов (о них еще пойдет речь). В фольклоре народов Поволжья о взаимной любви половинников ничего не известно, зато рассказывают, что они очень смешливы и любят щекоткой доводить до смерти своих жертв.

Рассказы о Золотой бабе также не относились к книжной традиции, хотя у Герберштейна она и изображена в виде античной богини с копьем и в короне, а у других европейских авторов — с рогом изобилия и т. п. античными символами.

Авторы, описывающие Крайний Север, сообщают, что Золотой бабе приносят жертвоприношения, прежде всего — шкурки пушных зверей. Итальянец Гваньини сообщает, что сам идол сделан из камня, а в жертву ему приносят не только меха, но и оленей, кровью которых мажут глаза, губы и разные части тела идола: так, действительно, принято было «кормить» идолов у язычников тайги. Англичанин Флетчер в конце XVI в. не верил рассказам о Золотой бабе или Бабе-яге, якобы прорицавшей будущее. Он писал, что Золотая баба — это не идол, а скала в устье Оби, которая по очертаниям напоминает женщину с ребенком. Может быть, этот «идол» действительно был скалой причудливых очертаний на Урале, а может, кумир Золотой бабы считался воплощением столпа — Мировой горы…

Интересно, что Флетчер, знаток русской культуры, отождествлял Золотую бабу с русской Бабой-ягой. В финно-угорских традициях высшие богини, которые оказывались сброшенными на Землю, становились злобными волшебницами, напоминающими Бабу-ягу (такова Йома в мифах коми, которой посвящен специальный раздел).

Легенды о фантастических богатствах Севера будоражили воображение последующих авторов, и швед Петрей в начале XVII в. сообщает о том, что Золотой бабе приносят в жертву не только отборных соболей и куниц. По его сведениям, иноземцы должны отдавать ей часть денег, серебра, золота, жемчуга и драгоценных камней, иначе она собьет их с дороги, поднимет бурю, которая не прекратится, пока не будет совершено жертвоприношение. Жрецы обращались к ней, как к дельфийскому оракулу, ожидая предсказаний будущего.

Наконец, с завоеванием Ермаком Сибири появились новые русские свидетельства о Золотой бабе: лазутчик казачьего войска наблюдал моление этой богине в одном из обско-угорских городков. Поклонявшиеся богине пили воду из серебряной чаши, в которой стояла литая из золота статуэтка богини. Когда на Обь пришли казаки, богиня якобы объявила, что покидает эти места, и велела бежать своим поклонникам. Ходили слухи, что богиню унесли дальше, за реку Конду.

Эти рассказы о бегстве богини с приходом русских казаков напоминают легенды русского Севера о малом народе — чуди, который исчез с приходом христиан (об этом еще пойдет речь). Существеннее, что в мифологии обских угров сохранились представления о «золотом» семействе верховного небесного бога Нуми-Торума, жена которого Калтащ-эква именовалась также Сорни (Шорни)-сис — «Золотая»; их сыном был упомянутый золотой всадник — Шорни-Торум, Мир-сусне-хум. Местом обитания и культа богини считалась Нижняя Обь. Ее косы были такой длины, что по одной из них поднимался соболь, по другой спускался бобр.

«Золотую Калтащ» или Йоли-Торум («Нижнюю богиню») сравнивают с иранской богиней, также воплощавшей утреннюю зарю, плодородие и целебную влагу Мировой реки (Ардви — «Божественный источник»), стекающей с Мировой горы, именуемой Ардвисурой Анахитой (сходной с русской матерью-сырой землей, покровительницей богатырей и рожениц). Эта богиня давала истоки всем мировым рекам, в том числе и Волге — Ранхе, реке, текущей у края мира. Ее атрибутами было золото (златопрядный плащ, диадема, серьги и даже обувь) и меха (Анахита имела шубу из 300 бобров, ослеплявших золотым и серебряным блеском). Бобровые меха были неслучайным атрибутом богини: ведь она была воплощением влаги и Мировой реки, а бобр — речное животное. Ардвисуре приносили в жертву тысячи голов скота.

Миф о происхождении бобра записан у обских угров на реке Конда: в бобра превратилась некая пряха, которую обижали собственные дети. Они не давали пряхе пить, и та решила уйти от них в воду — платье ее сделалось шкурой, а прядильная доска превратилась в хвост. Казалось бы, этот миф не имеет отношения ни к Калтащ-экве, ни к Ардвисуре Анахите. Но мифологи хорошо знают, что покровительницы рожениц и детей во многих мифологиях были пряхами — пряли судьбу, сидя возле чудесного источника… согласно одному из мифов хантов, целый народ должен был превратиться в бобров, чтобы спастись от врагов (или в наказание за грехи).

Русская начальная летопись — Повесть временных лет, составленная в Киеве на рубеже XI и XII вв., - передает рассказ некоего новгородца, который добрался до племени печера (на реке Печора) и дальше до югры, соседствующей с самоядью (так русские называли угров и самодийцев) «в полунощных странах». Югра и рассказала ему о «дивном чуде», которое происходило в горах, уходящих в Лукоморье и вершинами достигающих небес. В горах этих слышен был «клич велик и говор» (это напоминает о звуках, издаваемых чудесным «органом» Золотой бабы) и слышно было, как «рассекают гору», желая «высечься» из нее. В горе оказалось высеченным «оконце мало», и людей, говоривших из оконца, нельзя было понять — лишь жестами они указывали на нужные им вещи из железа, и в обмен на нож или секиру давали меха (о подобной торговле рассказывали русские и во времена Герберштейна). До этих северных гор трудно было добраться из-за непроходимых снегов и лесов.

В этом рассказе исторические реалии — обмен с аборигенами, язык которых был непонятен пришельцам, — переплетены с мифом, который и прокомментировал летописец. Люди за горами — это дикие народы, которые заключил туда сам Александр Македонский после того, как завоевал весь мир. Правда, в средневековых легендах об Александре речь шла о других горах — он «заклепал» народы Гога и Магога за Железными воротами Кавказских гор: оттуда они вырвутся лишь тогда, когда наступит конец Света. Для жителей Средиземноморья, составлявших эти легенды, северными были Кавказские горы, для русского летописца полунощными — Уральские.

Мировая гора стояла на берегу Мирового океана или священного водоема, с нее стекали великие реки. Ученые полагают, что иранское представление о великой реке Рангха, Ранха или Рах, берущей начало на вершине Мировой горы и омывающей край света, и ведийский миф о реке Раса нашли отражение в античном названии Волги — Ра и мордовском — Рава (у мордвы-мокши) или Рав(о) (у мордвы-эрзи), что означает также просто «река». В священной книге иранцев-зороастрийцев «Авесте» рассказывается, как благой творец Ахурамазда создавал места и страны для обитания там людей; его же противник злой творец Анхра-Манью всячески вредил творению: когда у истоков реки Ранхи Ахурамазда создал некую страну, управляемую без правителей, Анхра-Манью сотворил зиму, «творение дэвов» — демонов. Действительно, истоки Ранхи находятся в северных краях, где в те времена люди жили родоплеменным строем — без правителей.

Отец истории Геродот записал скифскую легенду о том, что персидский царь Дарий в своем походе на Скифию дошел до реки Оар — Волги: с тех пор скифское (иранское) имя этой реки стало известно античным ученым. Истоки Волги древние географы искали в Уральских горах (возможно, Волгой — Ра считали реки Каму и Белую). Согласно финской и карельской мифологической традиции, на севере, в Ледовитом океане — Сарайас, — находилась Страна умерших; слово сарайас восходит к индийскому джрайас — «великое водное пространство», иранскому зрайа — мифическому озеру у самого подножия Мировой горы.