Лобсанг Рампа - Тринадцатая свеча. Мой визит на Венеру

Мисс Кли зевнула, мягко спрыгнула на пол и ушла прочь. Мисс Тедди еще раз перевернулась на спину, подергала лапками и последовала за ней.

Автор вздохнул так тяжело, что конверты разлетелись по кровати, и продолжал разбирать письма. Он открыл следующее письмо.

– Что это значит? – метал гром и молнии адресат. – Да как вы СМЕЕТЕ говорить, что не будете отвечать на письма, если в них нет денег на марки? Вы что, не понимаете, что люди делают вам честь, когда тратят свое время и деньги на то, чтобы вам написать? Вы ОБЯЗАНЫ отвечать на все письма и сообщать любую информацию, о которой вас просят!

– Та-та-та! – вздохнул автор. – Я, пожалуй, сделаю сюрприз этому цыпленку.

Печатная машинка была старой, тяжелой, и если на ней долго печатать, то сильно затекали колени. Но автор отнюдь не был похож на сильфа,[2] и, хотя он сильно похудел, его немалый вес в 280 с чем-то фунтов уменьшился всего до 215 фунтов, и это был нижний предел даже при диете, позволявшей всего 1000 калорий в день. В чем же проблема? То ли его эркер, окно-фонарь, уж слишком похож на фонарь, то ли у него слишком короткие руки. Может, нанять секретаршу? Нет, сэр, нет, мэм. Никаких секретарш. Впрочем, только авторы, сочиняющие порнографию, зарабатывают достаточно, чтобы позволить себе секретаршу.

Итак, наш автор мрачно схватил машинку и водрузил эту проклятую штуку себе на колени.

– Уважаемая мисс Баггсботтом, – застучали клавиши, – я получил ваше любезное письмо, но не могу сказать, чтобы оно меня обрадовало. Могу ли я воспользоваться случаем, чтобы «вывести вас из заблуждения» или «поставить вас в известность», как говорят американцы? Моя корреспонденция увеличивается, мисс Баггсботтом, и, следовательно, растут почтовые расходы. Подсчитано, что сегодня затраты труда и материалов на то, чтобы отправить письмо в одну страницу, составляют более $3. Ваше предположение о том, что я получаю $ 1 с каждой проданной книги, неверно. Я получаю от 7 до 10 % от самой низкой цены в той стране, где была напечатана книга.

Автор пыхтел от негодования.

– Из этой суммы я должен заплатить 50 % первому издателю, только не спрашивайте меня почему! Существуют и другие комиссионные сборы, потери при конвертировании валюты и НАЛОГИ. Поэтому, мисс Б., вы поистине не ведаете, что пишете. Кроме того, автор вынужден что-то есть, да будет вам известно!

В комнату вошла Ра'аб.

– Почту принесли, – сказал она. – Сегодня только шестьдесят три. Наверное, где-то задерживаются.

Это напомнило одетому в лохмотья автору об одном письме, которое он отложил ранее. Порывшись в первой стопке, он вытащил оттуда ярко-оранжевый листок с орнаментом из совершенно неправдоподобных безвкусных цветов по краям.

– А! – сказал он. – Вот оно. Он развернул письмо и прочел:

– Вы называете себя монахом. Что же означает наличие некой «миссис»? Тоже монашка, да? Как вы собираетесь это объяснить?

Бедный автор снова вздохнул в крайнем раздражении.

Люди такие странные! – подумал он, – но все же ответ, да еще отпечатанный на машинке, может быть, сможет кому-то помочь. Леди и джентльмены: вы когда-нибудь слышали о женском монастыре, где есть священник? А слышали вы об общине, где мужчина может жить с женщиной или женщинами? Они не всегда занимаются тем, в чем подозревают их похотливые. Вы слышали о тюрьме (например), при которой работает медсестра? Если уж на то пошло, случалось ли вам слышать о ночной сиделке в палате у мужчин? Полноте! В общении мужчины и женщины не ВСЕГДА прыгают в постель друг к другу. О, как вы испорчены! Что за мысли у людей!

Тот же Уважаемый Корреспондент (вы понимаете, насколько уважаемый!) продолжал: «И почему это вы носите бороду? Чтобы спрятать неправильную форму рта или еще для чего-то?» Но Широкая Публика была бы крайне изумлена, узнав, что пишут некоторые представители, составляющие Широкую Публику. Вот подлинный отрывок – нет, целое письмо, полученное от одного своеобразного человека. В нем ничего не было изменено.

«Уважаемый Сэр, я должен быть СВОБОДЕН, свободен, чтобы жить как хочу, а не по указке других. Я должен быть СВОБОДЕН, иначе моя душа погибнет. Пришлите мне, пожалуйста, 1 миллион долларов обратной почтой (подпись…). P.S. Заранее благодарен».

Перечитав текст оригинала, автор повертел листок в руках. Некоторые письма были… ЗАБАВНЫМИ. Он снова вздохнул, вероятно из-за спертого загрязненного воздуха в городе, и швырнул письмо в корзину. Пуф! «Совершенно верно», – промурлыкала толстуха Тедди, входя в комнату. Но Жизнь и Разбор Писем продолжались. Еще о гомосексуалистах? Ярость до исступления. Некоторые враждебно настроенные люди могли бы совершенно испортить их забавы своими острыми ножами. Но вот кое-что о женской стороне вопроса.

Подпольный бар в подвале одного из глухих уголков Сохо, Лондон, где может произойти ВСЕ, что угодно, был почти пуст. Похожий на убийцу бармен полулежал за стойкой и рассеянно ковырял в зубах, не думая ни о чем конкретном. Мысли его блуждали. В дальнем углу бара сидели двое. Они сидели на высоких табуретках и шепотом беседовали о низких вещах – тех, что находятся не выше талии.

Лотта Булл была идеальным воплощением мужеподобной женщины. Ей не хватало только некоторых, хотя и весьма существенных атрибутов, чтобы стать настоящим мужчиной. Волосы стрижены очень коротко, почти по военной моде, жесткое лицо сделало бы честь любому старшине, впавшему в ярость. Платье было самым бесполым из бесполейших, а голос низкий, как голоса кораблей на Темзе у Лондонского моста. Она собственнически поглядывала на сидевшую перед ней девушку.

Рози Хиппс была очень женственной, пушистой и очень много болтала. В ее пустой белокурой головке едва ли обитала хоть одна мысль. Голубые глаза и кудряшки, как у фарфоровой куколки, создавали впечатление напускной невинности. Для портрета Рози Хиппс художнику потребовалось бы только изогнутые линии, как для портрета Лотты Булл – только прямые. Рози изящно помахивала сигаретой в очень длинном мундштуке; Лотта пожевывала кончик короткой толстой сигары.

В бар вошел посетитель и остановился, озираясь по сторонам. Заметив Рози Хиппс, он направился в ее сторону, но, поймав свирепый взгляд Лотты Булл, на полпути изменил направление. Он благоразумно двинулся в сторону бармена, который уже оторвался от стойки и протирал бокалы. «Оставь эту куклу в покое, – прошептал бармен, – а то ее мясник тебя порешит. Она бешеная, эта Лотга Булл. Что будешь пить?»

– Мужики! Только об этом и думают! – фыркнула Лотга. – Я бы убила любого мужчину, который бы ко МНЕ неправильно подъехал. Мне бабы больше нравятся. Они чище. Чище. А у тебя когда-нибудь был мужчина, Рози?

Рози улыбнулась, а потом вслух рассмеялась своим мыслям.

– Давай уйдем отсюда, – сказала она, – тут не поговоришь. Они быстро опустошили свои бокалы и вышли на улицу.

– Давай возьмем такси, – сказал она.

Лотта Булл взмахнула рукой, и такси, развернувшись, затормозило перед подругами. Шофер подождал, пока они уселись в машину, включил счетчик и понимающе кивнул, когда Лотта назвала адрес на мрачной улице в Пэддиштоне, прямо за Больницей. В это время движение было не слишком сильным, по лондонским меркам. Служащие уже ушли домой, магазины закрылись, а для посетителей театров и кино было еще слишком рано. Такси помчалось вперед, обгоняя неуклюжие автобусы и привычные автомобили Грин Лайн, которые спешили из одной деревни в другую.

Такси завернуло за угол и плавно затормозило. Лотта Булл взглянула на счетчик и, порывшись в кошельке, заплатила.

– Спасибо, сэр, – сказал шофер, – счастливого пути. С непринужденностью, свидетельствующей о долгой практике, он нажал на сцепление и заспешил на поиски следующего клиента.

Лотта Булл флегматично зашагала по тротуару. Рози Хиппс семенила за ней на таких высоких каблуках, что у нее все тряслось и подпрыгивало в нужных местах. Проходившие мимо мужчины всех возрастов смотрели ей вслед, рискуя вывихнуть шею, и одобрительно свистели, за что Лотга награждала каждого ледяным взглядом.

Ключ повернулся в замке, и с едва слышным щелчком дверь отворилась. Лотта пошарила в поисках выключателя, и в прихожей вспыхнул свет. Они вошли и закрыли за собой дверь.

– Ах! – выдохнула Рози Хиппс, с наслаждением опускаясь в кресло и снимая туфли. – Ноги гудят, сил нет!

Лотта отправилась на кухню и включила электрический чайник.

– Чайку хлебнуть, вот че охота, – сказал она, – пить хочется, как перед смертью.

Чай был горячий, пирожные – вкусные. Они вместе сидели в большом кресле «Антиквариат от Меберти». Перед ними стоял низкий столик.

– Ты собиралась рассказать мне, Рози, о своем первом мужчине, – напомнила Лотта, отталкивая столик ногой. Она забралась глубоко в кресло и притянула Рози к себе.

Рози засмеялась и ответила:

– Да совсем паршивая история, правда. Это было несколько лет назад. Я бы тогда мальчика от девочки не отличила. Вообще не знала, что между ними есть какая-то разница, мамаша была очень строгой. Я тогда ходила в воскресную школу, наверное, мне было лет 16. Учитель был совсем молодой парень, лет 20. Он хорошо ко мне относился, и мне это льстило. У него был небольшой «Воксхол», потому я решила, что он богат.