Луи Клод де Сен-Мартен - О заблуждениях и истине

Во время краткого течения телесной жизни человека, способность разумная, будучи всегда сопряжена с чувственною, не может ничего получать, как токмо чрез нее; также и сия нижняя должна примеряться к порядку и правильности разумной способности. Из сего явствует, что когда человек, при столь тесном союзе сих способностей, хотя мало ослабеет, то не различит уже двух сих свойств, и не узнает, где сыскать свидетельства порядка и правды.

Сверх сего, поелику каждая из сих способностей может принимать впечатления добрые и злые, человек ежеминутоному подвержен погрешению, и может смешать не токмо чувственное с разумным, но и то, что может быть полезно и вредно той, или другой способности.

Я здесь намерен рассмотреть следствия и содействия сей сопряженной с теперешним состоянием человека опасности, открыт погрешности, к которым от худого различения сих способностей пал он в рассуждениях своих как о Начале вещей, так и о произведениях Натуры и произведениях рук его и воображения; Познания Божественные, умственные, Физические, Должности человека гражданские и естественные, Художества, Законоположения, Учреждения и Постановления всякие, все сие вмещает мое теперешнее предложение. Смело скажу, что я почитаю сие рассмотрение обязанностью для меня; ибо ежели невежество и тьма, лишающие нас сих нужных знаний, несвойственны естеству человека, а суть следствия первых его заблуждений и прочих последовавших погрешностей; то главная должность его есть стараться возвратиться к свету, от которого он отступил; и и ежели сии знания принадлежали ему прежде до падения, то он не совсем их лишился; ибо текут они непрестанно из сего неисчерпаемого источника, в котором он получил рождение: словом, ежели человек, не смотря на свое мрачное состояние, в котором ныне находится, может иметь всегда надежду узреть Истину, и ежели к сему потребно только тщание и мужество; то не стараться о снискании вместного естеству нашему познания Истины есть презирать ее.

Частное употребление в сем сочинении сих слов: Способности, Действия, Причины, Начала, Действователи, Свойства, Силы, без сомнения возбудит опять презрение и негодование нынешнего века к потаенным качествам. Однако несправедливо было бы давать сие имя сему учению для того единственно, что оно ничего не представляет чувствам. То скрыто для глаз телесных, чего они не видят; то скрыто для разумения, чего оно не понимает А в таком смысле, спрошу я, есть ли что-нибудь скрытнее от глаз и разумеия, как понятия, обще всеми принятые о вещах, мною предложенных? Они изъясняют Вещество (материю) Веществом, изъясняют человека чувствами, Создателя вещей Натурою стихийною.

И так глаза телесные, не видя ничего, кроме сложных вещей, тщетно ищут Начал стихийных, о коих им учителя сказывают, и не видят оных Начал; и так они обмануты.

Человек видит движение чувственных своих орудий, но не усматривает в них своего разумения.

Наконец, видима Натура представляет глазам творение великого Художника, но не являя смыслу причины вещей, оставляет неизвестным для нас Правосудие Владыки, любовь Отца и все намерения и советы Властителя. И так нельзя спорить, что все сии истолкования суть ничто, и ни малого не имеют подобия Истины; понеже всегда требуют новых истолкований.

Если же я от всех сих вещей отдалю препятствия, затмевающие их; если во всякой вещи направлю к истинному Началу мысль человеческую: то без сомнения мои изыскания будут не столь темны, как сих Исследователей. Ежели Примечатели действительно имеют омерзение к потаенным качествам, то прежде всего надлежит им переменить свой путь; ибо воистину нет мрачнее и сокровеннее той дороги, на которую они желают нас привлечь.

Все, что я сказал о человеке, рассматривая его в происхождении и первобытном величии, о низведшей его из оного развратившейся воле и о горестном его состоянии, в которое он погрузился, подтверждается следующими примечаниями дел и мнений того, которые он ежедневно рождает.

Те же Примечания можно сделать о первородной чистоте, низвержении и о мучениях теперешних Начала, учинившегося злым; течение всех сих заблуждений единообразно; погрешностей начальных, последовавших, и которые впредь последуют, есть и непрестанно будут одинакие причины. Словом сказать, злой воле должно приписывать проступок человека и всякого другого Существа, одаренного преимуществом свободы; ибо сказано уже мною, что для узнания, законное ли было какого-нибудь действия основание, надлежит рассматривать следствия его. Ежели существо терпит злосчастие, то непременно оно виновно; потому что нельзя ему быть злосчастным, когда оно несвободное.

Могут здесь в опровежрение мне представить страдания скота: но возражение предусмотрено мною, и я потщусь решить его, не приступая еще к моему предложению; ибо сим оно не прервется.

Я знаю, что скот, как Существо чувственное, страдает, и потому некоторым образом почитаться может злосчастным; но прошу рассмотреть, не справедливее ли принадлежит наименование злосчастного тем Существам, которые, зная, что по естеству своему должны быть счастливыми, внутренно ощущают состояние о том, что они не таковы? В таком смысле не приличествует оно скоту, который на земли сей в своем точно месте, и которому совместно чувственное токмо благосостояние. И так когда повреждается сие благосостояние, он страдает, как Существо чувственное; но не видит ничего далее своего страдания: сносить его, старается даже прекратить его действием чувственной своей способности, и не рассуждает, предуготовано ли для него другое состояние: то есть, нет у него того, что составляет несчастие человека, сих угрызений совести и сей необходимости возлагать на самого себя вину своих страданий. Да и возможно ли сие? Скот не действует, его принуждают действовать.

Однако остается то нерешенным, за что он страдает, и за что столь часто лишен бывает сего чувственного блага, которое учиняло бы его столько счастливым, сколько скоту прилично. Мог бы я объяснить сие затруднение, ежели б позволено мне было распространиться о союзе вещей, и показать, до чего дошло зло ради заблуждения человека; но сие только могу указать: а теперь довольно упомянуть, что Земля не есть более дева, и сие то подвергнет ее и плоды ее всему множеству зол, воспоследовавшему от потеряния Девства.

И так можем справедливо сказать, что свободное токмо Существо может быть действительно злосчастным, к чему присовокуплю и сие, что ежели человек своею свободою подвергнулся болезням и трудам, то сия же самая свобода обязывает его непрестанно трудиться, чтобы загладить свое беззаконие; ибо чем более он не радеет о себе, тем более умножает свою вину, и, следовательно, тем вящему подвергается злополучию. Обратимся к нашему предложению.

Для руководства в предпринимаемом важном исследовании, которое ныне составляет существенную часть должности человека, заметим, что главная причина наших заблуждений в Науках есть та, что не наблюдаем Закона двух действий различных, который является во всех вообще Существах сотворенных, и часто приводит человека в недоумение.

Однако не удивимся, что каждое здешнее Существо подвержено сему двоякому действию; понеже мы выше сего признали две Натуры различные, или два Начала противоположные, которых власть оказалась от Начала вещей и непрестанно ощущается во всем Творении.

Впрочем, из обоих сих Начал одно токмо быть может существенное и истинно нужное; поелику далее ЕДИНОГО мы ничего не понимаем. И так второе Начало, хотя учинило необходимым действие первого Начала в сотворении, отнюдь не может однако иметь ни весу, ни числа, ни меры; понеже сии Законы принадлежат самому естеству первого Начала. Одно постоянное, всегда пребывающее, имеет жизнь в самом себе и от себя; другое, не имея ни правил, ни закона, производит действия токмо наружные и обольщающие разумение, вдавшееся сим мечтам.

И так ежели двойное содержание дало бытие и временную жизнь Вселенной, как видно сие из сказанного нами, то и частные тела необходимо должны следовать тому же Закону, и не могут ни возрождаться, ни продолжать своего бытия без помощи двойного действия.

Однако двойное содержание, правящее телами и всем веществом, не есть то же двойное содержание, которое происходит от противуположности двух Начал. Сие есть совершенно умное, и основание свое имеет в противных между собою волях сих двух Существ; ибо всегда в намерении только умном то, или другое из них действует над чувственным, или телесным, то есть, дабы разрушить умное действие противное. Но не таково двойное действие то, которому порабощена Натура; оно принадлежит только Существам телесным, чтобы споспешествовать их воспроизведению и их поддержанию; оно есть чистое, поколику управляется третьим действием, приводящим его в порядок; словом, оно есть необходимое средство, уставленное от источника всех степеней к строению всех вещественных его творений.